Серебро

Я ненавижу день влюблённых. День, который стал для меня днём обмана. Все вокруг забрасывают друг друга красными бумажками в форме сердца. Какая ерунда — говорю я им и себе, когда запираюсь в своей комнате вечером и снова достаю старую потрёпанную валентинку из вороха бумаг, где я спрятал её год назад, надеясь, что в суматохе дней забуду и больше не смогу найти. Глупую красную бумажку, которую я не отдал бы за гору золота. У золота, как и у любого вещества, есть несколько агрегатных состояний. В любом из них этот металл остаётся одним из самых ценных — за свою редкость, чистоту и красоту. Невозможно владеть всем золотом мира. Приятный холод звенящих монет в моём хранилище несовместим с мягкостью твоих волос и теплом твоего тела, способным сделать жаркой самую промозглую ночь на Аляске. Сердце моё пылало огнём, и в этом огне было выковано клеймо, золотое клеймо, которым ты выжгла своё имя в моей памяти. В свете луны почти невозможно отличить золото от серебра. Однако я знаю, что эти локоны давно поменяли свой цвет, как и глаза. В темноте они почти сливаются с перьями на шее, потрёпанными и неухоженными. Снова невольно провожу по ним ладонью, желая сгладить все шероховатости, неизбежно появляющиеся со временем. Как и морщины. Как и серебро в волосах. Однако реальность напоминает о себе непослушными локонами, которые ты не успела убрать в причёску, когда торопилась на эту встречу, словно на первое свидание. Старое платье странно сидит на отощавшем теле, тускло блестят драгоценные камни в диадеме, однако не изменилась твоя улыбка, алчная и хитрая, и вместе с тем обезоруживающая меня, как и сорок лет назад. Ты тоже не можешь просто взять и списать на лунный свет серебристый блеск на моих бакенбардах. Ты снова спрашиваешь, почему я ушёл, хотя знаешь ответ давно. Я ушёл из-за золота. Вечного, холодного золота Клондайка, которое ты украла вместе с моим сердцем. Я вернулся, потому что мне надоело тосковать по тебе, по той тебе, которой давно уже не существует, надеясь, что слетевшая с тебя позолота остудит наконец тлеющие во мне сожаления. Однако иногда серебро оказывается дороже золота. У меня снова начинается лихорадка — иначе как объяснить эту проклятую дрожь во всём теле, которую я скрываю под клетчатым пледом неумело, но достаточно хорошо, чтобы ты не заметила. Моё бесценное Золотко. Ещё чуть-чуть и я позволю лунному свету одурачить себя и поверить, что я вернулся в прошлое — в конце концов, я уже не раз путешествовал сквозь время. На старых углях моего сердца снова вспыхивает огонь, полыхая неровно, щекочет горло изнутри, и я сбивчиво рассказываю тебе о путешествии к центру Земли, и ты слушаешь, как всегда ничем не выдавая интереса или его отсутствия. Ты не сдерживаешь смеха, представляя, с каким лицом я выбрасывал из самолёта пригоршни бриллиантов, я горько ухмыляюсь в ответ, представляя, как бросаю их к твоим ногам. И в тот же миг понимаю, что мне нужно снова уйти к отрезвляющему звону монет и шороху долларов — к тому, что я выбрал давным-давно. Ты преграждаешь мне путь, мягко схватив за край клюва. Моя дрожь прошла, и теперь я чувствую, как лихорадит тебя. — Ты же не станешь будить племянников так поздно? А ведь я почти забыл об их существовании. И о том, что прошло сорок лет. И о том, что за все эти годы я не решился разделить ни с кем свою жизнь и своё золото. Я снова вздрагиваю, закрываю глаза, сплетаюсь с тобой пальцами, и, кажется, давно пересохшие слёзы готовы снова пролиться. Мне хочется прижать тебя к себе и бесконечно повторять, как я скучал без тебя, как я хранил все осколки наших дней, но я лишь глупо улыбаюсь, снова выливая на тебя потоки ничего не значащих для тебя историй, чтобы отвлечь, чтобы ты забыла о том, как я занёс ногу, чтобы встать с кровати и малодушно сбежать. Левый глаз дёргается, стопы сводит от моего собственного бесконечного лицемерия. Ты закатываешь глаза и затыкаешь меня поцелуем, я облегчённо поддаюсь, словно это и есть твоё прощение, всегда, за всё. Одного участка земли недостаточно, чтобы откупиться от прошлого. Всего снега Аляски не хватит, чтобы потушить угольки сожалений до конца. Время можно повернуть вспять, но некоторые решения не следует менять — потому, что невозможно владеть всем золотом мира. Потому, что Скрудж МакДак не может быть мужем танцовщицы, не желающей покидать родной край, а Голди О'Глит не может быть женой простого золотокопа, закопавшего свою мечту. Потому, что любовь всегда заставляет выбирать что-то одно. Потому, что только настоящее золото не тускнеет с годами.