***
Дни идут своим чередом. Учеба в университете плавно перетекает в вечерние смены в кафе до десяти, а до половины первого Куроко пишет эссе по литературе, анализирует произведения и практически не расстается с большой чашкой любимого какао, потому что за окном серая погода, а в один из вечеров выпадает снег. Куроко кутается в мягкий вязаный свитер и выглядит по-домашнему уютным, поэтому нет ничего удивительно в том, что Аомине хочется обнимать его постоянно. — Я почти пролил какао на штаны, — бурчит Куроко, когда Дайки переплетает свои руки на талии Тецу. — Я бы помог тебе разобраться с этой проблемой, — мурлычет Аомине полушепотом, касаясь губами мочки уха Тецуи. — Да неужели? И вместо ответа Дайки целует губы Куроко с привкусом какао.***
Тецуя чувствует себя лучше, словно ему развязали руки, когда сдает реферат и закрывает, тем самым, долг по профильной истории. Да, Куроко — примерный студент, не терпящий хвостов. Он не находит забавным горящую задницу и непочатый край долгов в конце семестра. Поэтому он живет по принципу: сдавать всё в срок. И это то, что замечает профессор, и впервые данный принцип сработал против Тецуи. — Куроко-кун и Кагами-кун, задержитесь не надолго, — говорит историк в конце лекции, и когда в аудитории не остается никого, кроме них троих, продолжает: — Я бы хотел, чтобы вы, Куроко-кун, проконтролировали Кагами-куна и, может быть, кое-где помогли ему с рефератом, потому что та работа, которую вы, Кагами-кун, сдали, совсем не годится, так что будьте добры переделать. Куроко-кун, я рассчитываю на вас. Кажется, Куроко снова связали руки. — В чём твоя проблема? — говорит Тецу, когда они с Кагами идут по коридору. — Неужели ты не можешь просто скопировать текст с интернета и вставить в вордовский документ? Тебе, что, пять лет? — Я так и сделал, — защищается Тайга. — Но этот доморощенный профессор перечеркнул мне каждую страницу, а на титульном листе написал, что мне нужно фильтровать информацию, добываемую из Глобальной Сети, — скривился Кагами, пародирую манеру речи преподавателя, вызвав смешок у Куроко. — Не смешно, он в самом деле так написал. — Это в его стиле, — пожимает плечами Тецуя. — Так же, как и то, что он не оставит меня в покое, пока ты не получишь положительную оценку за реферат, так что готовься, Кагами-кун, нам нужно будет поработать как следует на этих выходных, потому что мне не нужна лишняя головная боль. — Как скажешь, сэнсей, — улыбается Тайга, а Куроко закатывает глаза.***
В пятницу, когда у Куроко выходной, он идет домой к Тайге, и если быть честным, то он слегка нервничает, потому что всё, что касается Кагами неожиданно выходит из-под контроля. — Привет, — Кагами встречает Куроко с сияющей улыбкой на лице. — Чай? — Эм, нет, — качает головой Тецуя, разуваясь. — Раньше начнем, раньше закончим. — Окей, — пожимает плечами Кагами. И до самого вечера они корпят над рефератом. Иногда Куроко вдохновляется, и Кагами не успевает за ним не то что записывать, он не всегда успевает уследить за цепочкой умозаключений Тецуи, тратя драгоценные секунды на удивление, смешанное с восхищением, когда Куроко генерирует и формулирует свои мысли. А в остальном работа идёт весело, ненавязчиво, они успевают обмениваться шутками и ведут себя так, словно они закадычные друзья, словно Куроко не пытается отмахнуться от Тайги. День щедр на эмоции, и Куроко чувствует, что с Кагами легко, потому что Тайга в какие-то моменты понимает его без слов, понимает и принимает ту незримую границу между ними и не пытается её нарушить, но в то же время он ведет себя непринужденно, словно между ними и нет никаких барьеров. Он смешно шутит, открыто смеётся и легко сосредотачивается и концентрируется на работе. Он всегда внимательно слушает, не перебивая, и всегда смотрит прямо в глаза Куроко, и это то, что нравится Тецу больше всего, потому что он привык к зрительному контакту, ему необходимо видеть глаза собеседника, необходимо знать, что всё внимание обращено к нему и не распыляется на другие отвлекающие факторы. И Кагами в полной мере даёт ему это. — Уф, — выдыхает Тайга, откидываясь на мягкие диванные подушки, когда на последней странице реферата поставлена точка. — Я столько за все годы в универе не делал, сколько сделал сегодня. — О, — изрекает Куроко, складывая свои вещи в сумку. — Я голоден, как волк, — вскакивает с дивана Кагами. — Уверен, ты тоже. — Нет, я... — Итак, я сейчас быстро что-нибудь соображу, и мы поедим. Отговорки не принимаются. Кагами исчезает на кухне так быстро, что Куроко не успевает осознать. Он падает в кресло и, запрокинув голову на спинку, закрывает глаза и расслабляется. Сквозь дремоту он чувствует запах чего-то вкусного, готовящегося на кухне, и всё это так чертовски по-домашнему. Ему снится большой дом, полный родных, дорогих сердцу людей. Вокруг много шума и смеха. Воздух пропитан ароматной выпечкой, вкусными блюдами. В гостиной слышен треск дров в камине, огромный стол по центру сервирован на большое количество персон. Всё верно, это семейный рождественский ужин, но кого-то не хватает. Кого-то очень важного. — Милый, — родной голос матери раздается за спиной, и Куроко оборачивается, чтобы обнять её, но грустные и от чего-то виноватые глаза останавливают его. — Только что позвонил Дайки. Сказал, что не придёт. — Нет, он обещал, — качает головой Тецу, и тёплые ладони матери ложатся ему на плечи. — Он обещал, он придет. — Кого ты пытаешься убедить, Тецуя? — мягко произносит женщина. — Меня или себя? Мы ведь оба понимаем, что он не придёт, потому что в очередной раз он выбрал не тебя. Проигранные не один раз в голове слова из уст матери всё равно кажутся грубыми, жесткими, их острые края режут, проходятся по сердцу ножом и оставляют кровоточащие раны. Куроко не понимает, зачем его мама говорит их? Почему она так жестоко поступает с ним? Почему так больно? Почему? Почему? Почему? — Куроко? Нет, не надо больше. — Ты слышишь меня? Больше никаких слов, пожалуйста. — Куроко, проснись. Что? Кто это? — Уже всё готово, просыпайся. Тецуя открывает сонные глаза, он всё еще дезориентирован, остатки сна всё еще не отпускают его. — Пошли есть, — Кагами широко улыбается, глядя на такого потерянного Тецу. — Что? — лепечет сонным голосом Куроко, приподнимаясь и озираясь по сторонам. — Я говорю, ужин готов, пошли есть, — по-доброму смеётся Тайга и помогает Куроко встать. — Ого, — выдыхает Тецуя, глядя на аппетитный ужин. — Ешь, пока не остыло. Кое-как добудился тебя, — улыбается Тайга. — Ты всё это только что приготовил? — удивленно спрашивает Тецуя. — Ага, всё ради тебя, сэнсей. «Всё ради тебя». Куроко нравится как это звучит. Аомине никогда подобного не говорил. И после того вечера кое-что меняется. Кагами больше не просто парень, которого нужно забыть, стереть. Кагами становится***
Когда Куроко возвращается домой, Аомине там нет. Вероятно, он ушел за продолжением вечера. Неважно. В любом случае Куроко рад, что сейчас он может побыть один. Он наливает себе стакан воды и выпивает его залпом и только тогда понимает, что его всего трясет. Его тело предает его, и он не может успокоить его ни когда принимает душ, ни когда сидит перед телевизором и с отсутствующим взглядом переключает каналы. Он больше ни в чем не уверен. Не уверен в правильности его отношений с Аомине, хотя пытается убедить себя в обратном, напоминая себе обо всём, что делал для него Дайки, иногда (очень-очень редко) переступая через себя. Куроко не уверен в своей радикальности относительно Тайги. Он больше не хочет выбросить Кагами из своей жизни, возможно, наоборот, он хочет попробовать построить с ним нормальные отношения с обещаниями и прочими вещами, которые Аомине классифицирует как «бессмысленные заморочки натуралов». И Куроко не уверен в себе и своей жизни в целом. Когда всё успело так запутаться и встать с ног на голову? И как он умудрился пропустить этот переломный момент? Ближе к полуночи Куроко всё же удается взять себя в руки и немного прийти в себя. Он уже собирается лечь спать, когда входная дверь хлопает. Это Аомине. — Вау, ты сегодня рано, — произносит Куроко, стараясь звучать непринужденно, когда Дайки подходит к нему, обнимая со спины, и вдыхает его запах полной грудью. — Я вернулся к тебе, — шепчет он в шею Куроко и оставляет в области ключиц метку. Этой ночью Аомине берет его нежно и чувственно, что у Куроко кружится голова, и он буквально тонет в неге удовольствия, которую ему дарит Дайки. — Мне нравится, когда ты рядом, сегодня и всегда, — шепотом говорит Аомине, прижимая к себе Тецу, когда тот уже крепко спит.***
А всю следующую неделю Дайки на тренировках. Его команда готовится к знаменательной игре, так что тренировки проходят строже обычного, и Дайки даже не решается их пропускать, хоть и самоуверен как всегда. Засранец. Команда Аомине выигрывает с большим отрывом в очках. Впрочем, это то, в чем Куроко не сомневался, как и то, что Дайки захочет растратить выходные на клуб, алкоголь и секс, конечно же. — Ты как раз вовремя, — говорит Дайки, когда Тецу возвращается из канцелярского магазина. — Я собираюсь в клуб. Идешь со мной? — Разве спортсмены не должны придерживаться здорового образа жизни и так далее? — О, не заводи эту балладу снова, — закатывает глаза Дайки. — И потом, я не напиваюсь, а выпиваю. Это совершенно разные понятия, чтобы ты знал. — С точки зрения психологии это слова потенциального хронического алкоголика. — Заткнись, — смеется Аомине. — Так ты идешь? — Нет, я должен закончить проект. — Пошли к дьяволу этот проект и сходи со мной, — голосит Дайки, застегивая рубашку. — Аомине, у меня дедлайн, я должен сдать проект до рождественских выходных. — Одна ночь, — заговорщически произносит Дайки. — Я всю прошлую неделю мечтал о том, когда, наконец, смогу расслабиться вместе с тобой, а ты отмахиваешься от меня проектом? Нет, так не пойдет, — игриво тянет Аомине, щекоча своим дыханием губы Тецу. — Лучше бы тебе начать собираться, ты же знаешь, что я не отстану. — Ладно-ладно, хорошо, — выдыхает Куроко, улыбаясь. — Но если мне нужно будет дать взятку, чтобы закрыть этот семестр, платить будешь ты. Аомине не отвечает, лишь довольно усмехается и смачно целует его в губы. — Собирайся.***
Забитый едва ли не до отказа клуб встречает их громкими басами и яркими вспышками прожекторов. Аомине тащит Куроко к барной стойке и запускает в его вены алкоголь. — Пошли, — кивает головой Дайки в сторону танцпола, он ловит пальцами ткань его футболки и тянет парня в толпу. Они танцуют, прижавшись друг к другу. Руки Аомине блуждают по телу Тецу. Он касается его везде, создает трение, иногда наклоняется, чтобы прикусить мочку уха, зная, как это действует на Тецу. Они танцуют порочный танец, в глазах Аомине блестят искры желания, и Куроко понимает, что это может значить. — В комнату отдыха? — предлагает Аомине, перекрикивая музыку. — Нет, — мотает головой Тецу. — Я не хочу заниматься этим здесь. Аомине ухмыляется. — Думаю, нам стоит выпить еще. Они снова за барной стойкой. Куроко чувствует настроение Аомине. Дайки веселится, расслабляется, или как он это там называет, но Куроко ощущает усталость во всем теле — бессонные ночи не проходят бесследно, именно поэтому он мотает головой, когда Дайки снова манит его на танцпол. В конечном итоге, он остается наедине со своей выпивкой. Однако, когда он время от времени смотрит на танцующую толпу, он видит, как Аомине что-то маячит ему. Но в какой-то момент Аомине пропадает с танцпола, и Куроко надеется, что он на самом деле в туалете, а не в гребаных комнатах отдыха. Куроко открывает дверь в комнату отдыха, и там Дайки. И парень. — Ну, пиздец, блять, — выпаливает Куроко, потому что его пьяный мозг передает права владения разумом ревности. — Съебись, — обращается он к парню, что сидит на Аомине. — Что? — фыркает парень, окидывая взглядом Куроко с головы до ног. — Сейчас не твоя очередь, — заключает он, и это то, что выводит Тецую из себя. — Я. Сказал. Тебе. Съебаться, — повторяет Тецу, и, должно быть, он сейчас выглядит пугающе, потому что парень, сглотнув, исчезает из комнаты. Аомине что-то недовольно бормочет, застегивая ремень на штанах, и Куроко, закатив глаза, выходит из комнаты и из клуба. — Да что с тобой не так? — кричит Дайки в спину Куроко, когда они оказываются на улице. — Что со мной не так? — нервно восклицает Тецу. — Блять, когда ты ходишь в клуб со мной, ты можешь хотя бы не ебать кого-то еще? — А что не так? — парирует Аомине, раскинув руки в стороны. — С чего ты, блять, завелся? — А ты не понимаешь? — Да, не понимаю, — плюется словами Аомине. — Я не понимаю, какого черта всё постоянно возвращается к этому разговору. Не понимаю, почему ты постоянно ведешь себя как ревнивая гетероистеричка. — Ревнивая гетероистеричка, — повторяет Куроко тем же тоном. — Окей, отлично. А как мне себя вести, когда ты трахаешь кого-то прямо у меня под носом? Зачем ты вообще притащил меня в свой проклятый клуб, если собирался трахнуть тут какого-нибудь смазливого мальчишку? Ты вырываешь меня из дома, говоришь, что хочешь расслабиться со мной, а в итоге ебешь кого-то левого, а теперь спрашиваешь что со мной не так? Блять, ты мог просто прийти сюда один, трахнуть кого-нибудь, а я бы спокойно работал над проектом, — теряет запал Куроко. — Зачем я здесь? — безжизненно выдыхает он. — Зачем вообще всё это? — и на последних словах его голос ломается, а предательские слезы застилают глаза, и Аомине может видеть, как Куроко всего трясет. — Хей, хей, тише, тшш, — Дайки прижимает к себе тщетно вырывающегося парня. — Всё хорошо, — он обхватывает ладонями его лицо и стирает большими пальцами непрошеные слезы. — Прости меня, — он целует Куроко в лоб, в щеки, в губы. — Прости, — и крепко обнимает своего мальчика, которого так сильно расстроил. Опять. — Я хочу домой. — Хорошо. Дома всё идет крайне паршиво. Куроко сразу ложится спать и раздраженно бурчит, когда Аомине пытается обнять его со спины. — Прости, — коротко бросает Аомине и изо всех сил старается сдержать кипящее внутри него раздражение из-за всей этой ситуации, которую он сам и создал. Он перекатывается на другую половину кровати и засыпает с мыслью, что утром Куроко остынет. Но утром ничего не становится лучше. Когда Аомине выходит из душа, Куроко по-прежнему лежит на кровати и, не моргая, смотрит в потолок, словно нашел там ответы на все свои вопросы. — Тебе разве не нужно в универ? Грызть гранит науки и всё такое? — отшучивается Дайки, не замечая настроения Тецу. — Скажи, Аомине-кун, это всё, что у нас есть? — монотонным голосом спрашивает Куроко, не сводя взгляда с потолка. — Что? — Эти наши отношения, — поясняет Тецуя. — Это всё, что у нас есть? — Тецу, — вздыхает Дайки, опускаясь на край кровати. — Я с самого начала тебе говорил, что никаких обещаний верности и любви до гроба ты от меня не услышишь. Я также говорил, что не буду кардинально менять свой образ жизни, чтобы только угодить тебе. Ты знал всё это и ты согласился на это. Так что, это всё, на что ты сам согласился.***
У Куроко начинается зачетная неделя, а у Аомине — усиленные тренировки, так что у них крайне мало времени, чтобы распыляться им на витающую между ними недосказанность, поэтому они делают вид, будто ничего не произошло. Будто всё по-старому и всё хорошо. Однако, Куроко всё чаще обедает с Кагами, остается в универе чуть дольше обычного, постепенно сближаясь с Кагами, хоть и общего между ними не так много, да что там, они даже учатся на разных факультетах. Куроко изучает классическую литературу, а Кагами... — На юридическом факультете. — То есть, ты изучаешь право? — Что-то вроде того, — кивает Кагами, улыбаясь своему отражению в чашке. — На самом деле, я поступил сюда ради баскетбольного клуба. В этом университете одна из лучших команд, и я надеюсь, что, после окончания университета, я смогу стать частью этой команды и заняться баскетболом уже на профессиональном уровне, а право — это просто прикрытие для отца. — Значит, ты любишь баскетбол? — осторожно спрашивает Тецуя. — Каждой клеточкой своего тела, черт возьми, — улыбается Кагами. — Хах, да вы, должно быть, шутите, — скорее сам себе бубнит под нос Куроко. — Что? — Ничего, забудь? — отмахивается Тецуя. — Эм, что ты имел в виду, когда говорил, что это прикрытие для отца? — Он не одобряет моё увлечение баскетболом. Видите ли, я — наследник юридической компании отца, а баскетбол с адвокатурой не вяжется. — И он не знает, что ты состоишь в команде? — И я надеюсь, что он не узнает. Ну, до поры до времени. — Ясно, — выдыхает Тецуя, перебирая пальцами фантик от конфеты. — А ты? — спрашивает Тайга, отпивая колы. — Что? — непонимающе хлопает глазами Куроко. — Ты любишь баскетбол? — Я иногда смотрю игры, — «в которых играет Аомине». — Класс, тогда на этих выходных я беру тебя на тренировочную игру. Ты ведь придешь? Я хочу, чтобы ты пришел. Вот так просто Тайга произносит это, а Куроко не может унять дрожь в руках.***
Куроко никогда не признается, но выходные были замечательными. Он всё-таки пошел на игру, хоть и отнекивался до последнего, но в итоге всё закончилось тем, что он сидел на трибунах среди кричащих людей и едва заметно улыбался всякий раз, когда Кагами смотрел на него или подмигивал ему. — Я рад, что ты сегодня здесь, — улыбается Тайга, когда они выходят из спортзала. — Кстати, ты довольно неплох в игре, — переводит тему Тецуя, потому что он всё еще не привык к подобным разговорам, не привык, что Тайга давно уже не просто приятель. — Неплох? — негодующе восклицает Тайга. — Обычно я играю лучше, но сегодня я был «неплох» по твоей вине. — По моей вине? — Тецуя удивленно поднимает брови. — То, как ты смотрел на меня, очень отвлекало. — Извини. — Хотя и необязательно в плохом смысле, — подмигивает Кагами. — И между прочим, каждый забитый мяч был для тебя. Куроко прикрывает глаза и сдерживает рвущийся наружу смешок, потому что такое мог сказать только Кагами, и снова клише, клише, клише, но это больше не раздражает Куроко. Это ему даже нравится(?). На улице идет снег, его крупные хлопья путаются в волосах Тецу, а сам он укутывается в мягкий шарф и прячет руки в карманах, потому что всегда забывает надеть перчатки. Его щеки и нос красные, на челке и ресницах снег, и он счастливо улыбается, когда они с Кагами стоят на светофоре, а улицы украшены гирляндами. И Тайга не может не любоваться таким Тецу. — Ты такой красивый, — зачарованно произносит он, будучи не в силах оторвать взгляд от Куроко даже на секунду. — Я хочу сфотографировать тебя, — говорит Тайга, наклоняясь, чтобы оставить поцелуй на румяной щеке. — Можно? Вместо ответа Куроко (смущенный таким целомудренным поцелуем) только пожимает плечом, и Кагами достает из кармана телефон. Когда они, наконец, доходят до дома Тайги, кажется, будто их внутренности тоже замерзли. Поэтому они вваливаются в теплый подъезд и в лифте мечтают о горячем чае. Через десять минут они лежат на диване Кагами под широким пледом. Диван слишком узкий для них двоих, поэтому Тецуя устроился между ног Тайги, оперевшись спиной о его грудь. Они лежат и просто разговаривают. На журнальном столике стоят две чашки чая, который они оставили остывать, но благополучно забыли о нём, слишком увлекшись друг другом. А потом Куроко всё чаще появляется в квартире Кагами, и Тайга покупает какао, потому что узнает, что Тецуя его любит. В квартире Кагами появляются вещи, которые теперь «принадлежат» Куроко. Например, стул у окна, на котором всегда сидит Тецу. Диванная подушка, которая нравится Тецу больше всего. И чашка, из которой он всегда пьет какао. По умолчанию эти вещи теперь закреплены за Тецу. А Куроко может перечислить все любимые песни Кагами из репертуара Arctic Monkeys, потому что они часто заполняют комнату их песнями. Но когда на комнату опускается мрак зимнего вечера, всё становится интимнее. Куроко тихо нашептывает строчки из своих любимых стихов в ключицы Тайги, пока по их обнаженным телам крадется лунный свет, и никто не узнает, как им хорошо вдвоем. — Я бы хотел, чтобы ты остался. Хотя бы один раз. — Прости, я не могу.***
После Рождества Куроко весь январь не видит Кагами. В университете началась сессия, и каждый из них занят сдачей экзаменов. Аомине, в свою очередь, вечно пропадает либо на тренировках, либо в клубе, откуда каждый раз возвращается с довольным лицом. С лицом победителя, который кого-то поимел в комнатах отдыха. И Куроко с каждым днём сильнее убеждается в том, что его далеко не всё устраивает в отношениях с Аомине. Но особенное впечатление на него производит конец января, когда все экзамены сданы и можно расслабиться в собственный день рождения. Момои, Акаши и Кисе ведут его на концерт симфонического оркестра, потому что знают, что Куроко страстно влюблен в гармоничное звучание инструментов и умрёт за скрипку и виолончель. Когда Куроко возвращается из филармонии, Аомине сгребает его в крепкие объятия и целует так, словно от этого зависит судьба целого мира. — Вау, — выдыхает Куроко, отпрянув. — С днем рождения, Тецу, — самодовольно улыбается Дайки. — У меня есть сюрприз для тебя. — Серьезно? — Аомине коротко кивает, ухмыляясь. — И что же это? — Пойдем, покажу. Дайки целует его еще раз и тянет в сторону спальни. Куроко чувствует приятное покалывание в подушечках пальцев и по пути прикидывает что приготовил для него Аомине, но все ожидания разбиваются вдребезги, улыбка гаснет, когда Аомине открывает дверь, и Куроко видит на кровати проститута с гребаным красным бантом на члене. — Приятного вечера, Тецу, — улыбается Дайки, и Куроко понимает, что тот не шутит. Дайки на самом деле дарит ему ночь с проститутом. — Ну же, разверни его, — подталкивает его Дайки. Куроко натягивает на лицо улыбку и шагает внутрь спальни. — Не сдерживайся, — говорит Дайки и закрывает за собой дверь. Пиздец.***
Сегодня первое февраля, и сегодня выставка фоторабот Кисе. Куроко чувствует себя паршиво после ночи с тем парнем, но теплые объятия Момои развеивают его мрачное настроение. — Тецу-кун, — улыбается Сацуки и обнимает его. — С первым днем в твоем новом году. — Спасибо, Момои-сан, — улыбается Куроко, обнимая девушку в ответ. — А где все? — Они в большом зале, работы Кисе-куна висят там, — кивает она и подхватывает Тецу под руку. — Ну? Рассказывай. Дай-чан заинтриговал меня вчера, сказав, что приготовил тебе подарок. Ну, так что это был за сюрприз? — Он подарил мне проститута, — бесцветным голосом сообщает Куроко. — Что? — не верит своим ушам Сацуки. — Да, — пожимает плечами Куроко и проходит в большой зал, оставляя подругу в замешательстве. Сацуки проглатывает сотню вопросов и подавляет побуждение позвонить Аомине и выпотрошить ему мозги прямо по телефону. Ради Кисе и его выставки. Но она пойдет к Аомине сразу после выставки, и не важно, чем он будет занят, она поговорит с ним. Ради Куроко. — Дайки, ты, что, серьезно подарил Тецу-куну проститута? — вместо банального приветствия выпаливает Сацуки, залетая в квартиру, подобно урагану, от чего Аомине даже опешил. — Да, думаю, он хорошо оторвался, — наконец, отвечает Дайки, вернув лицу привычное выражение. — О, да, — раздраженно протягивает Момои, — это то, что ему было нужно — переспать. — Не слышал, чтобы он жаловался, — ведет плечом Дайки. — Он бы и не стал. — Тогда почему ворчишь ты? — Просто ты мог бы проявить больше чуткости при выборе подарка для него. Потому что я думаю, что проститутка в день рождения это не то, чего Тецу хотел получить от тебя. — И чего же он хотел? — вздыхает Дайки. — Чего-нибудь романтичного. — Что, например? Букет гребаных роз? — Почему бы и нет? — Потому что он не моя жена, и мы не нуждаемся в этих бессмысленных сентиментальностях, которые придумали натуралы. — Господи, ты можешь хотя бы на один день перестать думать об этом в таком ключе и просто показать ему, что тебе не всё равно? Ведь это так очевидно, что ты его любишь, так дай ему понять, что ты не играешь с ним, что, на самом деле, он тебе не безразличен. — Думаю, он и так это понимает. — Но иногда стоит об этом напоминать.***
Аомине понимает, что подруга была права, но не хочет этого признавать, и все же он останавливается у киоска с цветами, когда возвращается домой с вечерней тренировки. Его взгляд падает на букет из пяти роз, и Дайки уже хочет купить цветы, но внезапно возникший продавец застает его врасплох, когда он подносит букет к губам, вдыхая аромат цветов. — Они очень красивые, — улыбается продавец. — Завернуть их для вас? Аомине сомневается всего секунду, но, представив, как он нелепо сейчас выглядит, возвращает букет на место. — Не нужно. А в это самое время Куроко лежит, накрытый одной лишь тонкой простынкой, на кровати Кагами и слушает, как Тайга обещает ему принести завтрак в постель, если он останется с ним.