Планета миражей

Джон, ты помнишь, так давно... Та планета овеществленных миражей сознания? Пояс Ориона, планетарная система звезды Альнитак. Не помню, какой шарик по счету от двойного бело-голубого великолепия. У нас забарахлила система противометеорной защиты, к ней нужен был внешний доступ, а рядом оказался мир с пригодной для дыхания атмосферой. Несколько витков по орбите, собрали информацию по планете - признаков высокоорганизованных форм жизни не обнаружилось, и мы спустились на абсолютно голое плато. Я по полученным от тебя инструкциям шустрил на пульте, а ты пошел наружу проверять прохождение сигналов и реакцию системы на них. Мы переговаривались по рации: в основном технические моменты и обсуждение нетипичных вариантов секса производителей оборудования друг с другом, со своими родственниками, соседями и прочей флорой и фауной, как вдруг ты высказался очень забористо, но безадресно и... замолчал. Орал в рацию я недолго, понял, что если бы ты захотел пошутить - придумал бы что-то пооригинальней. А значит... форс-мажор. Я вылетел наружу как ошпаренный, не забыв, впрочем, прихватить с собой лучевой пистолет. Плато уже не было голым. Неподалеку от Корабля нарисовался ангар - здоровое здание с арочной крышей, сразу за которым тянулась длинная ровная площадка, покрытая подсохшей растительностью. На ней стояли аппараты - предположительно летательные - по паре плоскостей с каждой стороны, снизу, на углах рамы сомнительной прочности - три колеса, на задранных вверх носах - по здоровому пропеллеру, борта размалеваны незнакомыми символами. Великая пустота, что за конструкции?! И - откуда они все возникли за полчаса? И где дядя Джон?! Никого - совершенно никого - вокруг. Я медленно обошел по периметру Корабль - тебя не было. Зато был легкий ветерок и некоторые запахи, которых при нашей посадке тоже не наблюдалось. Сухой травы, бензина и неприятностей. Я подошел к ангару. Из травы на меня прыгнуло нечто зеленое, мелкое; моя рука, опережая мысли, поймала это на подлете. Насекомое. Длинноногое, с крыльями, выпученными глазами на удлиненной башке, изо ротового отверстия которой мне на палец немедленно капнуло что-то желтое. Мерзость. Я отбросил его вверх и спалил лучевиком. Руку вытер о траву. Вошел в ангар. В нем - такие же аппараты, как и на поле. Ты стоял, прислонившись головой к борту одного из них, выкрашенного большей частью в ярко красный цвет. - Дядя Джон! Никакой реакции. Я подошел ближе и положил руку тебе за плечо. Аккуратно. Тебя же в ответ на это прикосновение тряхнуло так, словно ты полез обниматься с открытым высоковольтным блоком. Резкий поворот головы и ошалелый крик: - Манфред?! Обрыв связи. Твои красные от слез глаза на секунду фокусируются на мне, изучают, как незнакомца, теряют интерес. Ты отворачиваешься и что-то бормочешь под нос. - Это я. Грэй... - несмотря на нерасхлебанную кашу противоречий реальности, щедро сдобренную глюками, в моей собственной голове, я был в этот момент поглощен происходящим с тобой. И растерян. Двое сумасшедших на ограниченном пространстве корабля в открытом космосе - перебор. И... я никогда не видел тебя в таком состоянии, даже пьяный ты всегда был на порядок адекватней. Подумав, что на Корабле, в привычной обстановке, все может наладиться, я потянул было тебя от аппарата, но ты отшвырнул мою руку в полнейшем бешенстве и длинно заорал на непонятном мне языке с явным избытком согласных звуков. Совершенно без понятия, что предпринять в этой ситуации - и вообще можно ли что-то предпринять, - я отошел к стене ангара и присел, наблюдая и слушая. В маловразумительной, но по крайней мере уже родной речи, повторялись два имени - Манфред и Лотар, обрывочно долетало что-то про самолеты (так называется то, обо что ты сейчас слабо постукиваешь головой, да?), воздушные бои, гарнизонные порядки и серые глаза. Я выругался. Странное вползало уже и в мою голову. Опуская веки, я видел ненавистную лабораторию - в этом как раз ничего нового - новое было в том, что она не исчезала и в реальности. Ее часть хорошо просматривалась за распахнутыми настежь воротами ангара, в которые я недавно вошел. Капсула с фиксирующим силовым полем, в котором чувствуешь себя мухой в паутине; тошнотворное в своей утонченности оборудование для копания в мозгу и объемный экран, на котором детально можно наблюдать за процессом. Наблюдать всем желающим - и ученым, и подопытному... Я старательно отворачивался от ворот, но прислушивался - к счастью, сами твари не появлялись. Вообще ничего живого кроме насекомых и нас. Положение было патовым. Или ты прибьешь меня в своем не слишком тихом помешательстве при моих попытках достучаться до отдыхающего разума, или... от голода мы конечно не умрем, эти корабельные системы исправны, но каких еще сюрпризов ждать от пакостного мирка, с любопытством копавшегося у нас в мозгах, я не представлял. Сидеть остохорошело. Ближние ворота пугали до оцепенения. Через силу встав, я прошел через ангар насквозь и снова попал на поле. На свежем воздухе стало легче. Неподалеку стоял очередной... самолет? Отличается от прочих - у него по три плоскости. Продолжая отвлекать себя всякой ерундой, я заглянул внутрь кабины. Кресло... на сиденье валяется шлем; впереди штурвал, несколько переключателей и циферблатов; оружие на турели. Примитив. Это вообще передвигается? И стреляет? Любопытство - это уже почти хорошо. Не тошнота, не страх, не вязкость бреда. Запрыгнув в кабину, я глянул в небо. Двойное солнце ослепляло. Шлем с очками пришелся очень кстати. Никакой поляризации, понятно, но видно получше. Тугие тумблеры, разные комбинации... ёёёёё он зарычал и поехал. Такие душевные звуки у нас даже в двигательном отсеке не услышишь. Я с наслаждением гонял по полю, постепенно частично осваиваясь с управлением, и не сразу заметил, что уже не одинок. Ты бежал сзади и судя по изменениям на лице, приходил в чувство. Меня это порядком порадовало - настолько, что я чуть прибавил скорости и намотал еще километра полтора прежде чем позволил тебе запрыгнуть на крыло. - Останови! - похоже, ты орал это уже тысячный раз. Я выключил двигатель. Тишина оглушила еще больше. - Дядя Джон? - Да, мой мальчик... я здесь. С тобой, - точно, это уже Джон, а не съехавший с катушек незнакомец. Я облегченно выдохнул: - Что это... вокруг? Откуда? - Это кусочки моего прошлого, - и по лицу Джона волной пробежала сложная объемная тень упомянутого прошлого, - но...только неживые... а там были такие замечательные люди... - Не пропадай! - я тормошу его, увидев, что он опять норовит нырнуть в себя. - Не буду, - Джон мимолетно улыбается. Как он это умеет - глазами. - Расскажешь, что это был за мир? - Может быть, позже. Сейчас нам нужно закончить ремонт и валить отсюда пока здесь не появилось еще кое-что из моего прошлого. Или из твоего... Я видел... лабораторию, Грэй, - ты смотрел, словно вычисляя - не спятил ли я от воспоминаний. Не переживай, Джон, я сумасшедший не больше обычного. - Ну хотя бы покажи как эта хрень летает... Основные принципы, а я порулю. Интересно ж. Ты так обрадовался моей неожиданной инициативе... - Если только мы поместимся на одном сиденье. Ты подрос. Кое-как впихнулся "на ручки". Жутко тесно. Ясное дело, оружие и еще что-то лишнее мы выкинули, но места мало как для двоих в одном скафандре. Половину лекции об управлении я пропустил мимо ушей. Но некоторые запрещенные действия запомнил, чтобы непременно попробовать. Любопытно. На этой штуковине - триплан, да? - скорость чувствовалась сильнее, чем на нашем Корабле. Из-за ветра в лицо, наверное. В Космосе с атмосферными ветрами напряженка. И мелькание земли под крылом усиливало ощущение. Я даже поорал немного, вроде как от счастья. И пока ты, на секунды отвлекшись, улыбался моей радости, я завалил конструкцию носом вниз и дальше в штопор - мне понравилось упомянутое тобой название. Первый раз в жизни я увидел как быстро ты можешь побледнеть. Это позже ты мне объяснил, что в самом штопоре для опытного летчика ничего страшного нет, лишь бы был запас высоты для выполнения маневра выхода. Тогда я понятия об этом не имел и на тот момент мы были достаточно низко... От твоего рывка к рулям я треснулся головой о штурвал и, поскольку дальше тебя интересовало только управление, а не мой комфорт, так и сидел мордой в приборку, крепко зажатый твоими коленями. Потом я ощутил, что кружение прекратилось, между лбом и деревом просунулась твоя рука, самолет тряхнуло до хруста в зубах, снаружи тоже что-то хрустело, стучало и рвалось - на редкость неприятные звуки, особенно когда не видишь происходящего... И все прекратилось. Наверное, из кабины мы не вывалились только по причине жуткой тесноты. Но теснота - не помеха для воплей. Ох, как ты орал... я пополнил свой лексикон некоторыми новыми ругательствами и уяснил, что моя жизнь для тебя действительно ценна. Так не притворяются. И мы, наконец, покинули остатки триплана. Ты сделал паузу для вдоха и продолжения, а я, решив, что ты закончил, развернулся идти к Кораблю. Сзади раздалось рычание... кажется это была портупея - то, что пришлось пониже спины. Сработало как детонатор. Адреналин, попавший в кровь во время падения, вскипел, заправился гормончиками и отправил мозг в нокаут. Я развернулся и бросился на тебя диким котом. В ярости сам не понимая, чего, собственно, хочу. В отсутствие мозга особо не подерешься. Некоторые отработанные приемы тело, конечно, помнит, но с партнерами для спарринга у нас было негусто, поэтому ты знал меня как облупленного и пропустил только первую пару ударов от неожиданности. Прочие блокировал. И прицельно метил отключить меня. Но в последний момент остановился. - Грэй... черт тебя дери. Я и не думал... вот идиот. Ты же правда вырос. Джон, как, нет, как ты понял? Если я сам себя не понимал? И кто такой этот Манфред? *** А, добравшись до Корабля, мы обнаружили единственную полезную материализацию воображаемого. Противометеорная защита работала как ни в чем не бывало. Джон, я редкостный засранец, и не сентиментален, так что все это останется неозвученным, но та пара часов переплетения теней наших тел под двойным светом Альнитак - лучшее, что было в моей жизни. Да весь тот день… был.