Ave Maria

Визит Его Превосходительства Императорского посла в королевскую канцелярию был, прямо сказать, ожидаем. Брови Шапуи были грозно сведены на переносице, глаза метали молнии – ни дать ни взять - разъяренный отец, пришедший заступиться за честь дочери. Кромвель, у которого и без того весь вечер раскалывалась голова, еле удержался от глубокого вздоха. - Присаживайтесь, Ваше Превосходительство, - произнес он, откладывая в сторону бумаги, которые до сего момента держал в руках. - Ваша светлость, - без предисловия начал Шапуи, опускаясь в кресло напротив собеседника, - я пришел обсудить с вами очень важный и деликатный вопрос. Кромвель изобразил заинтересованность. - Я весь внимание. - Мне… - посол откашлялся, покосился в сторону двери и на всякий случай понизил голос, - мне стало известно о вашей инициативе заключить брак с Ее Высочеством. Похоже, о том, что Кромвелю принадлежит инициатива жениться на леди Марии, знали теперь все при дворе, кроме, собственно, самого Кромвеля. Но утверждать обратное значило добровольно обрекать себя на насмешки, а подобного лорд-канцлер допустить не мог. - Не знал, что мои личные дела касаются вас, господин посол, - процедил он в ответ, стараясь не морщиться – в левом виске снова начинала пульсировать боль. - Это не только ваше личное дело, - возразил Шапуи, - это дело государственной важности. На руку Ее Высочества претендует весь цвет европейской монархии. - Нисколько в этом не сомневаюсь. - Вы слишком высокого мнения о себе, Ваша светлость, - кажется, имперского посла начал выводить из себя безразличный тон собеседника. – Насколько мне известно, леди Мария не желает связывать свою судьбу с человеком вашего… вашей… Он запнулся и осекся, очевидно, решив, что перегнул палку. Как будто Кромвель не понимал, чем должна была закончиться его фраза. Ситуация до боли напоминала какую-то давно увиденную им комедию – престарелый богач, пользуясь своим положением, просит руки молодой прелестной знатной девушки. Только в конце той пьесы появился прекрасный принц, спасший несчастную из объятий богатого сластолюбца, а в том спектакле, который разворачивался в жизни лорд-канцлера, никакого принца не предвиделось. Король этого не допустит. Пульсирующая боль в висках усиливалась, любое резкое движение отзывалось в голове перезвоном множества колоколов. Кромвель вспомнил леди Марию, ее презрительный взгляд, ее улыбку, которая, увы, никогда не будет адресована ему. - Ваше Превосходительство, -заговорил он наконец, - могу я быть с вами откровенным? – и продолжил, не дожидаясь ответа. – Прошу, передайте Ее Высочеству, что… Леди Мария, до сего момента в крайней тревоге мерявшая шагами комнату, остановилась и, ощущая, что бледнеет, повернулась к замолкнувшему на полуслове Шапуи. - Что? Что он просил передать мне? В ожидании ответа она была напряжена, как струна. - Что… он уважает Ваши внешние и внутренние достоинства, - медленно заговорил Шапуи, внимательно наблюдая за реакцией девушки, - но не видит смысла принуждать к браку ту, кто не имеет ни малейшего желания его заключать. Девушка удивленно сморгнула и издала короткий, нервный смешок. Ей неожиданно стало легче дышать. - То есть… он отказывается от своих намерений? - Я думаю, миледи, что у него их не было изначально. - Ч… что? – девушка беспомощно опустилась в кресло возле посла. – Но как тогда… - Миледи, - проникновенным тоном заговорил Шапуи, - дело очень запутанное. Я постараюсь выяснить больше, но пока вынужден просить Вас – не превращайте лорда Кромвеля в своего врага. Он чрезвычайно влиятельный человек, и не буду скрывать – его положение при дворе сейчас куда прочнее Вашего собственного. Леди Мария прерывисто вздохнула, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли. Но от малейшей надежды, что нежеланное замужество может перестать угрожать ей, с сердца у нее будто свалился огромный камень. - Да, я понимаю это. Но что же мне теперь делать? - Держать себя в руках. Не спорю, Его светлость – не самый приятный человек, но, возможно, Вам стоит поговорить с ним? Подобная перспектива неожиданно показалась Марии настолько забавной, что девушка не удержалась от смешка. - Поговорить? О чем, милорд? У нас с лорд-канцлером нет ничего общего. - Вы оба люди, - философски заметил Шапуи, - это уже что-то общее. «На этом все наше сходство и заканчивается», - хотела сказать Мария, но смолчала. Но, рассуждая здраво, нельзя было не признать, что Его Превосходительство прав. Оставалось лишь гадать, что Шапуи сказал леди Марии в придачу к переданным словам, но спустя каких-то пару дней после беседы Кромвеля с послом королевская дочь, столкнувшись с лорд-канцлером в дворцовой галерее, не сделала, по обыкновению, вид, что не заметила его приветственного поклона, а остановилась и, жестом приказав сопровождавшим ее фрейлинам отойти на несколько шагов, поприветствовала министра в ответ. Кромвель внутренне подобрался, готовясь выслушать очередное нелицеприятное замечание в свой адрес. Но то, что сказала леди Мария, повергло его в растерянность. - Надеюсь, вы не приняли мою тогдашнюю резкость близко к сердцу, Ваша светлость. - Нет, миледи, конечно же, нет, - проговорил лорд-канцлер, ничем стараясь не выдать своего удивления переменой настроения девушки. – Возможно, Вы были не столь далеки от истины, как Вам кажется. В глазах дочери короля мелькнуло смятение, будто она ожидала совсем другого ответа, а Кромвель выбил ее из намеченной колеи. Но леди Мария быстро взяла себя в руки. О том, чего ей стоила непринужденная интонация, говорили лишь судорожно сжатые пальцы. - Была бы рада увидеть Вас сегодня вечером. - С удовольствием исполню Ваше пожелание, - Кромвель позволил себе улыбнуться, но его улыбка осталась безответной. - До встречи, милорд, - церемонно кивнула ему леди Мария и, подозвав фрейлин, ушла прочь. К несказанному удивлению лорд-канцлера, ему пришлось прилагать большие усилия, чтобы не оглянуться.