Очередной тур дебатов объявляется открытым!

В дверной глазок скалился бог смерти. Одуванчик отстранился от двери и сделал вид, что его нет дома. Звонок повторился. Одуванчик робко заглянул в глазок, но лицо бога смерти никуда не делось. — Открывай, сова, медведь пришёл! — сказал бог смерти очень знакомым голосом. Одуванчик тихонько ругнулся и отпер щеколду. — Цинник, зачем шуткуешь? А если бы у меня случился инфаркт? — Пятница же! — гоблин усмехнулся и спрятал удерживаемую на вытянутых руках маску за пазуху. — Ты бы ожил! — Мы к тебе по важному вопросу, — сказал стоящий рядом эльф. — У нас зашла речь о превосходстве механики над всякими дедовскими ритуалами. — Не слушай его, Одуванчик! — гоблин по имени Цинник аж подпрыгнул от возмущения. — Мы говорили о том, его жалкие железки никогда не достигнут даже малой толики того, на что способна алхимия и ритуальная магия! — Я всё понял, — вздохнул Одуванчик, пошире распахивая дверь. — Вы хоть аргументы принесли? — А то! — усмехнулся эльф Реджи и жестом фокусника извлёк из кармана бутылку. Одуванчику ничего не оставалось, как пропустить гостей внутрь. Это была давняя традиция трёх необычных друзей, сформировавшаяся чуть ли не с момента знакомства. Каждый раз, когда Циннику и Реджи приходило в голову в очередной раз рассориться из-за разности своих увлечений, орку со смешным именем Одуванчик приходилось выступать в роли третейского судьи. Он был добрым и отзывчивым существом и никак не мог допустить, чтобы его друзья рассорились насмерть! Но как не вовремя это случилось в очередной раз. Пятница в этом городе была одним из достояний мира-перекрёстка. Точнее, ночь с пятницы на субботу. Ночь, когда по прихоти создателя этого мира-карикатуры, мира-пародии, улицы заполняются туманом с оч-чень подозрительным запахом. И происходят самые невероятные вещи. Одуванчик предпочитал проводить ночь с пятницы на субботу у себя дома, не высовывая носа на улицу. Орку и так было довольно жутко смотреть, как за окном колышется плотное серое марево, а добровольно нырять в туман, как в реку? И не просите! А вот его друзья обычно предпочитали колдовскую ночь проводить именно там, в серых клубах, где они могли найти достойное приложение кипучей энергии, никак не дающей им покоя. Орк покачал головой, аккуратно закрыл дверь на щеколду и вернулся на кухню. Там уже вовсю действовали закадычные друзья-товарищи. Реджи, как любитель всего свистящего и изрыгающего пар, ставил чайник, и спасибо, что на плиту, а не на собранные на коленке лапки, Цинник расставил на столе батарею пузырьков с жидкостями, выложил несколько пучков травы и сейчас что-то вдохновенно ваял, соединяя отдельные ингредиенты в бессистемное нечто. Запах стоял убойный! — Ты не мог бы делать это в другом месте? — неприязненно поинтересовался эльф, прянув ушами. — Я же не выступаю по поводу того, что ты в свои железки запаковался и ходишь весь такой, как робот, только башка наружу и торчит! Вот и ты не выступай, — мгновенно взвился Цинник. — Тихо, тихо, — Одуванчик ловко вклинился между ними. — Цинник, будь добр, убери с моего стола свою алхимию. Да, ты первоклассный мастер, но если я случайно по своей неуклюжести зацеплю твои колбочки, у нас может не оказаться стола. А как тогда чай пить и полемику вести? — Чай пить, — весело фыркнул за спиной орка Реджи. — Так и сказал бы, бухать и спорить! Цинник заржал и смахнул со стола свои сокровища обратно в сумку. — Парни, вы точно тела не перепутали? Это Реджи должен быть вежливым и утончённым, а Одуванчику положено грубить и сморкаться в скатерть! Эльф и орк переглянулись. — Пха! — со всем презрением к канонам выдал Реджи. — Мне так больше нравится, — смущённо улыбнулся орк. *** Они сидели за столом и пили чай. Реджи пробовал, конечно, выдвинуть принесённую бутыль с тёмной жидкостью, но Одуванчик был непреклонен — булькающие аргументы оставить на потом! Сейчас же было время чая, домашнего печенья — орк ещё и кулинарией увлекался — и разговоров. — Всё-таки твоя жалкая техника никогда не победит алхимию, — Цинник поболтал ложечкой в чашке и положил её рядом на стол. — Подумать только, шагающие железки! Я смогу создать шагающие железки с помощью алхимии, это любому големостроителю под силу. — Разве големостроение — это алхимия? — удивлённо спросил Одуванчик. — А что ж ещё? Ты берёшь вещество, лепишь из него человека, обливаешь зельями, пара заклинаний — и готово, голем! — Как у тебя всё просто. Раз — и готово, голем! — передразнил Реджи. — Что же за тобой големы стадами не бегают? Гоблин гордо задрал нос. — Потому что мне это не надо. Мне достаточно того, что я могу создавать шагающие штуки алхимией. А вот ты своей техникой даже зелье невидимости не сваришь. А я недавно как раз новую разновидность изобрёл! — Зелье невидимости? — переспросил Одуванчик. — Как интересно. И зачем оно тебе? — Как зачем? — хихикнул Цинник. — Подглядывать за девушками, конечно! Гоблин мечтательно развесил лопоухи и принялся разглагольствовать, помахивая ложечкой. — Женщины — самое красивое, что есть на свете. И неважно, какой они расы или вида. Вот взять, к примеру, человеческих девушек. Или гномок. Или орчих. — Это кого ты там собрался брать?.. — поинтересовался орк, горой нависая над гоблином. Он, хоть и был существом добрым и незлобливым, очень не любил, когда кто-то нелицеприятно отзывался об орчанках. — Посмотреть, Одуванчик, взять посмотреть! — переполошился Цинник. — Так вот, — деловито продолжил он, поняв, что орк не сердится, — нюх эльфов на магию и все такие штучки всем известен, а на толпу голых эльфиек посмотреть очень хочется. А это весомый стимул! — Маленький гоблин разошёлся, активно жестикулируя. — И вот я два месяца почти не вылезал из лаборатории... — Ага, только с нами пьянствовал, — хмыкнул эльф. — Почти не выходил из лаборатории, — повторил Цинник, погрозив Реджи кулаком. — И вот моё эпохальное зелье было готово! Торжественную паузу прервал неожиданно подавившийся чаем эльф. — Подожди-подожди, — откашлявшись, Реджи прищурился и посмотрел на Цинника. — А это не ты, случаем, тот гоблин, которого с мужской половины нашей бани выставили?.. После того, как он появился ниоткуда, крича, что его обманули? Гоблин молчал. Эльф смотрел. Цинник насупился. Реджи заржал. — И нехрен смеяться, — гоблин сердито уткнулся в чашку с чаем. — Это вы, эльфы, виноваты! Что вы издали на баб такие похожие? А уже когда поближе сунулся, разочарования не сдержал. Кто ж знал, что эффект зелья длится, только пока ты молчишь! — Не переживай, — попытался утешить Цинника Одуванчик. — В следующий раз ты точно не перепутаешь. — Ай, — глубоко разочарованный гоблин махнул рукой. — Бесполезняк. Обе эльфийские бани озаботились антигоблинским барьером, и я не уверен, что смогу его пробить. — А один маленький шагающий паучок с глазами и функцией записи может подглядывать за девушками в бане, не будучи замеченным. Даже без невидимости, — добил коварный Реджи. — Один-ноль в пользу техники, — постановил Одуванчик. *** — Чай кончился, переходим к аргументам посерьёзнее, — Реджи выставил бутыль на стол, вопросительно посмотрел на орка. Одуванчик благодушно махнул рукой, мол, давайте! Словно по волшебству на столе появились ещё и стопки. Гоблин попытался было поменять свою на что-то более вместительное, но под строгим взглядом орка смутился и передумал. — А ведь это тоже алхимия, — хихикнул Цинник. — Щаз! — обиженный Реджи аж потянулся к бутыли, чтобы убрать её с глаз долой, но передумал. — Чистая техника! Сам гнал. Видел бы ты мой самогонный аппарат... — Видел я, видел, — покивал гоблин. — Он в прошлый раз в зачёт достижений пошёл. Знатная монстрила! — Он не монстрила! Мне убрать бутылку? — Не-не-не! Давайте лучше разливать! Разливал, на правах третейского судьи, Одуванчик. — Я готов к выслушиванию ваших аргументов, господа! — Подождите, — Реджи прянул длинными ушами. — Слышите? Полночь приближается. — А ведь и точно, — согласился Цинник, вскочил и подбежал к окну. Вроде и прожили они в этом мире уже достаточно долго, а всё равно каждую неделю исправно встречали полночь ночи с пятницы на субботу, как в первый раз. Потому что это было красиво. Культурная столица большой страны, прекрасный город со своей душой. Восхитительно строгий большую часть времени, и такой безбашенный одну ночь в неделю. Высотные дома, перемешанные с зелёными насаждениями, удивительное единение природы и цивилизации, яркие огни, величественная река... Сейчас всё это стремительно тонуло в накатывающем плотном тумане, как будто огромная волна накатывалась на город и стирала его. Эльф, орк и гоблин, не отрываясь, наблюдали до тех пор, пока серый туман не начал колыхаться у них перед глазами. — Интересно, дом полностью затопило? — поинтересовался Цинник. — Думаю, да, — пожал плечами Одуванчик. — Дом-то невысокий, всего девять этажей. — А внизу весе-е-елье, — мечтательно протянул гоблин. — Пошли? — Ну уж нет! — тут же отреагировал Реджи. — Я ещё не доказал тебе превосходство механики над алхимией, да и вообще, у нас там жидкий аргумент скучает! — Точно, — воскликнул Цинник и вернулся за стол. — Ну, что хорошего расскажешь про технику-шмехнику свою? — Гоблин-шмоблин, — беззлобно передразнил эльф. — Ну, слушай, Одуванчик. Достроил я на той неделе свой вариант дельтаплана. Ну, помнишь, ты ещё мне помогал. Он пристёгивается к рукам, ногам и туловищу и превращает носителя в некоторое подобие белки-летяги. Благодаря ему я познал чудо полёта! Ни одно зелье не сможет дать этого ощущения неземного восторга, когда ветер подхватывает тебя и несёт, несёт... — А потом тебя снимали с проводов, — совсем не романтично закончил Цинник. — В которых ты застрял. И как тебя только не поджарило? — Заземление хорошее, — отмахнулся эльф. — И вообще, это была досадная случайность! — Ага-ага. Зато я, если вымочу любую тряпку в одном зелье, смогу её использовать в качестве пароплана, взявшись за уголки. Так что, хоть этот полёт и не будет таким, как у белки-летяги, но в провода я уж точно не залечу! — Счёт снова сравнялся, господа, — задумчиво объявил Одуванчик. Разливайте ещё по одной! *** — А ещё я модернизировал фотоаппарат! — Ага, ага, это после того случая ты был весь такой чёрный и с волосами дыбом? Я уж было подумал, что ты в дроу подался. — Я сейчас кому-то лопухи-то пооткручиваю! — Одуванчик, спаси меня! — Тихо! Реджи, сейчас очередь Цинника аргументы выдвигать. — Ага! Кхм. Так вот, зелья... А давайте я вам что-нибудь на месте сварю? — А давайте я вам что-нибудь на месте соберу? — Ну, нет, нам стимпанка не надо! — Называй механику механикой, будь так любезен. Это не только стимпанк. — Фиг-панк и фиганика, вот что это такое! — Ты хотел рассказать про свою нереальную крутость. — Точно. Зелье правды! Такого твоя механика точно не повторит. — Пха! Утюг и паяльник — дёшево и сердито. — Реджи, это негуманно! — Орк, говорящий о гуманизме? О, Эру, я с вами с ума пойду. Выпьем ещё по одной? — Выпьем. — Выпьем. *** — Одуванчик, а пошли в туман? — Не-не-не, даже не просите. Нечего нам там делать, у нас дебаты! — Да не бойся ты, мы ненадолго. — Я сказал нет, иначе официально объявлю тебя, Цинник, проигравшим. — Эй, так нечестно! — Слушай, тебя устроит в качестве компенсации, если мы откроем форточку и впустим немного тумана сюда? — Устроит, конечно! Открывай! — Хм. Господа, по-моему, туман никуда утекать не собирается. Он нам точно нужен? — Точно! Реджи, придумай что-нибудь, ты же умный! — А это будет мне засчитано как балл в пользу механики? — У, шантажист! Ладно, но только если ты найдёшь решение! — Попробуйте зачерпнуть его кружкой и вылить на пол комнаты. — ... — Как просто, и правда вышло! Плюс один балл к механике! — Так нечестно! — Ты сам согласился, лопоухий! — Сам такой! — Парни, не ссорьтесь. Давайте лучше ещё приобщимся к булькающему аргументу. — О, это завсегда! Буль! *** — Ухх, что вчера было? Одуванчик с трудом открыл глаза и зажмурился обратно. Вокруг было слишком светло, чтобы можно было спокойно смотреть. — Полемика, — отозвался Реджи. — Очередная ничья. Преступно жизнерадостный эльф, где-то потерявший большую часть одежды, сидел на подоконнике, болтая ногами, и курил в форточку. — Почти ничего не помню, — сказал орк. — Голова болит. Одуванчик встал и, покачиваясь, подошёл к Реджи. — Будешь? — эльф отсалютовал сигаретой. — Ты же знаешь, я не курю. А ты почему такой? — орк лапищей очертил фигуру эльфа. Тот обычно предпочитал носить очень стимпанковского вида броню, сейчас же от всего великолепия на Реджи остались только трусы (не стимпанковские, тканевые, но разрисованные шестерёнками!), корсет, ошейник, гогглы да миниатюрный арбалет на предплечье. — А ты не помнишь? — хмыкнул Реджи. — Моя броня ушла. Кажется, на счёте шесть-шесть, как доказательство того, что механика лучше. Не стоило открывать форточку и зачерпывать пятничный туман кружкой в комнату. Кажется, броня от этого ожила немного. Придётся искать, надеюсь, она была достаточно адекватна, чтобы добраться до мастерской или хотя бы моего дома. — А, точно, — кивнул Одуванчик, что-то такое припоминая. — Пойду умоюсь, а то башка трещит. — Ага, давай. Вернувшийся орк задумчиво ощупывал лицо. — Вроде синяк под глазом есть, а вроде не болит. — Четыре-три, Цинник хвастался суперстойкой алхимической косметикой. — Но почему на мне? — удивился Одуванчик. — Не только на тебе, — вздохнул Реджи, опуская гогглы со лба. На круглых стёклах были нарисованы очень красивые глаза с длинными ресницами. — Не знаю, как отмывать-то теперь. — Понятно, — протянул орк. — До какого счёта-то дошли? — А не знаю, — беззаботно отозвался Реджи. — Помню только, что ничья. — Может, хряпнем для освежения памяти? — рядом нарисовался ехидно улыбающийся гоблин, держащий в руках бутылочки с каким-то зельем. — Антипохмелин? — с надеждой спросил Одуванчик. — Он самый! — кивнул Цинник, его уши при этом смешно качнулись, как тряпочные. — Прости, Реджи, но я должен это сказать, — виновато улыбнулся орк, протягивая руку за зельем. — Алхимия-механика — один-ноль.