////.
14 сентября 2015 г., 15:22
Войско растянулось на многие лиги. Старательно и убедительно. Лишь всадников во главе с Эарнуром следопыты вели тайными ущельями, а эльфийские лучники сторожили и днем, и ночью. Моргул должен быть убежден, что вся их конница на юге.
Эльфы и арнорцы – впереди, а дальше гондорские ратники в тяжелых латах.
Голвег вернулся с очередным донесением о разведке Ангмара и о войске Ангмара. Пока идет всё как задумано. Сюрпризы Моргул преподнесет позже.
– Но ты ведь оставишь засадный полк на Отравном? – говорил старый воин. – Я даже знаю, где его можно укрыть.
– Я тоже знаю. Оставлю.
– А кто командиром? У него должна быть железная выдержка: знать о почти-разгроме и всё же…
– Ты.
– Аранарт! – в голосе Голвега звучал гнев: он рассчитывал, что в бою ему достанется…
Князь бесстрастно смотрел вперед.
Командир следопытов выдохнул, смиряясь с неизбежным. Остается утешаться тем, что твою выдержку вот этот вот считает железной.
– И как я узнаю, что пора?
– Два долгих сигнала рога.
– Хм. Думаешь, будет слышно?
– Не «думаю», знаю. Будет. Рога фалафрим. Они перекрывают шум бури, перекроют и шум битвы.
– Недурно. Сам придумал, или Кирдан подсказал?
– Кирдан пока не знает, – чуть качнул головой Аранарт. – Буду говорить с ним сегодня.
– Что ж, надеюсь, он согласится.
Сын Арведуи снова не разжал губ, и в его твердом безмолвии слышалось: «Согласится. Иначе и быть не может».
Дорожа временем, шатров не ставили даже эльфы. Лето, тепло. Несколько костров – согреть воду, несколько узорных тканей на земле – разложить еду.
Как они умеют делать красиво обыденные вещи даже в спешке?
Говорить с Кирданом на глазах у всех – нелучший вариант, но выбирать не приходится.
Коротко поклонившись, Аранарт рассказал про рога.
– … и с каждым отрядом должен быть свой эльф-трубач. Тогда ночью, когда мы не будем видеть битву, мы сможем знать, что происходит. Один долгий сигнал – всё в порядке, два коротких – нужна подмога.
Владыка Мифлонда одобрительно кивнул.
– И горнист у нас. Два долгих – вступать в бой засадному полку, три долгих – коннице.
– Обоим отрядам сразу?
– Да. Эльфы ближе и скачут быстрее.
Кирдан снова кивнул. Только спросил:
– Гондорцам сам скажешь, или опять играем в совет?
– Скажу Талиону. Он передаст как твое решение.
– Хорошо.
Какое простое слово «хорошо». Особенно когда его произносит древний эльф. Как вода журчит. Кажется, обогнет все преграды. Кажется, всё действительно хорошо. Кажется, Ангмарец – их единственная угроза. И второй, более близкой, просто нет.
– Владыка.
Чем настойчивее просьба (или следует ее честно и просто назвать приказом?), тем учтивее речь. И поклониться лишний раз.
Нелишний раз.
– Владыка, мне нужно поговорить с лордом Вильвэ.
– Аранарт, это невозможно.
– Я знаю.
И это спокойное «я знаю» настойчивее любых требований.
Серые глаза Кирдана внимательно смотрят:
– Зачем?
Лишь одно слово в ответ. Имя угрозы.
– Эарнур.
Корабел молчит, потом отвечает едва заметным кивком.
В темноте ночи ручей найдешь лишь по звуку. Что темнеет у воды? Валуны? Кусты? Различишь ли фигуру, если она неподвижна? Никакой магии не нужно, чтобы стать невидимым.
Он не шевелится. Почему он вообще здесь? Почему не вернулся в Мифлонд, если для него всё кончено по эту сторону Великого Моря? Не стали выделять отряд для охраны? А зачем ему охрана, невидимке?
Ты смотришь на Кирдана, безмолвно спрашивая: он слышит нас? можно говорить? Как ни темно, Кирдан видит твой вопрос. И кивает.
Что ж, он сделал то, что ты потребовал. Вильвэ перед тобой. Говори.
Как говорить с тенью?
И ты говоришь. Ровно и твердо. О том, что он сделал для их войска. О сотнях жизней, им спасенных. О том, что он спас большее: время. Время, которое было нужно Ангмарцу, чтобы собрать свою армию. Время, которое они потеряли бы под стенами Форноста.
Тень недвижима. Тени незачем слушать о том, какой она была при жизни.
Живому не дано подчинить себе тень. Попробуй схватить ее – твоя рука пройдет сквозь.
Твои речи – тоже.
Но ты говоришь.
О том, что все усилия могут оказаться напрасными. Что война, которая длится тысячу лет, может завершиться поражением. Что жертва того, кто ныне недвижная тень, окажется лишь прахом – тронь и рассыплется.
От твоих слов, бесстрастных и беспощадных, тень словно обретает плоть. Ты знаешь, что тебя слышат. Слушают.
И ты говоришь.
Что страшнее чар и хитростей Моргула – благородный и отважный порыв. Порыв того, чье сердце доблестно, но лишено узды разума. Кто может сорваться в битву раньше, чем услышит сигнал. Раньше, чем Король-Чародей бросит в бой все силы. И тогда войска Запада попадут в ловушку, расставленную для врага.
Тень… нет, не тень – дед того, кто пал в битве с Сауроном, слушает. Он молчит, но хотя бы слушает тебя.
И во всем войске сдержать Эарнура способен лишь один. Лишь он.
Только сдержать. Ничего больше. Не дать повести конницу в битву раньше трех долгих сигналов рога.
Он… молчит.
Все доводы исчерпаны. Тебе больше нечего ему сказать.
Что ж, не всё в этом мире решают слова.
Ты преклоняешь перед ним колено. Ладонью касаешься земли – влажной здесь, у воды. Земли твоего Арнора. Земли, которая не достанется врагу. Не должна достаться.
Теперь он вынужден заговорить. Хотя бы чтобы велеть тебе подняться.
– Встань, – глухо произносит Вильвэ. И сам встает. – Как вы намерены объяснить Эарнуру мой приезд?
Ты на мгновение задыхаешься от неожиданности. Его согласие – такое вожделенное! – оказалось внезапным.
Но, встав, ты успеваешь обдумать ответ и говоришь спокойно:
– Никак. Дед последнего Верховного Короля нолдор выше того, чтобы объявлять человеческим принцам причины своих поступков.