Могла бы

— Ты любишь его? — спросила она, делая глоток чая. Ее неестественно большие губы сжались в тонкую линию, боясь обжечься. Я задумалась. Любовь. Такое короткое слово, а люди вкладывают в него столько смысла. От любви рождаются мечты о совместной жизни, потом от любви рождаются дети. От любви мы идем на войну и умираем за любовь же. От любви люди сходят с ума, и любовь возвращает их к рассудку. Мне всего 16, а я уже пытаюсь разложить это слово по полочкам, слой за слоем открыть все его тайны, отпереть все замки, сорвать печати. Я хочу, чтобы оно открылось для меня, но правда продолжает ускользать. Не находится правильных слов даже если перелистать самый большой словарь. Кажется, вот оно — протягиваешь руку, но хватаешься лишь за пустое пространство. Как бы я хотела, чтобы в этом кусочке пространства находилась твоя рука. Потому что слов тогда не приходится придумывать — все и так понятно. Вот оно — твое тепло, вот он — мой холод, и зачем искать сложную терминологию, если есть прекрасное слово, которое даже короче, чем «любовь»? Есть слово «мы». Но сейчас у меня остались лишь ниточки-мысли, которые я не могу смотать в тугой клубок. Есть только одинокое «я», и «ты» — слово-возможность. «Ты» может легко превратиться в «вы», и тогда, думаю, мое «я» рассыплется на тысячу отголосков-осколков, которые уже никто не сможет собрать воедино. Конечно, я драматизирую. Конечно, ведь мне 16. Девочкам в 16 свойственно влюбляться, драматизировать и впадать в депрессию из-за несчастной любви. Снова это слово. Как же мало оно значит для некоторых. И сколько смысла пытаюсь вместить в него я. Для кого-то «любить» — это когда просто хочется быть рядом с человеком. И все. И никаких сложностей. Они «любят», «любят», «любят», а потом появляется жуткая приставка-паразит, которая словно нападает на это прекрасное слово, пожирает его, и оно вдруг становится уродливым, и даже произносить вслух его страшно. «Разлюбить». Но я всегда считала себя такой далекой от всего этого — я была уверена в том, что сразу узнаю, когда найду свою любовь. Что она будет сиять для меня так ярко, как никакой звезде и не снилось. Что я буду совершать прекрасные и ужасные поступки ради любви, и лишь одна она будет иметь для меня значение. Ты сиял. Я была готова совершать много-много глупостей подряд, лишь бы ты продолжал улыбаться этой своей необычной, немного загадочной улыбкой и держать меня за руку. Но была ли это настоящая любовь? Господи, как же сложно. Как легко было бы ответить «я люблю его», вперить взгляд в протертую скатерть и попытаться перевести тему. Слова же не имеют значения — они всего лишь звуки — я часто люблю это повторять. Но только не сейчас. Это слово кажется священным. Для тебя оно было священным, и это показалось мне таким правильным, что невольно я тоже начала больше думать о его значении. И раздумья заводили меня все дальше и дальше в лабиринт, которому нет конца. — Любишь? — повторила она, слишком долго ожидая ответа. Как бы много я отдала, лишь бы не было дурацких предубеждений. Лишь бы мы могли быть вместе. Лишь бы тебе не стало все равно. — Нет, не люблю. Но могла бы, — ответила я, чуть улыбнувшись, и мне показалось, что улыбка вышла слишком грустной. Впрочем, в последнее время, я только так и улыбаюсь. Он мог бы быть любовью всей моей жизни, если бы только нуждался во мне так же, как я нуждалась в нем.