Божественный сок личи

1 У Канон большая семья. Дружная. Образцово-показательная. Словно выведенная селекционным образом. Папа, мама, две сестры, старший брат. Дедушка. Бабушка. Тетя. Дядя. Три кузена. Одна кузина. Все повязаны узами формально-идеальных отношений. Без нареканий и неоправданных ожиданий. Они проживают под одной крышей роскошного дома. Запланированной на много лет вперед скучной жизнью в полном достатке. Лучшая школа. Престижный университет. Головокружительная карьера. Евгенический отбор друзей. Поклонников. Потенциальных суженых. Слишком богатые. Слишком «чистые». Слишком. Много. Всего. Недоступного простым обывателям. Поэтому едва ли кто-то способен выразить сочувствие, когда по каналам СМИ впервые распространяется информация о похищении Канон. Самой красивой и порядочной девочки на свете. Завистники злорадствуют, втайне пытаясь выяснить, кто же оказался настолько дерзким, чтобы бросить вызов влиятельной семье? Кому нужно бежать кланяться в ноги? Однако шакальи инсинуации не приносят никаких плодов. Похититель сохраняет инкогнито. Канон будто бы стирают с лица земли. Сминают, как цветущую маргаритку. Одним грубым движением руки. Наотмашь. Насовсем. Навсегда. 2 А ей просто нравится сидеть в заточении. На хлебе и воде. Умываться сточными водами вместо розового эликсира. Носить одну и ту же одежду, покрытую корками нечистот и крови. Она счастлива находиться пленницей мира, от которого ее ревностно оберегали родители. Так рада превратиться из никчемной безликой Принцессы в чью-то единственную и неповторимую Королеву. Из мерзкой куколки – в яркую бабочку. Замкнутое пространство уютно и лаконично. Приступы клаустрофобии так прекрасны. Все просто и понятно. Естественно и не постыдно. По-настоящему ценно, как глоток свежего воздуха, чистоту которого не замечаешь, вдыхая ежедневно. И мальчишки из странного внешкольного клуба так милы. Одаряют бесконечным вниманием. Выстраиваются в очередь, чтобы услышать сладкий голос Канон. Попробовать на вкус ее губы. Оросить девственной юношеской спермой обнаженные коленки. Пока она спит и видит сны о том, как механический монстр, в чьих трубках и проводках течет сладкий сок личи, танцует с ней вальс на белоснежных простынях, усыпанных лепестками карминовых роз. Интересно, ведь ЭТО у него тоже есть? ЭТО, способное превратить танец в незабываемое путешествие под облаками... Канон строит планы, в которых наивные мальчики будут прислуживать ей. Приносить жертвы и клясться в вечной преданности. А когда все неизбежно повзрослеют… О, безусловно, некоторые не осознают, насколько красивыми могут оказаться! 3 Но вместо этого… Канон собственными руками закапывает трупы в саду обугленных деревьев личи. Зэра. Джэйбо. Тамия. Нико. Канэда. Раизо. Шестеро самых очаровательных из девяти, от которых остались лишь разрозненные фрагменты тел. Она верит в то, что живительная сила личи способна повернуть время вспять. Пусть останки станут зернышками. Пусть прорастают, питаясь соком деревьев. И человеческой кровью, которой Канон орошает землю на протяжении десяти лет. Говорят, в городе Кэико орудует маньяк. Говорят, сад, разросшийся на окраине – проклятое место. Говорят, деревья питаются человеческими жизнями. Говорят, что маньяк ищет Канон, которая когда-то давно сбежала от него. Много чего говорят. Но Канон не прячется. И не боится маньяка. Потому что единственный маньяк в Кэико теперь – она сама. 4 Стол для настольного тенниса покрыт склизкой субстанцией. Белая прорезиненная сторона ракетки испещрена кровавыми кляксами. Хлоп. Хлоп. Мягкие шарики отскакивают от нее. Перепрыгивают через сетку и ударяются о стену, оставляя на поверхности бурые разводы. Джэйбо двадцать три. Бледная кожа. Алые губы. Легкий прозрачный румянец на впалых щеках. Черные волосы, ниспадающие на плечи. Тонкие пальцы. Он похож на жестокого принца из сказки с плохим финалом. - Тебе какие больше нравятся, Тамия? Серые? Зеленые? Голубые? Или, может быть, карие? – Мелодично смеется. Сегодня он в отличном расположении духа. – Сыграй со мной, ну же! Тамия подходит к столу. С трудом сдерживает приступ тошноты. Удивительно, что подобные вещи все еще продолжают вызывать эмоции. Перед ним – коробка, заполненная человеческими глазными яблоками. - Давай и Нико пригласим, аха-ха-ха! Тамии хочется отвесить Джэйбо подзатыльник. Но есть ли в этом какой-либо смысл?.. Когда теперь они даже не люди. А зернышки, проросшие из мертвых костей и напитанные кровью жителей Кэико. Тамии двадцать три. Бледная кожа. Бледные губы. Вихрящиеся на макушке волосы цвета кофейных зерен. Затуманенные великой скорбью глаза. - Какая же эта сучка Канон сообразительная! – Пальцы цепляют из коробки глазные яблоки. Джэйбо подбрасывает их и лупит ракеткой. Так сильно, что они лопаются. И скользкая шмазь разлетается в стороны, оседая на лице и одежде. – Теперь благодаря ей мы будем жить вечно, да? - Вряд ли, Джэйбо, – Тамия криво усмехается, надеясь глубоко разочаровать. - Как бы там ни было, теперь у меня много времени, чтобы отомстить Зэре за его слепоту! Это ОН виноват. Только ОН! Один глаз. Второй глаз. Третий глаз. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Тамия вздыхает. Ему известно о том, что Джэйбо до сих пор чувствует себя униженным безответной любовью к Зэре. - Слепота?.. Он вяло пасует ракеткой очередное глазное яблоко. Джэйбо с энтузиазмом отбивает подачу. 5 Зэре двадцать три. Бледная кожа. Черные губы. Ввалившиеся глаза. Острые скулы. Черные волосы. Очки тринадцатилетнего мальчика маловаты для взрослого мужчины. Но он все равно поправляет оправу на носу привычным жестом. Пальцами, с забившейся под ногти землей. - Нико, я прошу у тебя прощения за собственную глупость. Нико двадцать три. Бледная кожа. Бледные губы. Уродливый шрам на лице белого цвета. Он впервые слышит, как Зэра раскаивается и признает свои ошибки. - Я давно простил тебя. Потому, что когда-то пожалел жалкое высокомерное одиночество непризнанного гения. И теперь счастлив от того, что наконец его великодушие оказалось замеченным. Зэра красивый, думает Нико. Гадкий утенок, превратившийся в лебедя. Зэра красивый. Красивый… - Если ты заберешь мой правый глаз, то мы будем связаны навсегда. Как братья, Нико. Это звучит очень абсурдно. Но условности, иллюзии и ритуалы до сих пор кажутся Нико чем-то сокровенным и преисполненным глубоким мистическим смыслом. Холодные губы Нико приникают к глазной впадине Зэры. Последний старается не моргать, когда чужой рот начинает медленно всасывать глаз внутрь. Будто желток в яичнице. Ощутив острую боль, начинает инстинктивно сопротивляться. Но Нико, будто обезумевший от страсти любовник, плотно обхватывает голову Зэры руками и не позволяет отстраниться. Когда глаз оказывается на языке Нико, Зэра уже пребывает в глубоком обмороке. Первый через силу, подавляя рвотные рефлексы, заставляет себя раскусить студенистый шарик и проглотить его мякоть. - Теперь мы братья. Братья… Братья… Он повторяет это словно мантру. Взваливает неподвижное тело на плечо и несет туда, где могут помочь обработать рану. 6 За десять лет деревья личи разрастаются еще выше. - Стану ли я прекраснее, если каждый день буду вкушать эти приторные плоды? Раизо кокетливо накручивает пальцем прядь длинных волос. Ему двадцать три. Бледная кожа. Губы цвета спелой вишни. Лихорадочно-возбужденный взгляд. Изможденный вид героинового наркомана. - Конечно. Ведь сок личи оживил даже машину, - Канэда набирает ягоды в грязный полиэтиленовый пакет. Канэдэ двадцать три. Бледная кожа. Бледное лицо. Губы сливового цвета. Липкие. Сладкие. От поцелуев Раизо, наевшегося личи. - Как ты думаешь, Дафу, Яков и Дэнтаку вернутся? Я бы так хотел их снова увидеть… - Канон позаботилась только о самых красивых, – Канэде все равно. Даже тот факт, что он снова жив, его не волнует. Раизо больно за друзей. И одиноко без них. Он не может смириться с тем, что их кости давно стали тленом. Как же несправедливо!.. - Что мы будем делать? Ведь механического Личи больше нет… Ради чего теперь жить? – он нервно заламывает руки, содрогаясь от холода и слабости. – А давай… Убьем Канон? Ведь это из-за нее все произошло... Она вскружила голову Зэре, настолько, что он позабыл о клубе… Друзья улыбаются каплям дождя, оседающим на ресницах. Совсем как в детстве. Они так хотят быть полезными Зэре. Желают исцелить его разум от наваждений, чтобы Император Руин снова повел их к прекрасным мечтам.