Capricious nature K. H.

      Без построения, он сразу берет чистый цвет и начинает творить. К чему бы прикоснуться первому? Может к твоим пшеничным бровям? Или начать с острых скул? И куда делись те милые детские щечки? Я начинаю с губ. Персиковый цвет наполняет линию цветом. Линию нижней пухлой губы. Затем мазок темного тона для объема. Блик и посмотри, их уже можно целовать, как и твои. Однако, они всего лишь подделка моей руки, я хочу живые и теплые, твои.       Кисть плавно ведет, намечая щеку с теневой стороны ударяя теплым, темным цветом. Тут же, взмахивая и подхватывая заготовленную смесь для световой стороны, и наносит туда контраста. Я выведу твои мои любимые скулы, не волнуйся.       Какая же ты непослушная натура, Курт. Ты вскакиваешь с места с нелепыми отговорками и садишься мне на колени. Сидишь, обнимая меня за шею, и разглядываешь свое только начатое отражение на полупустом холсте.       Мы идем пить чай, потому что - художник должен набраться сил. - говоришь ты. И пока ты завариваешь нам чай и нарезаешь какой-то непонятный рулет, который мне запихнула вчера молоденькая продавщица в знак знакомства, я наблюдаю за тобой. Я помню, как в начале наших отношений тебя это смущало, но сейчас ты привык. Мне очень жаль, что ты не видишь сейчас на себе, этих голубых теней, рефлексирующих от моей скатерти на столе. Ты не видишь, как великолепно ложится свет на твое и без того бледное лицо. А волосы, они как обычно переливаются на солнце от обилия лака на них. Мы разговариваем, а потом ты притворно начинаешь показывать, что тебе плохо. Ты учишься на актера, Курт, и я уже знаю все твои штучки. Именно поэтому мне приходится тащить тебя в мастерскую на руках, пока ты выцеловываешь мою шею и колючий подбородок. Кисть привычно ложится в руку и я продолжаю. Сначала, путем смешивания трех базовых красок, мы положим тебе тень на носу и тут же кинем пару мазков в впадины у глаз. Мой учитель вечно твердил: "Дайте глазам цвета! Оживите их сразу одним мазком!" Но скажи мне, разве можно написать лазурные воды одним мазком?       Следующие на очереди твои пушистые ресницы и те самые пшеничные брови. Он уже похож на тебя. Странно, что эта реплика у меня ассоциируется с нашим ребенком, которого нет и не будет. Мои мысли зачастую принимают странный оборот. Хорошо, что ты не Эдвард Каллен. Но я не стану отрицать свои догадки по поводу того, что ты не человек. Нельзя быть таким прекрасным, Курт Элизабет Хаммел. -Тебе очень идет это сочетание - Курт Элизабет Хаммел, - не думал, что скажу это в слух. Ты приподнимаешь бровь и ломаешь всю конструкцию. -Хочешь сказать, что будь я - Курт Берт Хаммел, ты меня не полюбил бы? -Твоя игривая раздражительность меня так заводит. - Кто знает, кто знает. - я знаю, что сейчас можно спокойно убирать кисть из руки, потому что ты набросишься на меня, зацелуешь и спросишь "Ты хорошо подумал?!" В принципе, именно так все и произошло. - Нет, наверно не хорошо. - ты оставляешь мне яркий засос на шее, который я даже не смогу прикрыть. - В следующий раз подумай хорошенько. - Ты встаешь с меня и с гордой улыбкой, празднуя маленькую победу, возвращаешься на место.       Тем временем я слегка придал фон и обозначил волосы. Писать их одно удовольствие. Хорошо бы, чтобы они всегда получались легкими и светлыми, как на прошлой работе. Теперь у меня всего пять холстов с твоим изображением, ты ведь сжег остальные, когда мы крупно поссорились. Но этого больше не повторится. Я не хочу терять тебя везде! Ты - моя главная и единственная муза. Спустя два года ты не постеснялся и дал согласие на присутствие твоих портретов на моей выставке. Никогда не понимал, чего ты стесняешься. Я лишь позволяю людям видеть красоту, как ее вижу я.       А теперь - Не вертись,Курт. - я прокладываю темно охристые мазки с теневой стороны волос, добавляя изумрудные рефлексы. Тень должна быть теплой, как бы абсурдно это не звучало, но именно изумруд в белом тюбике мне поможет в достижении цели. Нужно проработать свет. Уже буквально через десять минут ты сидишь рядом, на кухне, и шепчешь успокаивающие слова. Прорабатывать свет на тебе очень сложно. А кухня постепенно наполняется дымом от сигарет. Ты конечно сейчас откроешь форточку и полезешь с объятиями. Спасибо, Курт.       Мы возвращаемся в пропитанную запахом растворителя комнату, и я по-новому смотрю на работу. Мне нужно положить больше цветовых пятен, чтобы и на холсте твоя кожа смогла дышать. Мне нужно вылепить твое лицо мазками. Кисть порхает над палитрой, лихорадочно ища нужный цвет и тон, словно ястреб над полем.       Меня радует, что это масло, а не гуашь или акварель. Здесь есть право на ошибку, которой, по сути, не должно быть вообще. Разве на твоем лице есть ошибки? Ответ очевиден - их нет. Тебя лепил мастер своего дела. А пока он творил, по свету разгуливали твои неудавшиеся копии, вроде того усатого парня с ТВ.       Я рискую опять подойти к световой стороне и вновь терплю поражение. Но на этот раз абсолютно спокоен. Несколько неудач и я все равно заберу победу, ты это знаешь. И вот подтверждая мои догадки, ты улыбаешься, будто снова читаешь мысли, как супер-человек. - Может я и супергерой, раз так долго сидел смирно, но у меня затекла спина, - ты подходишь к своему излюбленному месту и садишься на мои колени. - Значит, ты у нас супергерой? Тогда кто же я? - Абсолютно серьезно ты задумываешься на эту тему. -Ты мое солнышко, Би. -И все? - А мне и солнца хватит.       В комнате начинает темнеть, так как наше общее земное солнце меняет свое положение. Свет на твоем лице теплеет, это портит всю первоначальную картину. Я тяжело вздыхаю и ты уже знаешь, что это значит. Я почти никогда не пишу картины, как это громко сказано, дольше одного дня. Твоя красота неизменна, но что-то всегда меняется, поэтому зачастую моя миссия невыполнима. Портрет остается незаконченным и отправляется к остальным таким же недоработкам. - В этом и есть вся прелесть, - вдруг говоришь ты, но я пока что не понимаю тебя. - Ты не дописываешь портреты, но от этого они не выглядят хуже. Это...твой стиль, Блейн. Твои ободрения всегда греют душу. Но я нашел себе другое оправдание. Возвращаясь к твоим словам, эти портреты не могут выглядеть плохо даже в недоработанном варианте, ведь это же ты. Я прописываю половину и оставляю особую частичку тебя для себя. Не отдавая всю красоту посторонним людям. Наверно, это самое лучшее определение моей бездарности в искусстве. И моей любви к тебе, Курт Элизабет Хаммел.