Двести слов о повседневности

      — Пожалуйста, расскажите, как все было.       — Да, конечно…       … на улице стояла удушающая жара, смог поднимался к небу, оседая в легких неприятной горечью, забивая глаза, нос, уши. Люди искали свое спасение под кондиционерами и вентиляторами, и даже возможность заболеть не пугала так сильно, как возможность задохнуться в этом дыму.       В комнате было так же душно, как и на улице. Возле открытого окна лежал тополиный пух, заброшенный на подоконник редким ветерком.       — Да что ты понимаешь? — кричал мой друг в припадке гнева. Такое с ним бывало часто, и я настолько привык к его громким протестам, истерикам и ультиматумам, что совершенно не обращал внимания на то, что он говорил, и просто лежал, подставив лицо под поток холодного воздуха и наблюдая за лучиком света, бегающим по стене.       — Ты меня вообще слушаешь? — продолжал сотрясать загустевший воздух мой пока еще друг. А я поймал луч наручными часами и запустил «зайчика». — Ты бездарность! — выкрикнул друг. — И твое творчество — говно!       Эти слова ударили по ушам как бита по софтбольному мячу. В глазах потемнело…       — … а дальше я ничего не помню.       — Вы понимаете, что Вам грозит до тридцати лет колонии строгого режима? Вас нашли возле трупа с орудием убийства в руках.       — Да. Но он же сказал, что мое творчество говно.