Мне будет грустно

Глухая ночь опустилась на Денерим, окутав его темной завесой, таящей секреты и надежды каждого жителя столицы, не знающего, что принесет завтрашний судный день. Полная луна стояла высоко в почти черном небе, освещая дворец эрла Эамона мягким белым призрачным сиянием. Серый страж сидел на диване около открытого окна, свесив с него руку и устремив взор на еле различимую линию горизонта. Игривый залетевший ветер лениво охладил бледное лицо, на котором застыли задумчивость и сосредоточенность. Эльф, погруженный с головой в свои недосягаемые мысли, краем уха услышал скрип открывающейся двери. В комнату вошел Зевран, оглядел стража и закрыл за собой дверь указательным пальцем. — Ну и ночка сегодня, — произнес бывший ворон, садясь рядом на диван и откидывая голову на спинку. — Что с ней не так? — продолжая смотреть далеко-далеко вперед, обратился к нему Эльдэн. — Ночь как ночь. — Тихо, как на Глубинных тропах, — насмешливо ответил, повернув голову в сторону красноволосого эльфа, не удосужившегося на него посмотреть. — В этом нет ничего удивительного, — Эльдэн пожал плечами, рассматривая у ворот горящие факела, около них стояли сонные стражники, охраняющие вход в крепость; огонь искрами отражался в его темно-карих глазах. — Все сейчас думают о завтрашней битве. — Да-а, кто бы мог подумать, что я, антиванский ворон, буду сражаться бок о бок с Серыми стражами и другими воинами против архидемона. Прямо фантастика! — воскликнул, улыбаясь, светловолосый эльф, ловя на себе косой взгляд. — Насчет этого, — Эльдэн потер пальцами гудящие виски и нахмурился. — Завтра ты остаешься держать ворота. Подобная новость заставила Зеврана опустить уголки губ. Он, в момент потеряв былую веселость, во все глаза уставился на своего командира. — Это еще почему? — вопрос прозвучал немного грубо, с упреком. — Это мой приказ, и он не обсуждается. — Нет, обсуждается, — возразил разозлившийся Зевран, схвативший Эльдэна за руку и сжавший ее сквозь неплотную ткань мантии. — Я не собираюсь стоять в стороне, пока ты будешь пробираться наверх и сражаться с архидемоном, — прошипел он, настойчиво пытаясь заглянуть в глаза мага, упорно избегающего его пронзительного взгляда. — Держать ворота — одна из основных задач. Если порождения тьмы прорвутся, то остановить их будет не в наших силах, — Эльдэн был как всегда непреклонен. Зевран знал: если он что-то решит — его не переубедить, хоть в колокола бей. Эта черта характера привлекала, восхищала, но сейчас... — Тогда пусть остаются Стэн или Огрен, — поникнувший Зевран опустил голову, лбом утыкаясь в покатое плечо стража, наконец отвернувшегося от окна и уставившегося на блондинистую растрепанную макушку. Маленькие косички распались, и теперь несколько вьющихся прядей свисали на прикрытые глаза. Эльф продолжал держать стража за руку, немного ослабив хватку, и Эльдэн, не совладав с накатившими чувствами, накрыл его горячую, загоревшую под солнцем Антивы ладонь своей. Переплел их пальцы, сцепляя в замок, который невозможно было открыть ни одним ключом. — Возьми меня с собой, — Зевран поднял голову, и их взгляды наконец встретились. Маг в который раз попал в плен золотистых глаз незадачливого убийцы, что смотрел на него с тоской и мольбой, от которых сжалось сердце, будто перестало перекачивать кровь. Эльдэн подумал, что сглупил — лучше бы и дальше рассматривал спящий город, а не поддался бы искушению посмотреть на возлюбленного. — Если с тобой что-нибудь случится, — прошептал маг, — мне будет грустно, — опалил горячим дыханием маняще приоткрытые губы. Зевран улыбнулся. Даже, как показалось Эльдэну, едва заметно выдохнул, словно с плеч убийцы спал тяжкий груз. А затем он так же шепотом ответил: — Тогда я сделаю все, чтобы ты не грустил. Они целовались. Медленно, тягуче, словно мед, словно патока. Неотрывно смотрели в любимые глаза напротив и тонули, тонули, как в морской пучине. На секунду отстранялись, чтобы вздохнуть, а потом их губы вновь сливались в нежных, мягких поцелуях, которые стражник и его несостоявшийся убийца не переставали друг другу дарить. Разморенный Эльдэн прикрыл глаза, ощущая теплую, шершавую от мозолей ладонь на своей шее и пальцы, что едва-едва касались уха. Зевран прервал поцелуй, заинтересованно посмотрев на острое ухо эльфа. Он удивился, увидев вставленную в него золотистую сережку, подаренную пару недель назад. Тогда бывший ворон признался в смущающих чувствах, на которые маг, стесненно улыбаясь, ответил. — Что? — Эльдэн уткнулся носом в щеку убийцы, оставляя поцелуй на ямочке под нижней губой. — Когда ты успел проколоть ухо и вставить сережку? Маг отстранился, отвел взгляд, неловко зарываясь пальцами в свои короткие красные волосы. — Сегодня, — слегка нахмурился, будто не хотел об этом рассказывать. — В Денериме есть одно заведение, где этим занимаются. Вот я и подумал, что... — он не договорил, прожигая в стене дыру и не замечая, как нахальная улыбка появилась на лице Зеврана. — Надо же, — сказал тот, прочерчивая пальцами дугу от щеки к острому подбородку, — какой ты, мой серый страж, оказывается, сентиментальный. — Кто бы говорил, — Эльдэн гневно глянул на эльфа, лицо которого оказалось слишком близко. — Пока дарил ее, раз сто покраснел. — Ничего подобного. Это были блики от костра, — совершенно спокойно ответил разбойник, большим пальцем проводя по розоватой нижней губе стража. — Так я тебе и поверил. Ты еще скажи, что... Маг опять не договорил: они вновь поцеловались.