Часть 1
20 июля 2015 г., 01:05
Когда я открыл глаза, до звонка будильника оставался еще почти час. Серый утренний свет едва пробивался сквозь закрытые жалюзи – погода, судя по всему, обещала быть прохладной. Хотя вполне возможен был и вариант, что к полудню окончательно распогодится, и градусник снова покажет «тридцать».
По крайней мере, именно так было вчера.
Впрочем, погода меня волновала мало. В офисе всегда были комфортные двадцать два градуса, к тому же настройки терморегулятора можно было изменить в любой момент.
Я полежал еще минут десять, бесцельно разглядывая лампы на потолке, а потом откинул одеяло и сел в кровати.
С улицы доносились привычные утренние звуки: шорох метлы по асфальту и шум редких еще машин. Конечно, имеющийся в квартире кондиционер позволял мне спать и с закрытым окном, но я все равно оставлял форточку чуть приоткрытой на ночь. Может, из-за вбитого в голову правила о том, что это полезно для здоровья.
Я поднялся на ноги, потер затылок, поерзал, поправляя трусы, и принял упор лежа. Я отжимался по утрам уже лет пять, и привычка въелась намертво.
Сделав свои двадцать пять раз, я перевернулся на спину, полежал еще с секунд тридцать и поплелся в угол с тренажерами.
На спортивный зал времени из-за офиса почти всегда не хватало, и я заменил его таким вот подобием. Благо, размеры квартиры позволяли.
В любом случае, это было хоть что-то. И, в отличие от большинства своих коллег, к своим двадцати семи я не выглядел на десять лет старше и не обладал десятью килограммами лишнего веса.
Может, еще и поэтому год назад именно меня назначили главой отдела продаж.
Не сказать, что я особенно хотел этого назначения и зубами прогрызал себе путь к отдельному кабинету, но самолюбие мое это потешило.
Начальник отдела в двадцать семь. Сумма, вырисовавшаяся за первый месяц, огорошила. После второй я задумался о покупке новой машины. После третьей – квартиры.
Деньги перестали быть проблемой, но повлияло это на мою жизнь далеко не так, как бы мне того хотелось.
Я до сих пор оставался геем и ровным счетом ничего не мог поделать с этим своим изъяном, как бы ни старался.
Я пробовал встречаться с девушками, даже пытался завести серьезные отношения, но в итоге срывался все равно. Даже самый лучший секс с фигуристой блондинкой не мог заменить мне перепиха с парнем. А встречи с психологом закончились, так толком и не начавшись. Я тупо весь час хотел трахнуть этого строгого молодого человека в дорогом сером костюме. Прямо на его письменном столе.
Трехмесячное воздержание может творить поистине чудовищные вещи. Я начал оценивать абсолютно любого мужчину по принципу "трахнул бы или нет".
В итоге, обмозговав проблему самостоятельно, сидя на кухне в компании бутылки вискаря, я пришел к выводу, что надо прекращать себя мучить.
Моим выходом стали одноразовые встречи с такими же одноразовыми парнями. Порой я даже не удосуживался узнать имя. Впрочем, как и они мое.
Мы трахались и расходились, иногда даже не перекинувшись утром парой слов.
И вот уже два года как я был относительно доволен положением дел. По крайней мере, напиться вечером тянуло не так сильно.
Я закончил тренировку как раз к тому моменту, когда зазвонил будильник. Я сошел с беговой дорожки, которой обычно заканчивал, провел по экрану телефона, лежавшего на сиденье велотренажера, отключая сигнал, стер со лба пот и отправился в душ.
***
Из подъезда я вышел ровно в восемь. Издалека снял машину с сигнализации и зашагал к парковке, машинально теребя в пальцах ключ.
Асфальт рядом с моим «Лексусом» мел какой-то парень в оранжевом дурацком жилете поверх черной футболки.
Я уже был совсем рядом, когда, неловко повернувшись, он задел черенком метлы борт моей машины. На секунду во мне всколыхнулось раздражение, а потом... Потом мы встретились взглядами.
– Извините... – виновато пролепетал парень, характерно искажая слово акцентом. – Я...
– Да ничего... – заторможенно отозвался я. – Ничего страшного.
В темно-карих глазах плескался испуг, смешанный с растерянностью. Парень сжимал свою метлу до побелевших костяшек и, кажется, не решался сдвинуться с места.
Конечно. Любой на моем месте наорал бы на парня, не стесняясь в выражениях.
А я... Я не нашел ничего лучшего, чем сказать:
– Я тебя не видел раньше здесь.
– Недавно работаю, – робко отозвался парень. – Неделю.
– Роман, – я протянул руку.
– Азамат, – мою ладонь сжали прохладные сильные пальцы.
И я вдруг представил, как прижимаю его к стене, как зарываюсь пальцами в его черные растрепанные волосы и грубо целую в губы. Его. Парня в дурацкой жилетке. Гастарбайтера.
Меня словно обожгло. Не знаю, может, именно это называют любовью с первого взгляда. Ну, или я просто зажрался, и меня потянуло на экзотику.
– Ладно, я поехал, – неловко пробормотал я и буквально запрыгнул в машину. Чтобы вырулить с парковки, мне понадобилось вдвое меньше времени, чем обычно.
***
Теперь я здоровался с ним каждый день. Утром и вечером. Мы пожимали друг другу руки, и он улыбался.
За несколько недель я узнал о нем все. Азамат охотно рассказал о родных, которые остались в Казахстане: о парализованной матери, бывшей учительнице английского, и отце, который пытался заработать хоть как-то, надрываясь без выходных в угольной шахте. О сестре, которая еще училась в школе.
В Москве ему помог устроиться дядя, который уже десять лет клал здесь асфальт.
Жил Азамат в общежитии, пятым в комнате.
Был ему двадцать один год.
Иногда я покупал ему продукты. Тогда мы садились на лавку на детской площадке через дорогу, Азамат ел, а я молча сидел рядом.
Не знаю, кем он считал меня. Может, другом, может, просто идиотом.
Первый вариант мне нравился больше, хоть и устраивал далеко не до конца. Но как перевести наши отношения на новый уровень, не спугнув парня, я не знал, потому что ни разу не влюблялся в натурала. Все мои знакомства были либо через интернет, либо за барной стойкой гей-клуба с людьми, точно знающими, чего хотят. В моем случае – подставить задницу.
Хотя об ориентации Азамата я не знал ничего. О таких вещах мы не говорили. Но учитывая то, что он был мусульманином, выводы я сделал сразу. И усомниться в них повода пока что не было.
***
В этот вечер все было как обычно. Я запарковался на привычном месте, поставил машину на сигнализацию и направился к дому. И уже издали заметил сидящего на нашей обычной лавке Азамата. Рядом с ним лежал пакет с чем-то объемным.
Я издали махнул рукой и направился к лавке.
– Привет, – Азамат поднялся мне навстречу, протягивая ладонь.
– Привет, – я сжал его руку, задерживая рукопожатие чуть дольше, чем положено. Азамат никогда не обращал на это внимания.
И только потом, когда мы сели, заметил, что на нем вместо обычной затрапезной майки - белая рубашка. Немного мятая, дешевая, но...
– Праздник, – сияя, сообщил мне Азамат, отвечая на незаданный вопрос. – Мое день рождения. Торт вот, – он раскрыл пакет, показывая мне коробку с тортом.
В голове у меня разом пронеслась вереница мыслей, приведших меня к одному единственному заключению: торт на улице не едят.
– Торт на улице не едят, – повторил я. И осторожно добавил: – может, зайдем ко мне? Если хочешь.
Азамат смутился, глянул на меня искоса своими темными блестящими глазами.
– Пойдем, – попросил я.
– Ладно, – он неуверенно улыбнулся.
– Тогда бери торт и пошли, – я поднялся на ноги и направился к подъезду. В груди у меня плескалось непонятное чувство, похожее на предвкушение, смешанное с надеждой.
Я трахну его сегодня. Чего бы мне это ни стоило.
***
Войдя следом за мной в квартиру, Азамат растерянно замер посредине прихожей. Закусил на секунду губу, переложил пакет из одной руки в другую.
– Раздевайся, – я сам скинул пиджак и стянул ботинки.
Он молча снял кроссовки, поставил аккуратно. Снова подхватил свой пакет.
– Пойдем на кухню, – предложил я.
Азамат кивнул и пошел за мной следом. Поставил торт на стол, снял крышку. Я молча протянул ему нож и открыл бар. Пробежался взглядом по полкам. К ситуации больше всего подходило вино.
– Что будешь пить? – я обернулся к Азамату.
– Нельзя, – неловко опустил голову тот.
Черт, он ведь мусульманин. Почему я не подумал об этом, когда предлагал?
– Извини, – я закрыл дверцу. – Поставлю чайник тогда.
– Чай тоже хорошо, – он вдруг улыбнулся. – Будет хороший праздник.
Не улыбнуться в ответ я не смог.
***
В итоге мы все-таки выпили. Как оказалось, после захода солнца в религии Азамата это позволялось.
Но вот пить он не умел.
Я наливал ему бокал за бокалом, наблюдая, как появляется на его щеках румянец, как он смеется над моими шутками. Как его пальцы касаются моего предплечья, когда он, рассказывая что-то, хотел обратить мое внимание на тот или иной факт.
Я поцеловал его в коридоре, когда он уже собирался уходить. Просто толкнул к стене и неловко ткнулся губами в его. Прикосновение обожгло.
От Азамата пахло вином, немного - дешевым дезодорантом и еще чем-то неуловимым. Так пахнут недавно постиранные вещи.
Он не оттолкнул. Разорвал поцелуй, отвернувшись. Я беспомощно уткнулся лбом в его висок, не в силах отпустить.
– Почему? – мой шепот звучал хрипло и как-то отчаянно. Я безотчетно стискивал пальцами его худое плечо, чувствуя через тонкую ткань рубашки жар его тела.
– Нельзя, – беспомощно отозвался Азамат. – Грех. Аллах накажет.
– Он не увидит, – я скользнул ладонью по его животу, берясь за первую пуговицу на рубашке.
– Это нельзя, – он перехватил мое запястье и замотал головой. – Все равно.
А я в ответ молча вжался своими бедрами в его, обозначая возбуждение. Азамат охнул, хватка на моем запястье как-то разом ослабла.
– Если не хочешь – отпущу, – зашептал я в его пунцовое от смущения ухо, одновременно расстегивая его джинсы.
– Нельзя... – он сглотнул, вцепился в пояс джинсов, которые я потянул вниз. Но у меня было много вариантов. Я просто оставил джинсы в покое и проскользнул рукой под резинку его трусов, обхватывая ладонью член.
Азамат разом обмяк в моих руках, всхлипнул, подаваясь в мою ладонь.
– Так нельзя или не хочешь? – не знаю, как мне в таком состоянии еще удавалось задавать вопросы. Мне просто хотелось толкнуть его на кровать, уткнуть лицом в подушку, накрыть своим телом и...
От возникшей перед глазами картины меня буквально прострелило возбуждением.
Раздеть его было делом двадцати секунд. Причем делал я это, одновременно подталкивая его к ванной.
На душ ушло добрых полчаса. Азамат стеснялся, пытался прикрыться, оттолкнуть мою руку. Шептал что-то на своем языке. А я сходил с ума от его смущения, от гладкой загорелой кожи и проступающих сквозь нее дуг ребер. Гладил ладонями его спину, прослеживал позвонки, целовал напряженную шею.
А когда мои скользкие от геля для душа пальцы проскользнули меж его ягодиц, Азамат зажмурился, задрожал, цепляясь побелевшими пальцами за прозрачную стенку душевой.
Не знаю, как я выдержал и не кончил прямо тогда. Он был совсем чистый внутри, горячий, узкий и гладкий. Сжимался вокруг моего пальца, пытался прикрыть ладонями пах.
Меня хватило только на то, чтобы наскоро ополоснуть нас обоих водой, смывая гель, нашарить в шкафчике смазку и презервативы и дойти до спальни.
Я толкнул Азамата на разоренную еще с утра постель. Как и хотел: лицом вниз. Прошелся поцелуями по его узкой худой спине, зацепил пальцами старый белесый шрам – он у Азамата был еще с детства. Он рассказывал мне о том, как упал с двухметрового забора на камни.
Смазки понадобилось много. Я растягивал пальцами узкую дырку, шепча в ухо Азамата всякую пошлую чушь. О том, как хочу его, как буду медленно входить в его тело, как он будет стонать, принимая меня в себя.
Раз за разом...
Азамат тихонько всхлипывал, то сжимаясь вокруг моих пальцев, то, наоборот, пытаясь отстраниться. Он вообще оказался очень чувствительным, отзываясь буквально на каждое мое прикосновение.
И мне впервые страшно было причинить боль.
Да, я любил грубость в постели, любил когда мой партнер буквально кричал от боли, смешанной с удовольствием, но здесь...
Не знаю. С Азаматом все было иначе. Я хотел, чтобы ему было только хорошо. Пусть даже это будет означать какие-то ограничения для меня.
– Хочу тебя... – мой хриплый шепот прозвучал неожиданно громко в наполненной тяжелым дыханием тишине. – Раздвинь ноги.
Азамат молча и послушно выполнил.
Я помог ему принять нужную мне позу, чуть приподняв его ягодицы, и толкнулся. Медленно, осторожно. Головка прошлась по сжатому отверстию, мышцы неохотно поддались, впуская меня. По смазке это было почти легко.
Азамат глухо охнул, закусил пальцы.
– Больно, знаю, – меня трясло от напряжения и возбуждения. Хотелось толкнуться, вложившись в это движение всем телом. – Потерпи, ладно? Уже почти все, – это было ложью, на мои размеры жаловались и гораздо более опытные любовники.
Впрочем, от Азамата я не услышал больше ни звука. Он только дрожал и кусал пальцы, душа стоны.
Периодически я замирал, лаская его член, осторожно покусывал нежную кожу на шее, целовал затылок. И тогда Азамат тихо постанывал, подаваясь в мой кулак. И от этих его едва заметных движений все тело у меня сводило сладкой судорогой.
Я так и не вошел в него до конца. Трахал его неглубоко, стараясь с каждым движением задевать нужную точку в его теле.
Под конец Азамат уже подавался на каждое движение, тихо постанывая и цепляясь за простынь. И когда я накрыл его руку своей – он не отстранился. Позволил мне переплести свои пальцы с его.
Наверное, я кончил именно от этого. А может, потому что Азамат особенно сильно сжал меня в себе, пропуская чуть глубже. Не знаю. Я словно упал. Исчез на секунду, растворяясь в ощущениях.
Азамат подо мной напряженно замер, словно прислушиваясь к происходящему.
Я осторожно выскользнул из его тела, зачем-то прошелся пальцами меж ягодиц, вызвав волну дрожи, и перевернул Азамата на спину.
Он лежал передо мной, прикрывая пах руками, закрыв блестящие, влажные от слез глаза. Длинные ресницы слиплись стрелками. Я поцеловал его в подбородок, потом в шею, в выступающий кадык, в ямочку над ключицами. Облизнул сжавшийся в темный комочек сосок.
Азамат закусил губу, вздрогнул.
А я прикоснулся губами к низу его живота, поцеловал крепко сцепленные пальцы, прикрывающие член. Попытался мягко отвести его руки.
– Не надо... – он слабо попытался оттолкнуть меня.
– Тише, – я тронул губами его запястье, потянул руку в сторону. – Я не сделаю ничего плохого.
И он сдался, позволил мне убрать его руки, вцепился пальцами в простыню. Согнул ноги в коленях, пытаясь хоть как-то закрыться от меня.
Я поцеловал низ его живота, прошелся пальцами по густым волоскам на его лобке. Погладил член, прослеживая пальцами контур головки – Азамат был обрезан – растер пальцем капельку прозрачной смазки, а потом обхватил член ладонью.
Чтобы кончить, Азамату потребовалось чуть больше минуты, он ахнул, выгнулся всем телом и кончил в мой кулак, мелко дрожа.
Я обтер руку о простынь, стянул с собственного члена презерватив, завязал его, бросил рядом с кроватью.
Азамат так и лежал на спине, отвернув голову в сторону.
Я прошелся ладонью по его груди, потерся носом о щеку. Он повернулся, глянул мне в глаза. И в этом взгляде не было ни обиды, ни сожаления. Просто какая-то непонятная грусть.
Поцелуй вышел неуклюжим, почти целомудренным. Мы просто соприкоснулись губами.
Я зачем-то взял его за руку, сжал чуть шершавую узкую ладонь. И в ответ получил неуверенную грустную улыбку.
***
С того дня мы не общались. Азамат старательно избегал встреч со мной, а если они все же случались, опускал глаза или отворачивался.
Я понимал и с извинениями не лез.
Мне оставалось только наблюдать издалека. Как он метет тротуар перед подъездами, как собирает с газона сухие листья и мелкий мусор.
Он работал словно бы без выходных. В дождь, в жару. В неизменном оранжевом жилете и потрепанной черной футболке.
А потом...
Это случилось утром. Самым обычным сентябрьским дождливым ранним утром субботы. По субботам я выходил на короткую пробежку вокруг футбольного поля.
Так и сегодня.
Я продрал глаза, наскоро умылся, нацепил спортивные штаны, толстовку, вставил в уши наушники с какой-то бодрой музыкой и вышел из квартиры.
Азамата я увидел сразу. Он сидел на лестнице, спиной ко мне, привалившись плечом к стене. Ухо у него было измазано в красном. Как и безвольно лежащая на ступеньке рука.
Сердце у меня ухнуло куда-то вниз.
– Азамат? – тихо позвал я.
Он медленно обернулся, и я вздрогнул. Его губы были разбиты в кровь, под носом тоже все было в красном. До сих пор кровила рассеченная бровь. Кровь оттуда прочертила на его щеке почти ровную алую дорожку.
– Что произошло? – я опустился рядом с ним на колени, неуверенно коснулся плеча.
– Аллах наказал, – хрипло отозвался Азамат. Костяшки пальцев у него были ссажены до мяса.
– Пойдем, – я заставил его подняться и буквально завел в квартиру. Посадил на кровать и в несколько приемов раздел до белья.
Азамат сидел ссутулившись, опустив глаза в пол. На животе у него расплылся безобразный свежий синяк.
Я сходил в ванную, намочил в прохладной воде полотенце, захватил флакон с антисептиком и упаковку с ватными дисками, и вернулся обратно в спальню.
Осторожно стер с лица Азамата кровь, стараясь не растревожить ссадины, стер грязь с ладоней и коленей. Обработал самые серьезные ссадины. Присел рядом, комкая в пальцах использованный ватный диск.
– Кто тебя так? – вопрос почему-то прозвучал неуместно, но Азамат ответил все равно.
– Ваши, – он выговорил это, не поднимая головы. – Я ведь черный.
– Уроды, – я представил себе эту безобразную сцену.
– Мне тоже плохо в чужой стране, – пальцы у него ощутимо дрожали. – Но я не смогу заработать для семьи в Казахстане. Я ведь думал, буду учиться. А потом... – он замолчал, осекшись.
– Ложись, – я помог ему забраться на постель с ногами и устроить голову на подушке. – Не думай об этом. Все будет хорошо.
Он невесело усмехнулся и замер.
А я так и сидел рядом, не решаясь лечь. И только минут через десять, когда мне показалось, что Азамат заснул, я осторожно погладил его по чуть влажным густым волосам, а потом, чуть помедлив, невесомо поцеловал в лоб.
– Роман... – вдруг позвал Азамат.
Я вздрогнул, отстранился резко. Он внимательно смотрел на меня из-под длинных черных ресниц.
– Что? – голос у меня почему-то охрип.
– Можно в губы, – Азамат вдруг взял меня за руку, так же, как и я его когда-то. Стиснул мою ладонь чуть влажными холодными пальцами.
– Солнце еще не зашло, – зачем-то сказал я.
– Тебя я люблю больше, – негромко ответил он и улыбнулся мне своей новой грустной улыбкой.