Rinne

В этой жизни Змееносцу непривычно оставаться сторонним наблюдателем. Опыт быть незаметной тенью за плечами у хозяина — да, есть, но странно существовать, осознавая, что этим никто не пользуется. С каждым разом все тяжелее бороться с соблазном соскользнуть в блаженное сонное неведение, спрятаться от губительной силы читать будущее по звездам. С каждым днем в академии Сейгецу наблюдателю открываются все новые лица, и некоторые из них порой очень даже старые. Девушку, что притаскивает его первой зимой в комнату студсовета, Змееносец сперва небезосновательно опасается. Дуэль с этим хрупким пшеничным колосом тогда заканчивается победой огнестрела Спики над его лезвиями в бледных пальцах. Странно, только думает Змееносец, наблюдая за той, что убила его в прошлый раз, а в этот — сама привела в тепло. Зато оказывается так просто снова ввязаться в игру «считайте-меня-отцом» с человеком, которому Змееносец обязан жизнью. Бывшим главой исполнителей, тем, кто дал ему смысл жить, когда все вокруг рушится, как карточный домик, второй тенью за чьим плечом он получает право стать. У Змееносца на животе вытянутое родимое пятно — тогда это был шрам от попытки покончить с собой. Он и сейчас не понимает, кем надо быть, чтобы не дать умереть убийце, что пытался перерезать ему во сне горло; чтобы принять к себе и назвать другом. Но широкая, полная уверенности в себе улыбка Овна неизменна. Неизменно улыбается и его бывший секретарь, готовый в любой момент подставить плечо. Единственный, чья слепая верность позволяла понимать, что чувствует преданная тень, неотступно находясь около хозяина. Ему снова чудятся белые мотки бинтов в музыкальных ладонях Девы, покрытых надежно спрятанными под повязками шрамами, человека с родственной душой. Змееносец незаметно скользит взглядом из-под полуопущенных век по светлой коже рук, укрывающих его пледом, чувствует некоторое облегчение, и знает — на этот раз услышит. Когда где-то за дверями грохочет взрыв, он вспоминает летящие в ночном музее бомбы, прокладывающие им путь, думает о взрывчатке Водолея, уничтожившей музей вместе с проклятым сокровищем, что безжалостно исковеркало их судьбы. Змееносец снова видит мальчишку в большом теле и за несколько вечеров поблизости приходит к мысли, что бывший подрывник наконец нашел в себе силы выйти из своего крохотного замкнутого мирка и отпустить руку Стрельца. Но прежняя близость ладони в ладони становится в этой жизни родственными узами. Сначала видеть знакомое лицо и понимать, что все изменилось — очень непривычно. С каждой новой встречей с очередным «Зодиаком» Змееносец удивляется все меньше. Хотя все равно забавно видеть бывшего лидера в белом вместо черного. А походка, развевающая полы, точно птица хлопает крыльями, у Весов все та же. Змееносец вспоминает череду баров, обоих главных, отдельно от всех глушащих боль в душе алкоголем, и чувствует то же обреченное одиночество, прикрытое показной храбростью по касательной с наглостью. Неизменен и строгий взгляд прекрасной Канопус, и глядя на нее издалека, он надеется, что в этот раз она сможет спасти брата. Коротышка-Лев тоже мало меняется, носится как шаровая молния — и все так же присматривает за старым другом. Да и за всеми, как общий добрый старший брат, который всегда подставит плечо, несмотря на скрытую в душе горечь потерь. «Зодиак» собирается вновь. Забавно снова испытывать дежавю, цепляя взглядом задиристого бывшего владельца подпольного клуба боев без правил — да, пожалуй перед ним действительно Рыбы собственной персоной. И все так же совершенно не ценит свою жизнь. Змееносец понимает, что знает больше, чем ему следовало бы, и покорно принимает участь молчать, иначе рискуя быть непонятым. Рядом с ним тот, кто вечно лживо-услужливо подставлял бокал со спиртным одним и тарелку со сладостями другим, человек, что-то и дело управлялся с ранами бойца, и — он надеется, что ошибается — Рак снова прячет в улыбке глубочайшую темную бездну души, безвозвратно отданной во власть одной-единственной. Этажом выше — старшие классы. Вот бывший босс вражеской мафиозной организации хихикает над своей же шуткой — Змееносец вспоминает ледяной голос Сириуса, отправляющего его-наемника на то самое судьбоносное задание по ликвидации. А рядом с ним улыбается его бывший стратег, расчетливое существо, которому была обещана страшнейшая смерть в муках. Наверняка Тельцу легче улыбаться, когда перед глазами не всплывает вновь и вновь воспоминание с телом покончившего с собой отца. Змееносец на краткое мгновение прикрывает глаза, перелистывая и эту страницу, залитую кровью и вином. Еще немного, еще чуть-чуть. В марте заполняется еще один пробел. Змееносец издали наблюдает за французом-полукровкой и мысленно усмехается, замечая, что бывший библиотекарь-информатор ничуть не изменился. Он с ностальгией погружается в память о редких мирных вечерах, и кажется, будто снова три руки сталкиваются над тарелкой с печеньем — его самого, Козерога и Скорпиона, снова смеется рядом Дева, разливая ароматный черный чай, а рядом — вот странно-то — зевает и тут же острозубо скалится Бетельгейзе. Так хочется надеяться, что повторится и это. На закате лета Змееносец предчувствует, что ждать осталось совсем немного. Теплым сентябрьским днем мимо него проходит тень шпиона, пропахшего женскими духами, алкоголем и сигаретами. Близнецы одним своим образом вызывает в мыслях сердцебиениеподобный гулкий басовый ритм музыки из отвратительных в своей пошлости ночных клубов. Змееносец морщится — неприязнь к подобного рода местам прошла с ним сквозь границу времен вместе с воспоминанием об очередной вылазке. Зодиакальный круг снова замыкается. Змееносец знает, что и в этот раз не проживет долго, да только из последних сил верит, что на этот раз будет хотя бы чуточку меньше боли. Надежда крепнет, когда одним морозным новогодним утром в его жизни появляется малышка, которой не было ни в одном из прошлых циклов. Овен отпускает ладошку младшей сестры, и та делает навстречу первые робкие шаги. И сила предсказывать будущее замолкает. Поверить в свое счастье для Змееносца — пока еще непосильная миссия, но что-то подсказывает, что все будет совсем иначе.