Будь моим кузеном

Дерек чувствовал себя как последний дурак. Господи, такого позора он еще в жизни не терпел! Мало того, что оказался привязанным к этому сверхактивному мальцу, который, к слову сказать, итак изрядно потрепал ему нервы в последнее время, постоянно оказывыясь на пути и путаясь под ногами, так еще и дядюшка не счел за труд явиться в школу на праздник. Дерек успел разглядеть его довольную ехидную ухмылку и многозначительное подкатывание глаз. Врезать бы ему — да руки связаны! И ведь сам согласился, сам подписался на это унижение. А все Стайлз! — Пожалуйста, Дерек! Один раз, один чертов раз! Понимаешь… день семьи… в школе… состязания, и все такое… Все придут с родственниками, а у меня только отец… но он дежурит. Может и заедет, да вот только состязаться уж точно… — тараторил он, умоляюще взирая на Хейла. — И что? — оборвал его тот, пытаясь понять, от него-то что требуют и каким боком он относится к семье Стайлза. — Будь моим кузеном, — выпалил Стайлз и замер, понимая, что зарвался и сейчас схлопочет не по-детски. — Значит кузеном? — начал закипать обычно невозмутимый в самых критических ситуациях Дерек. — Твоим? В школе? День семьи? — ронял он вопросы, постепенно надвигаясь на Стайлза, который только кивал в ответ головой как китайский болванчик и медленно пятился назад. Почувствовав задним местом стол (отступать дальше было некуда), Стайлз замер, завороженно смотря в лицо Дерека, который, подойдя впритык, нависал теперь темной тучей над ним. — И почему я? Можно узнать? — наконец спросил Дерек, сполна насладившись испуганным видом подростка и хищно оскалив белые зубы в не предвещавшей ничего хорошего улыбке. Надо сказать, у Стайлза в последнее время образовался пунктик по поводу губ и зубов Дерека. То ли тот слишком часто их скалил, то ли сочетание белоснежных зубов с трехдневной темной щетиной, то ли все это вкупе вызывало просто столбняк у Стайлза. Он чувствовал, что взгляд его постоянно скатывается на губы мужчины, краснел, заикался, приказывал себе не пялиться, смотреть в другую сторону, за спину собеседника, но помогало это мало. — Потому что ты мне должен, Дерек, — попытался заняться мелким шантажом Стайлз, внимательно разглядывая шкаф за спиной Дерека. Низкий горловой рык был ему ответом — и Стайлз почувствовал, как теплое дыхание коснулось его лица. Слишком близко, слишком горячо! Его взгляд метнулся по лицу Дерека и скатился, будто притянутый магнитом, к губам, сжатым в такую суровую линию, что впору было включить воображение и дать задний ход. Стайлз судорожно сглотнул и усилием воли поднял взгляд. В глазах Дерека застыли удивление и вопрос. — Да, должен. За спасение твоей задницы в бассейне, если ты не забыл, — выдохнул Стайлз и, ловко поднырнув под рукой Дерека, удалился на безопасное расстояние от оборотня. Что–что, а должником быть Дерек не любил. Долги он отдавал по возможности сразу, а иногда и с процентами. И напоминание Стайлза вызвало в памяти картину, как его беспомощное тело погружается в пучину вод и как Стайлз, глупо барахтаясь и захлебываясь, крепко его прижимает и вытаскивает оттуда. Теплое и нежное чувство, наверное, благодарность, всколыхнуло его душу. Он попытался его прогнать, сурово сведя брови в одну изогнутую линию, но взглянув на Стайлза, который уже «повесил уши» и что-то тихо чертил пальцем на столе, обиженно бурча себе под нос, спросил: — И как меня будут звать? — Дерек. Дерек Хейл. Я думаю, имя менять не обязательно, — обрадованно вскинулся Стайлз. — Тебя все равно в школе никто не знает. Вот так Дерек и попал. Вляпался по самое дальше некуда. Это было вчера. А сегодня, после часа разных викторин, состязаний и конкурсов (одно парное караоке чего стоило! «Американский идол», две звезды, блять), он оказался привязанным к Стайлзу, и им предстояло ни много ни мало каким-то образом пропрыгать через весь зал, полный орущих балбесов, собрать пять мячиков для лакросса в ведерко и вернуться обратно. Дерека прошиб холодный пот, еще когда ведущий, какой-то маньяк с глазами навыкат, объявил условия состязания, а уж когда его привязали к Стайлзу сзади и он уткнулся носом в теплый, влажный от пота затылок, он понял, что пропал. От Стайлза пахло вкусно. Пахло шампунем, мятой, и чем-то еще, теплым и приятным (Дерек подозревал, что это собственный запах Стайлза, аромат его кожи). Поймав себя на желании зарыться носом в короткие волосы паренька и вдохнуть полной грудью, Дерек чертыхнулся и задрал голову повыше, напоминая сейчас всем своим видом святого Себастьяна с известного полотна. Муки его были даже похуже: только начав движение, он осознал, что запах будет не самым тяжким его испытанием. Тесно прижавшаяся к паху упругая попка подростка при движении вызывала абсолютно недопустимую реакцию организма. Тот, кто связывал их, явно был скрытым садистом, так как привязаны они были настолько тесно друг к другу, что тайн в рельефе их тел больше не осталось. Дерек стиснул зубы и попытался не выпускать когти, умоляя внутреннего волка потерпеть, «потом мы отыграемся за все». Они добрались до заветной корзины на другом конце зала, и Стайлз кинулся к первому мячику, забыв про Дерека и видя только цель. Он наклонился, и Дерек закатил глаза, мысленно взывая к волчьим предкам, прося их помочь и дать ему терпения. Он попытался отклониться назад, стремясь оказаться как можно дальше от Стайлза, но в результате только застопорил весь процесс. — Дерек, какого черта! Мы так никогда не соберем эти долбанные мячики! Не тяни так. Дай мне свободу! — трепыхался Стайлз, утягивая Дерека на себя. — Ну давай, наклонись вперед, волчара. Да что с тобой такое?! — Стайлз, заткнись, — прорычал Дерек, — я больше не могу, я разорву эти веревки к чертям собачьим! — Нет, Дерек, нет. Ты закончишь со мной этот конкурс, иначе… — Что? Что иначе? — пропыхтел Дерек, распластавшись грудью на спине Стайлза. — Иначе я никогда больше не буду вытаскивать твою волчью задницу из передряг! — Напугал! — хмыкнул Дерек и подул на потный загривок. — Я скажу всем в твоей стае, что у тебя полно блох! — Дерьмо! — Я никогда больше не приду к тебе… — А вот это уже серьезно, — улыбнулся Дерек. — Как же я выживу без твоего майндфакинга? И подтолкнул парня к следующему мячику. Все повторилось: раз и еще раз. В корзине уже было три мяча, когда, наклонившись за очередным, Стайлз почувствовал, как в зад ему упирается что-то твердое, не вызывающее сомнений в своем происхождении. — Ты что делаешь? — громко прошипел Стайлз, обернувшись через плечо и выпрямляясь. — Помогаю тебе выиграть в дурацком конкурсе, — прошипел в обратную Дерек, подпихнул Стайлза в нужном направлении и снова наклонил. — А что упирается в мою задницу? Твоя рука? — ехидно поинтересовался Стайлз. — Член. Это называется «член», Стайлз, — хмыкнул Дерек, начиная получать какое-то садистское удовольствие от абсурдности ситуации. — Он тоже помогает? — Нет, у него другая миссия. Он у меня индивидуалист. Сам для себя. Стайлз закатил глаза. — Дерек, прекрати, пожалуйста, нести чушь. И держи своего индивидуалиста подальше от моей задницы. — И хотел бы, да не могу, — прорычал Дерек. — Если ты не забыл — мы связаны. И спасибо за это ты должен сказать себе. Так что терпи, мой мальчик. «Мой», он сказал «мой»! Почему-то Стайлзу очень захотелось быть его, и услышать это «мой» еще раз, но в другом контексте и с другой интонацией. И ради этого он готов был потерпеть. Они подобрали мячик и двинулись к последнему. Дерек пристроил свои руки на бедрах парня и… не получил по рукам. Зато его обоняния коснулся странно знакомый запах. Возбуждение? Приправленное смущением, но явные ноты желания? Ах ты мелкий засранец! Дерек улыбнулся про себя и плотнее притянул к себе парнишку, пользуясь вынужденностью момента. Ему стало как-то все равно на людей, суетящихся вокруг, орущих и хлопающих, на Питера, все еще наблюдающего за ними, на мелькнувшее лицо отца Стайлза. Он отпустил своего волка, позволив ему самому позаботиться о своем счастье. Последний мячик ждал их. Дерек направил тело Стайлза к нему, подтолкнул слегка бедрами, навалился сверху, заставляя прогнуться под своим весом, и прошептал в нежно алеющее ушко парня: — Классная попка. Стайлз задохнулся было от возмущения на такую наглость, но потом передумал обижаться и легонько повел бедрами, проезжаясь по полувозбужденному члену Дерека и вызывая у того волну удовольствия внизу живота и все более крепнувшее желание свалить отсюда и преподать урок одному зарвавшемуся нахалу. Последний мячик был в корзине. Они быстро (видно притерлись) вернулись обратно, их развязали, и Дерек наконец-то смог опустить руки, которые уже «пустили корни» на бедрах Стайлза. Пока награждали победителей, пока директор произносил торжественную речь, они стояли рядом: Дерек, сохраняя любимую маску невозмутимости и «мне все по хрену» на лице, и Стайлз, высвечивая пятнами румянца на щеках и продолжая чувствовать своей задницей фантомный след от одного очень наглого члена, очень твердого, жаркого, черт возьми, члена. — Прекрати думать об этом, — прошептали ему на ухо. — А то что? — прошипел в обратную Стайлз, зло высверкивая глазами. — А то я возьму тебя прямо здесь, — многообещающе улыбнулся Дерек. — Не думал, что ты гей, — подколол Стайлз. — Я волк, — серьезно ответил Дерек, — а ты тот, кого мой волк выбрал. Стайлз дернулся ответить, но ему не дали. — Ты же тоже? — произнес Дерек. — Это не так… — начал было Стайлз. — Это так, — отрезал Дерек и добавил: — Я сейчас ухожу, и, если тебе есть, что мне ответить — я в машине. Он повернулся и стал пробираться к выходу. — Достойный выбор, племянничек, — раздался справа знакомо ехидный голос. Дерек, не поворачиваясь, резко выбросил руку, впечатывая кулак в дядюшкин бок, выбрался из толпы болельщиков и скрылся за дверью. — Стайлз, ты, конечно, молодец, но объясни мне… — начал отец Стайлза, сумевший протолкнуться к сыну сквозь плотную массу людей. — Потом, пап… потом… — извиняющимся тоном выпалил Стайлз и бросился к выходу. Увидев знакомую фигурку, бегущую к машине, Дерек довольно улыбнулся и распахнул дверцу. — Дерек, прости, — задыхаясь, выдохнул Стайлз, — забыл тебя предупредить, но завтра у нас в школе родительское собрание, а отец на спецзадании — так что я сказал, что придет кузен. Учитель тебя ждет. И Дерек понял, что скучать отныне ему больше не придется.