30.05.15
Часть 1
1 июля 2015 г. в 11:49
Почему-то Кристине нравится лазать ночами по театру. Она испытывает особенное удовольствие, когда в мальчишеском костюмчике ползет по веревкам все выше и выше, забывая о том, что она примадонна, что она – серьезная девушка двадцати с лишним лет...
Призраку нравится наблюдать за ней в такие минуты. Конечно, он уверяет себя в том, что все это – ради ее, Кристины, безопасности, чтобы он всегда мог ее подстраховать; более того, сама Кристина только рада его обществу, так как она бурчит, что его нелюдимость, видите ли, действует ей на нервы.
Словом, Кристина не против, а он старательно изображает, что ему все равно, как она относится к происходящему.
Она ловко повисает на какой-то перекладине и раскачивается.
Ему нравится видеть ее счастливой. Есть эмоции, которые она может испытывать только здесь, и это нормально. Есть чувства, которые обуревают его ученицу только в такие мгновения, и он уже привык к этому.
Призрак учится привыкать ко всему, потому что не может иначе жить, потому что в противном случае его девочка потеряет единственного преданного друга.
Конечно, он отпустил ее – еще в тот раз, когда она впервые поцеловала его.
Но она вернулась. Вернулась и снова и снова улыбалась ему. Заставляла подниматься и бороться вместе с ней.
И тогда он понял и сумел не держать ее подле себя.
Вновь дал ей крылья, которые пытался отнять своей любовью.
Оказалось, что ее счастье для него важнее, чем ее любовь.
Призрак смотрит наверх и видит, как она улыбается. Сейчас его ангел похож скорее на бесенка: взъерошенные волосы и смеющиеся глаза. Она прекрасна, и в ее красоте он впервые не видит ничего рокового.
Он влюблен в нее, совсем как мальчишка.
Наверное, эта влюбленность и есть самое прекрасное, что с ним случалось.
Кристина лезет все выше, и она смеется, смеется... А он смотрит на нее снизу вверх и любуется.
– Залезайте сюда! – говорит она, сидя на какой-то относительно устойчивой площадке и глядя на декорацию, оставленную на ночь.
И тогда он повинуется ее зову.
Не так ловко, как она, ползет до самого верха по веревкам, оставляя позади все тяготы. Он двигается к ней, и это сродни безумию – лазать по столь неустойчивым конструкциям... но это ему нравится, это приятно будоражит нервы.
И вот Призрак сидит совсем рядом с Кристиной. Она улыбается.
Она всегда улыбается ему, когда он сомневается в правильности своих действий.
Она кладет свою крохотную ладошку на его большую.
– Посмотрите туда... – она показывает на небо, созданное руками декораторов. – Однажды оно упадет...
– И что тогда? – Призрак не знает, нравится ли ему эта подкупающая искренность Кристины. Он всегда боялся искренности... боялся ее чувств.
– И тогда... Тогда я обязательно стану вашей женой.
Он фыркает.
– Вы несете чушь, Кристина. Да я и не принуждаю вас... мое предложение ничего не значит... это было давно.
– Почему же чушь?
Она ловко дергает за какую-то веревку, и декорация медленно ползет вниз.
– Мы же друзья. Вы сами так недавно сказали. А друзья не бросают друг друга. Никогда. Я хочу быть с вами... всегда.
Призрак не знает, что ей сказать.
Он все еще любит ее – быть может, уже не так безрассудно, но все еще любит. Но теперь он понимает – не в его силах дать ей счастье.
– Вы же знаете, что мне недостаточно видеть вас в театре. Я хочу просыпаться рядом с вами. Хочу, чтобы вы улыбались мне, хочу целовать вас...
– Но мое лицо...
– Пустяк. Я привыкну. Уже привыкла. Вы же знаете, это страшно лишь в первый раз, когда не знаешь, чего ждать. Потом нет ни страха, ни отвращения.
– Но как же здравый смысл?
Кристина смотрит на небо, которое все-таки упало.
– К черту его!
– Вы станете моей женой? – шепчет он с недоверием, сжимая ее руку в своей.
– Да...
Может, мир перевернулся, когда небо упало.
Может, это сотрясся лишь его мир.
Может, ей тоже страшно.
Но они стоят на пороге новой жизни.
Учитель и ученица. Творец и его муза. Друзья. Влюбленные.
Почти что супруги.
Может, это и есть то самое счастье, о котором он мечтал?
И ради него стоило научиться отпускать?
Ведь то, что должно, обязательно случится. Рано или поздно.
Надо просто верить.