Громадный Секрет

Этот богатый попечитель был просто бедствием в сравнении с другими богатыми попечителями. Ему было не семьдесят, а двадцать пять. Он привел с собой не чопорную даму в жемчугах, а девушку в короткой юбке, такой короткой, что хор сбивался с такта. Он не спрашивал, хорошо ли дети себя ведут, и не читал нудных нотаций. Его родителей убили на его глазах, когда ему было восемь. Главе приюта он сразу понравился. Поэтому, когда после гимна города, спетого старательно, но фальшиво, он поднялся и вежливо послал к чертям всю торжественную часть, остановить его оказалось некому. За следующие несколько часов никто ни разу об этом не пожалел. Брюс Уэйн отвечал, рассказывал, отшучивался, сидя на подмостках для хора, а после сбросил пиджак и начал показывать приемы элементарной самообороны прямо под портретами президентов. Потом заказал на всех пиццы, столько, что ее привезли на грузовике, и снова рассказывал. К вечеру он начал держаться за виски и просить говорить тише, но пробыл с ними до самого отбоя. Утром они готовы были вывалиться из окон, чтобы поглазеть на его тачку, а вечером - чтобы устроить ему овацию. Мальчишки сгрудились посреди темной детдомовской спальни, наперебой делясь впечатлениями, перекрикивая друг друга полушепотом. Давно наступило время отбоя, но никто не собирался их разгонять. Сегодня это было бы не только жестоко, но и бесполезно. Один только десятилетний Джонни Блейк лежал на своей постели, глядя в стену, молча улыбался и представлял, как умирает героем, никому не выдав свой первый Громадный Секрет. Он никогда, никому, ни за что не скажет, кто такой Бэтмен.