Древняя клятва

Арвен шла по упругой траве Лориэна, мягко ласкавшей ее босые ступни. В Золотом Лесу она часто ходила именно так, тогда как в каменных чертогах отца редко снимала обувь. Камни мало что говорили ей, в отличие от трав, цветов, деревьев… После ухода матери она стала часто гостить в Лориэне, может быть, потому, что Лес помнил Келебриан только радостной и полной жизни. Девушка рассеянно смотрела по сторонам, погруженная в свои мысли. Только что она совершила поступок, который изменит всю ее жизнь. Указательный палец правой руки чувствовал непривычную тяжесть, и Арвен подняла руку к лицу, рассматривая золото и изумруды Валинора, поблескивавшие в солнечном свете. Змеи все вели свою вечную борьбу за цветочную корону. Почему Финарфин избрал для себя именно такой знак? Никто в Средиземье не ведал этого. Может, здесь и нет никакого символа, может, эльфа беспечального Амана привлекла лишь интересная композиция, которую трудно воплотить в украшение. Арвен вдруг показалось, что зеленые глаза змей сияют не менее ярко, чем легендарные Сильмарили, что весь Лориэн уже проведал их тайну. На мгновение она поддалась искушению повернуть перстень внутрь, чтобы никто не мог толком его разглядеть, но только на мгновение. Нет, она не чувствует себя виноватой, хотя и идет против воли отца. Она гордо вскинула голову, подняв правую руку вверх. Никто не скажет, будто Арвен Ундомиэль скрывает свои слова и дела! Как будто в ответ на этот вызов возле толстого ствола одного из маллорнов появилась другая женская фигура. Ее золотые волосы, уложенные в высокую прическу, тоже вспыхнули на солнце. Женщина посмотрела на Арвен и поманила ее рукой. Арвен кивнула и поспешила на зов, хотя в груди ее всколыхнулось волнение. Нет, она не будет скрываться ни от кого… впрочем, укрыться в Золотом Лесу от его хозяйки невозможно. Галадриэль первой поднялась по белой винтовой лестнице, идущей по стволу огромного маллорна Владык. Вскоре обе женщины прошли в личные покои Владычицы. Галадриэль указала Арвен на изящный белый стул, сама же принесла кувшин, два простых деревянных кубка, тарелку с печеньем. Разлив в кубки легкое ежевичное вино, Галадриэль села сама и посмотрела прямо в глаза внучке. Та бестрепетно выдержала ее взгляд. Владычица кивнула, слегка улыбаясь, пригубила свой кубок и первая начала разговор. - Ты виделась с ним на Керин-Амроте, - это был не вопрос, а утверждение. Арвен вскинула голову. - Ты следила за нами? Ты… все знаешь? - Я не следила нарочно, - Галадриэль продолжала улыбаться, в глазах ее, древних и загадочных, не было ни угрозы, ни сочувствия. – Но хозяйке Лориэна трудно не знать, что происходит в ее лесу. И я не подслушивала вас, если ты об этом, хотя мне и нетрудно догадаться, о чем вы говорили. И потому нам с тобой поговорить необходимо. Все уже решено? - Да, - твердо ответила Арвен. – Да. Что бы ни случилось, выполнит ли Эстель требование моего отца или погибнет в напрасных попытках – другого мужа у меня не будет. Галадриэль кивнула. - Я так и думала, хотя бедный твой отец все надеется, что ты передумаешь. После ухода Келебриан ему нелегко терять и дочь, тем более – навеки. Но как ни сочувствую я ему, все же больше думаю я о тебе, дочь моей дочери. Так похожая красой на Лутиэн, готова ли ты повторить ее судьбу, уйти за мужем на самый темный, самый длинный путь? - Готова, - решительно ответила Арвен. – Немила мне будет Арда, если я буду жить одна, пусть и десятки тысяч лет. Я не могу знать, достаточно ли у меня сил, чтобы бросить вызов и темному Ангбанду, и светлому Валинору, как сделала Лутиэн, но я сделаю все, что могу. И первое мое дело – поддержать Эстеля во всем, дать ему слово, чтобы он знал: есть та, ради которой можно свершить невозможное. Галадриэль слегка усмехнулась. - Да, я знала, что ты так скажешь. Для многих женщин есть один лишь выбор, один путь – следовать за мужем, куда бы он ни отправился, поддерживать мужа, что бы он ни сделал. - Но ты не такая, госпожа моя, - сказала Арвен, пристально глядя в глаза Владычицы. - Да, не такая. Не такая, как все, - в словах Галадриэли не слышалось хвастовства, лишь спокойное утверждение. – Я веду, а не следую, я сама решаю, что мне делать и куда идти. Другие следуют за мной. Впрочем, - тут она улыбнулась, - мало кто и из мужчин делает так, как я. Если они не идут за женой, то идут за королем, полководцем, учителем… Так устроен мир. - Но все же, - Арвен требовательно посмотрела на Владычицу, - все же, ты одобряешь наш поступок или нет? Ты поможешь нам? - Одобряю ли? И да, и нет, милая моя Арвен, - Галадриэль протянула к внучке руку, накрыла ее правую ладонь своей. – Я тоже рассталась с отцом и матерью добровольно, но это причинило мне и им много горя и печали. Я рассталась надолго и с дочерью – могу сказать, что и здесь мне пришлось нелегко. И как бы добр ни был чужой народ, трудно, чтобы он стал своим. А самое главное – тяжело будет тебе расстаться с жизнью, бессмертная, дочь бессмертных. Как бы не пожалеть тебе о своем выборе. Но… и покинуть любимого – тоже страшно. Знаешь ли ты, что мой брат Аэгнор сделал это, и с тех пор он не знал счастья, и единственное, чего он достиг с того времени – это покой, но не радость? Другой мой брат, Финрод, друг народа Эстеля, говорил потом, что жалеет, что не уговорил Аэгнора на этот брак. Поэтому я никогда не буду отговаривать тебя – чтобы ты не обратилась в свою тень… Да и вмешиваться силой в дела любви и брака пристало, скорее, темным владыкам, а не эльдар. А помощь… да, я помогу вам. Ради тебя самой, ради Эстеля и его народа… и ради древней клятвы. – Галадриэль подняла ладонь и легко прикоснулась к цветочной короне на перстне Арвен. – Я – наследница Фелагунда, и разве могу я не помочь тому, кто носит это кольцо?