САЛО

В одном селе на Украине, Жила семья - жена и муж, Детишек нету и по ныне, Хотя живут не чая душ. Хозяйство было их богатым: Коровы, свиньи, петухи, И банька в огороде рядом, И рыба в речке для ухи. Но вот в Мыколе был изъян, Любил горилки выпить важно, Ты предложил ему стакан, Увидишь, что не надо дважды. Добудет где и как деньжат, Горилки купит и напьётся, А Софе, женушке клянётся, Что не хотел, что виноват. У жинки крестно просит денег, Она ему их не даёт, Он в долг берёт, она идёт И об Мыколу ломит веник. Но есть ещё одна беда, Соседка, старая Мария, Через дорогу та жила, Да в гости часто приходила. Бывало бабка к ним зайдёт, И по соседски что попросит, И Софа чинно поднесёт, И мёд, и сало старой гостье. Так вот, на праздник вышло так, Мыколе выпить захотелось, Он хутор обошёл, никак, Пришлось идти к жене на милость. Зашёл в избу и от порога Давай супругу умолять: /София! Жинка! Ради Бога, Дай трёшник в праздник погулять. Мне б к мужикам, приду до ночи, Прошу тебя, прошу понять, Душа кипит, что нету мочи, И не бранись ты так опять./ Пронзила Софья мужа взглядам И речь толкнула наперёд: /Ты должен быть со мною рядом, А не кутить, когда взбредёт. Ну дам тебе я трёшник выпить, Когда потом ты будешь трезв? И не хочу я снова слушать, Как клясться будешь мне на крест. Ты ж помирать будешь, собака, Как много раз уж помирал, Уж лучше б влез в какую драку, Чем хмель рассолом отпивал./ /Не дашь София, я повешусь, Мне больше нечего терять!/ /Я над тобой Мыкола тешусь, Иди и вешайся. Плевать!/ Мыкола вышел, хлопнув дверью, И шароварами шурша, Зашёл в кладовку, где продуктов, И всяких яств хранилась тьма. /Я покажу тебе София, Как мужа своего терзать! Эх бабы, все они такие, Их не корми, дай покарать./ Он обвязал себя верёвкой, На шее петлю "затянул", Поправив ловко лже-удавку, Да привязался к потолку. Обмоты спрятал под тулупом, Да на петлицы застегнув, Так, в воздухе повиснув трупом, Он отомстить жене рискнул. А в это время в двери Софье Тихонько кто-то постучал, Хозяйка отворила гостю, А на пороге снега вал. Зашла к ней снежная фигура, И говорит, едва дыша: /Подумать только, ну и дура, Зачем в такУ метель пошла?/ /А, это ты Мария, здравствуй, Я тут как раз блины пеку, Ведь как никак, а нынче праздник, Да ты не стой, я подмогу./ София старую раздела, Сняла ей валенки, тулуп, И у печи её сгорела, И налила горячий суп. /Хорошая ты Софа баба, Готовил щи для королей, И ч-то Мыколе только надо? Ему ж горилку только пей. Но я зашла к тебе соседка На завтра сала чуть занять, Мне лишь чуть-чуть, ужо объедки, Остались с прошлого опять./ София съёжилась немного, Мария ела жадно щи, "Как ей не стыдно перед Богом, Всё время занимать харчи?” Но старой всё так и сказала: /Я дам сальца тебе, сходи, Уж в кладовую ты Мария И для меня уж захвати./ Никто не знал секрет Марии, Все те харчи, что в долг брала, Она их в погребе хранила, И с жадностью их берегов. Вот услыхав о сале снова, Тулуп и валенки надев, Бегом за угол баньки новой, Там по тропе знакомый хлев. На хату бабка оглянулась, И предвкушению в ответ, От снега быстро отряхнулась, И в кладовой включила свет. Зарделась уж лицом Мария, Да к салу было подошла, Но что-то грудь её сдавило, За дверь схватилась, вот беда. Перепугалась бабка, /Боже!/ Ком к горлу подступился дюж, Там, на верёвке, возле ножек, Висел Мыкола, Софкин муж. Про сало бабка позабыла, Из кладовой бегом, скорей, И в хату забежав, застыла, Как будь то гналось сто чертей. А Софа, старую завидев, Тихонько за плечо взяла, /Ты что, как призрака увидев? Ты как белёная стена./ /Воды.../ Старуха попросила, Уж Софа к ковшику скорей, Мария чуточку отпила, И заикаясь молвит ей: /Там... Там... В кладовке... Твой Мыкола... Видать, висит ужо давно!/ А ей София осторожно: /Что ты несешь? Ты что, того?/ /Ах вот те крест, ты верь София, Я хоть стара, но не слепа!/ София старую схватила... И в кладовую с ней пошла. Мыкола там висел "уж мёртвый", И по Софии дрожь прошла, Она сползла по стенке стертой, /Ох!/ Заслизилися глаза. /О Боже, грех ты мой и рок, Я злыдня, мужа погуби-ила-а!/ София так лила в платок, Что и Мария заскулила. /Ох, горе мне, я виновата, Что в праздник пожалела дать! Но... он висит, что делать? Надо, Скорей милицию позвать?/ /Ну да, Софиюшка, ну да, Сходи как ты за участковым, А я побуду здесь пока./ /Уже бегу Мария!/ С рёвом, София выбежала скоро, За участковым, "труп" забрать, Но, а Мария при Мыколе, Осталась Софью поджидать. Весь страх давно прошёл у старой, Она решила походить, И вдруг опомнилась, что сало, Она хотела получить. "Пока там где-то ходит Софья, И пока нету никого, Возьму ка я побольше долю, И под тулуп себе его". Мыколе сверху-то Мария, Видна как на ладони вся, Та что-то нервно заходила И к салу подошла... Вися, Мыколя с подозреньем к старой, Та ж, невзирая, злит его, Берёт старуха ломоть сала, И не чуток, а ого-го! Привзвесив на руке /Не мало!/ Сияя прячет под тулуп, Но шорох сверху услыхала, И повернулась... /Что за звук?/ Мыколы "труп" её пеняет: /Мария, сало положи!/ Рассудок старая теряет, В припадке падая кричит. Мыкола сразу понимает, Что сделал он ошибку здесь, И тут София забегает, Ну а за ней людей ни счесть. С ней участковый наш, Афоня, Его помощник и врачи... Поняв конфуз, Мыколо стонет, Деревня точно не простит. Рыдает Софья, а другие, Марию пробуют поднять, А Афонасий, ножик в зубы, И лезет, чтоб Мыколу снять. Там высота была большая, Чего Мыкола не учёл, И за Афоню хвать(!), спасаясь, Того в истерику привёл. Афоня дико заорал, И на полу, вскочив пружиной, Он на Мыколу закричал, С невыносимой в крике силой: /Какого дьявола Мыкола, Ты вздумал так с людьми шутить? Переполошил всех и стало б, Ответишь за свои грехи!!!/ Все в обморок упали бабы, А мужики Мыколу бить, И он задумался, "вот кабы, Впрямь не пришлося хоронить..." И увели Мыколу прочь, Ведь жизнь других ломать не стряпать, Тиха украинская ночь, Но сало надо перепрятать!