Голос совести

Ещё до начала Совета, который собрал в тревоге Финвэ, вышел вперёд Нолофинвэ и сказал: – Отец! Ты владыка Нолдор! Ужели не смиришь гордыню нашего брата? Не напрасно прозвали его Пламенным Духом, но это не дает ему права говорить так, будто он правит народом. Ты, отец, призывал Квенди покинуть свои земли и отправиться за море. Ты вел Нолдор к свету Эльдамара. Скажи, что ты не раскаиваешься в этом, и мы, твои сыновья, поклянемся в верности тебе. В это время в зал Совета вошел Феанор. Сияющий доспех облекал его, у пояса висел длинный меч, а голову покрывал боевой шлем. «Так правдой были слухи о том, как Нолофинвэ – тьфу, теперь даже противно называть его этим именем – возгордился и плетёт вокруг интриги, стремясь сместить меня в глазах отца…» – подумал Феанаро. – Так я и знал, – зловеще произнес он, – мой сводный братец решил опередить меня и здесь! – С этими словами он обнажил меч и громко приказал Аракано. – Прочь! Убирайся, и впредь знай свое место! Нолофинвэ даже не взглянул на брата. «Он не смеет мне указывать, пусть он первенец, но я имею те же права, что и он» – с этой мыслью Аракано молча поклонился Финвэ и направился к выходу. Но у самых дверей Феанор заступил ему дорогу и, приставив к груди сверкающий меч, заносчиво сказал: – Смотри, братец! Он поострее твоего языка. Если ты еще раз попробуешь возводить на меня напраслину перед отцом, клянусь, мой меч избавит Нолдор от того, кто так жаждет править рабами! Дом Финвэ стоял на большой площади под маяком, и многие собравшиеся слышали слова Феанора. Нолофинвэ и тут ничего не ответил, только подумал: «Меч! Кто дал этому гордецу право носить оружие в Эльдамаре? Никак, он совсем спятил» и молча прошел сквозь толпу – отправился искать младшего брата. Арафинвэ Ноло не нашёл и подумал, что бессмысленно рассказывать об этом сёстрам. В результате, Нолофинвэ просто отправился домой – к Анайрэ. Нолдэ стояла на балконе, глядя в сторону дома Финвэ, хмурая и даже опечаленная чем-то. Очевидно, она всё видела. Аракано подошёл к ней, но обнять не решился. Анайрэ обернулась, её ясные глаза пронзили Нолофинве насквозь, ему даже стало не по себе. – Что случилось, Ноло? С Феанаро снова не в ладах? – она подошла ближе и погладила мужа по плечу. Ноло рассказал. Не то что бы так, как было на самом деле, всё же делясь своими домыслами, но общую суть сохраняя. Рассказал о просьбе, обращённой к отцу, о Феанаро, который, собственно, беспричинно ему угрожал и о своём молчании. Анайрэ слушала внимательно, не упуская ни малейшей детали. – Тебе не стоило так говорить о нём. Пламенный дух Куруфинве просто так не погасишь, если он разгорится. Кажется, ты мне сам говорил: первая заповедь детей Индис – не перечь старшему брату. Не нравится мне то, как ты отреагировал… – А вообще – не я первый начал! – Нолофинвэ стало обидно. – Не будь ребёнком, Ноло! – воскликнула, не выдержав, Анайрэ. Аракано неожиданно её поправил: – Финвэ. – Что-что, прости? – Анайрэ слегка склонила голову набок, а брови её взлетели вверх. – Финвэ. Финвэ Нолофинвэ, – уверенно повторил принц. Глаза Анайрэ зажглись в гневе, а может, это просто был страх. Она вцепилась в плечо мужа тонкими пальцами, Финголфин поморщился: очевидно, было больно. – Ты изменился… Ты возгордился, финвион! Быть может, сейчас твоя гордыня не меньше, чем у Феанаро, про которого так упорно до этого дня распускали слухи! Послушай сам свои речи! Послушай себя! Посмотри, что ты делаешь, Ноло! Ох, и правда, что он делает… Как глупо получается. Финголфин в стыду склонил голову перед Анайрэ. – Нолофинвэ! Ты обязан помириться с братом! Пока ты этого не сделаешь, он не утихомирится, слышишь! Не утихомиришься и ты. Так вы вообще друг друга поубиваете! Нолофинве, если ты меня любишь, прости брата первым и первым попроси у него прощения, раз уж тебе довелось родиться вторым сыном, не заслужившим чести в этом быть первым. Финголфин поймал заботливый взгляд жены. – Да, Анайрэ, я люблю тебя. Знаешь, ты права, мне не следует быть таким заносчивым. Я… я попрошу у Феанаро прощения, потому что это правильно. Что-то, правда, осталось в его взгляде такого, что насторожило Анайрэ, но она не поняла, что это было. «Если уж суждено им с братом быть такими разрозненными, наверное, мы ничего не в силах с этим поделать. Финвэ Нолофинвэ! Подумать только! Да разве это тот Аракано, в которого я влюблялась? Нет, совсем другой, разве что… я его до сих пор люблю». *** Феанаро, зайдя в дом, швырнул меч на пол. Он был ужасно хмур из-за ссоры с братом. Спасибо Нолофинвэ за поганое настроение. Нэрданэль была на кухне – перекладывала из корзины в миску спелые яблоки и напевала себе под нос. Феанаро буркнул какое-то приветствие, а Нэрданэль сразу перешла к делу, суровея на глазах: – Чем на этот раз тебе не угодил Нолофинвэ? Феанаро рассказал. О заносчивом финале речи, которую он слышал из уст «полубрата», о том, как тот был надменен и не обращал ни малейшего внимания на старшего финвиона, даже разговаривать с ним отказывался. Несколько приукрасил это эпитетами и проклятиями по поводу того, что слухи (которые, несомненно, распустила эта чёрная тварь с именем Мелькор) оказались правы. Нэрданэль Мудрая тоже слушала внимательно. Ох, как ей всё это не нравится… Феанор подошёл к столу взять яблоко. Нэрданэль, с фразой «Они не мытые, Феанаро», одёрнула мужа. – А что «Феанаро»? Что всегда «Феанаро»? Не я же первый начал! – горько жалуясь на судьбу заявил принц Нолдор. Нэрданэль устало прикрыла глаза рукой. – Куруфинвэ, прошу, не будь ребёнком! Или, во всяком случае, побудь им и покорно извинись перед братом. Феанор негодовал: – А что? Что я ему сделал? – Ты ему публично угрожал мечом. Мне кажется, этого достаточно для обиды с его стороны. Теперь-то уж точно. Знаешь, ты, порой, такой показушник. Понятия не имею, как я тебя полюбила… – А ты слышала, что он обо мне говорил? Знаешь ли, насколько он считает себя лучшим? Наверняка у него тоже уже готовы и мечи, и щиты! Но если мы напа… Нэрданэль сурово сложила руки на груди и нахмурилась. – Феанаро! Если ты сейчас же не прекратишь городить околесицу, я просто огрею тебя чем-нибудь тяжёлым! Благо, на кухне такого добра хватает. Куруфинвэ мгновенно успокоился и виновато потупил взор. – Так-то лучше. А теперь, послушай. Я знаю, что свою неправоту тебя просить принять бесполезно, поэтому, – голос Нэрданэли вдруг смягчился вместе с лицом, нисс нежно коснулась руки Мастера, – Я просто прошу тебя больше не ссориться с Нолофинвэ. – Да, любимая, – шепнул Феанаро, обняв Махтаниэль. Она уже надеялась, что наконец удастся их с Финголфином примирить, но Куруфинвэ добавил: – Я постараюсь. Нэрданэль оставалось только тяжело вздохнуть. «Что ж, он, по крайней мере, честен. Но не таким был раньше Феанаро. Да и по рассказам Анайрэ, Аракано изменился… Похоже, придётся всё же искать помощи у Арафинвэ».