съешь меня

Робин Бобин Кое-как Подкрепился Натощак: Съел телёнка утром рано, Двух овечек и барана, Съел корову целиком И прилавок с мясником, Сотню жаворонков в тесте И коня с телегой вместе, Пять церквей и колоколен, - Да еще и недоволен! Английская песенка, перевод Самуила Маршака.

Большой душный зал, шикарная обстановка, дорогая мебель, лепнина, фрески, а за громадным столом из красного дерева – две свиньи. Точнее, просто охуенно жирные люди, гребаная влюблённая парочка двух отвратительных жиртрестов, лица которых вымазаны в различных соусах: майонез, кетчуп, бешамель, тартар, ткемали… кровь. И одежда их вся вымазана в этих соусах, вся в жирных пятнах от масла и, собственно, жира. А они едят. Едят и едят, не переставая жевать, глотать, откусывать. Душное помещение, пропахнувшее жратвой, наполнено звуками нескончаемых чавканий. Вот малыш Фрэнки, который нихуя не малыш – жирная свинья, умещающаяся исключительно на трех стульях и одном табурете, и чтобы непременно с железными ножками, иначе сломаются, прогнутся. Малыш Фрэнки решил подкрепиться с утра, да только до сих пор не закончил. А рядом – Джи-Джи, его сладкий мальчик. Ну, по крайней мере, он догадывается, что Джи сладкий. Потому что, о, поверьте, Фрэнки знает, кто сладкий, а кто нет. Они с Джи эксперты в этом. Например, этот чувак, которого они едят прямо сейчас, - очень. Они едят очень сладкого чувака прямо сейчас. Какой-то китаец, кажется. Джи постарался, когда готовил его. Сначала они с Фрэнки разделали его. Потому что какой глупец будет готовить человека целиком? Ха, разве что безумец! В людях слишком много крови, которая так и норовит заляпать всю кухню, поэтому парочка учится на предыдущих опытах и разделывает китайца в подвале. И кровь брызжет! Заляпывает весь подвал, оставляя на стенах крупные красные капли, яркого алого оттенка. И ребята спешат, пока мяско еще парное, они быстрее расчленяют его, ведь так вкуснее! Джи распиливает человеку ногу в трех местах: бедра, как самая нежная часть, будет приготовлена сейчас, из икр сделают фарш, ступни пустят на «суповой набор», который потом сварят собакам или, если будет голодно(будет, будет!), съедят сами. Пока Джи орудует с остальными конечностями, Фрэнки уже снимает с бедер кожу. Это работа сугубо для него, только для его нежных пальчиков. Главное сегодняшнее блюдо – суфле из печени. Нежное мясо будет отлично сочетаться со сметанным соусом. Бедра пойдут на второе, их они сожрут сразу после. После процедур с разделкой они поднимаются на кухню. Их улыбки безумны, они покрыты кровью, потому что Джи захотел поиграть, надрезав артерию. Неугомонный мальчишка. Фрэнки смеётся громко, заливисто, звук отскакивает от стен, распространяясь по всему огромному дому, и это зловещее эхо слышно даже на улице. Процессом приготовления увлечен Джи, а Фрэнки в этот момент занят легкими закусками, глажкой скатерти и другими “женскими” мелочами. Они не готовят вместе. Потому что им элементарно мало места. Они невъебенно большие, огромные, настолько необъятные, что не помещаются вдвоем на кухне! Постоянно сталкиваются друг с другом своими жирными задами и животами, опрокидывают продукты или, что более мерзко, трахаются, как кролики в Австралии. Обычно Фрэнк готовит только десерты, но об этом, может, когда-нибудь не сейчас. Ближе к двум часам дня они сидят рядом и смотрят на всю приготовленную еду. Её много. Настолько, что для обычных людей это был бы целый пир, но не им. Когда часы бьют ровно два часа дня, они, словно дикие животные, начинают жрать. И всё по кругу. Пачкаются в соусе, давятся, рыгают, съедают всё за считанные минуты. А потом… Ха-ха, а потом, они придаются друг другу прямо на полу, потому что ни один, даже самый прочный стол, не выдержит двух огромных свиней, как эти. И эта отвратительная смесь жира, масла, крови оказывается на их телах. Ты никогда не поймёшь, кто из них сверху, ведь, блять, ничего не видно за складками их животов! Потом они оба чувствуют голод. Ведь, эй, постой, секс выматывает! Ребятишкам пора на полдник. М-м, сейчас они подкрепятся, наберутся сил и продолжат бесконечный круговорот чьих-то останков в их желудках. Может, это будешь ты?