Полюби меня

И вновь мы здесь. Тебе нужно лишь подойти ко мне сзади и начать целовать мою шею, и я весь твой. Я забываю про видео, которое пытался отредактировать, и позволяю утащить себя в комнату. Это всегда твоя комната. Или душ. Или пол на кухне. Или диван. Никогда не моя комната. Часть меня даже немного рада этому: не остается следов, которые могли бы преследовать меня. Я стою на четвереньках, потому что это так тебе нравится. Я чувствую твой язык, и ты явно наслаждаешься тем, как я вздрагиваю; затем ты берешь смазку, чтобы продолжить начатое. Пальцы, растягивающие меня, кажутся раем, а твой член во мне и твои руки на моих бедрах – великолепным адом. Ты очень редко двигаешься медленно. Мне нравится, когда все происходит жестко и быстро, когда ты сжимаешь мои бедра так сильно, что там остаются синяки, но сейчас другой случай – сейчас я могу представить, что это не просто трах по-быстрому, что мы не продолжим притворяться просто друзьями, когда все закончится. Ты двигаешься плавно, размеренно, а я не могу не думать о том, что лучше бы лежал на спине и видел, как ты нависаешь надо мной. Видел бы твое лицо, капельки пота на лбу, сосредоточенный взгляд. Я бы обхватил тебя ногами за пояс. Я знаю, что этого никогда не случится. Мы никогда не трахаемся лицом к лицу, мы никогда не разговариваем, мы никогда не целуемся и уж точно не обнимаемся после. Я помню, с чего все началось. Однажды ты застал меня мастурбирующим и бормочущим твое имя и так и остался стоять на пороге, наблюдая за мной. Я не успел – не смог, не решился – сказать ни слова в свое оправдание, потому что ты вошел в комнату, убирая мою руку с моего члена и заменяя ее своим ртом. Сложно было поверить, что это происходит на самом деле. Ты отсасывал мне, пока я не кончил тебе в рот, ни на секунду не сводя с меня спокойного и полного решимости взгляда. И ты трахнул меня той ночью. Дважды. А потом ушел так же внезапно, как и появился, оставляя меня сконфуженным и странно неудовлетворенным. Я чувствую, что ты близко, да и мне остается совсем немного. Ты сбиваешься с установленного ритма и обхватываешь пальцами мой член; нам обоим хватает еще пары движений, чтобы кончить. Ты не плохой человек. Ты всегда аккуратно вытираешь сперму с моих живота и бедер, ты не эгоистичен, когда дело касается секса в принципе, и ты всегда уходишь, лишь убедившись, что я кончил как минимум раз. Ты никогда не делаешь мне больно. Да, после тебя остаются синяки и укусы, но я знаю, что ты будешь себя сдерживать, стоит мне только попросить. Ты все еще Фил, все еще мой лучший друг, и ты не плохой человек. Мы оба согласились на это, и нам обоим нравится секс. И ты не виноват в том, что я хочу больше, чем ты можешь предложить. Ты не виноват в том, что я влюблен в тебя. Часть меня знает, что я должен сказать тебе об этом, но я боюсь, что тогда прекратится даже секс; я боюсь, что ты возненавидишь меня. Мы ввязались в это, по-прежнему оставаясь лишь друзьями, а я осознал свои чувства, когда стало уже слишком поздно – этот секс уже превратился в часть ежедневной рутины. Хреново ли то, что я лучше осознанно продолжу делать себе больно, чем признаюсь тебе, рискуя все разрушить и потерять? Хреново. Очень. И я это знаю. Мне кажется, что я лгу тебе, а я терпеть не могу что-то от тебя скрывать. Я решаю все-таки рассказать тебе – самым лучшим способом, который только могу придумать. Не позволяя себе передумать, я зову тебя в свою комнату. Чаще всего, подобное происходит лишь раз в день, и это ты всегда приходишь ко мне. Я никогда не пытался начинать все сам – я до сих пор не уверен, что ты мне не откажешь, но, технически говоря, ты опять приходишь ко мне, потому что я не могу сдвинуться с кровати, даже если бы захотел. Ты улыбаешься мне, открывая дверь, и так легко решить, что мы по-прежнему просто лучшие друзья, что мы не трахаемся тайком, что между нами все точно так же, как и раньше. Странно видеть, как ты притворяешься, и вдвойне странно осознавать, что я должен делать то же самое. Как ты можешь заниматься своими делами и не выглядеть так, словно не можешь перестать думать о том, как вколачиваешься в меня, не обращая внимания на заливающий глаза пот? Я не понимаю. – Что такое? Опять помочь тебе с видео? – интересуешься ты, подходя к кровати и садясь рядом со мной. Я ничего не говорю. Вместо ответа я поднимаюсь на ноги и встаю перед тобой. Ты смотришь на меня, вопросительно приподняв бровь. Я толкаю тебя в грудь, и ты падаешь спиной на кровать. Прежде чем ты успеваешь пошевелиться, я сажусь тебе на бедра, избегая твоего изумленного взгляда, – мы никогда так не делаем. Я вижу, что ты не решаешься заговорить. Словно ты хочешь позвать меня по имени, предупреждая, может, даже останавливая, но на любые разговоры всегда было наложено табу. До этого момента. – Скажи «стоп», и я тут же прекращу, - прерываю тишину я. Когда я наклоняюсь, чтобы прижать губы к твоей шее, ты стонешь. Оставив маленькое пятнышко, я спускаюсь поцелуями ниже, чувствуя исходящее от тебя тепло. Я приподнимаю футболку, целую твой живот, и ты выгибаешься в наслаждении, хотя каждое мое действие пропитано такой нежностью, которую раньше не позволял себе ни один из нас. Я легко провожу пальцами по твоей коже, и ты не предпринимаешь никаких попыток остановить меня. Может, я ошибался. Может. Могу ли я надеяться? Я продолжаю испытывать удачу, поднимая твою футболку выше, пока ты не понимаешь, чего я хочу, и не снимаешь ее полностью. Я обхватываю губами твой сосок и переключаю свое внимание на второй, только убедившись, что этот затвердел. Твои вздохи становятся громче, тебе нравится происходящее, и ты не стесняешься это показывать. От этого у меня кружится голова, и я чувствую себя таким уверенным, каким не был уже очень давно – особенно рядом с тобой. Когда я в первый раз двигаю бедрами, ты резко выдыхаешь и наконец смотришь мне в глаза. Сегодня я главный, и это очевидно, хотя у меня и в планах нет быть сверху. Я не отвожу взгляда, продолжая двигаться, заставляя тебя распахнуть рот в беззвучном стоне и вновь закрыть глаза, не выдержав напряженности момента. Это новая страница, неизведанная и опасная территория, и мысль о том, что все это происходит из-за меня, посылает мурашки по моей спине. На твоем лице мелькают следы разочарования, когда я слезаю с твоих бедер и встаю на ноги, но оно быстро сменяется пониманием: я стягиваю собственную футболку через голову, а затем расстегиваю ремень, чтобы снять джинсы вместе с носками. Ты чуть наклоняешь голову, чтобы было лучше видно, но я планирую отвлечь тебя другим способом. Неловко, но быстро я избавляю от джинсов и тебя и вновь устраиваюсь на тебе. Когда ты осторожно кладешь руки мне на бедра, мне хочется кричать от счастья. Ты смотришь на меня так, как не смотрел никогда раньше, и страсть на твоем лице смешивается с чем-то более мягким, более теплым. Я чувствую ком в горле, и мне приходится моргнуть несколько раз, чтобы не расплакаться по-настоящему. Конечно, ты не можешь не заметить перемену в моем настроении: ты и без того прекрасно читаешь людей, а я для тебя и вовсе открытая книга. Ты легко сжимаешь мои бедра, и мне неважно, сделал ты это специально или нет – моя уверенность возвращается. Я все же шмыгаю носом и провожу руками по твоей груди, не в силах оторвать от них взгляда. Я рисую бессмысленные узоры кончиками пальцев, забывая обо всем, кроме мягкости твоей кожи, и останавливаюсь лишь тогда, когда ты начинаешь двигаться подо мной. Осознав, что ты пытаешься сделать, я помогаю, и мы устраиваемся так, что ты сидишь, а я обнимаю тебя ногами за пояс – я мечтал об этом столько времени, но это чувствуется совсем иначе – лучше, острее, ярче. Между нашими лицами несколько дюймов, и ты внимательно смотришь на меня, чуть наклонив голову. Ты словно пытаешься что-то сказать, но потом все же решаешь не говорить. Вместо слов ты целуешь меня. Ты действительно целуешь меня. И я настолько шокирован, что на секунду забываю, что нужно ответить. Все, что я чувствую – твои губы, мягкие и податливые, которые так чертовски прекрасно ощущаются рядом с моими. Мне кажется, что из моего живота сейчас вырвутся самые настоящие бабочки, а перед глазами начнут взрываться самые настоящие галактики. Люди пытаются описывать первые поцелуи, говорят, что это совсем не так, как в книгах и фильмах; в моем мозгу разгорается пламя, которое растапливает все чувства до единого, и это лучше любого оргазма. Ты целуешь человека, которого хотел целовать целую, кажется, вечность, ты настолько сильно влюблен, что от любого прикосновения по венам бежит чистое электричество – ты никогда больше не испытаешь ничего подобного. И я уже не помню, когда начал плакать, но слезы появляются словно из ниоткуда, катятся по моим щекам и капают на нашу обнаженную кожу. Мне плевать. Я обхватываю тебя руками за шею, притягивая ближе, превращая нежный поцелуй в отчаянный. Мне нужно больше. Я так долго этого хотел, так долго этого ждал, что это до сих пор кажется каким-то жестоким сном, и даже если это не происходит в реальности, я не могу упустить свой шанс. Мне не нужен воздух. Мне не нужно дышать, когда я могу делать это. Мы не занимаемся сексом. Запутавшись друг в друге, мы остаемся сидеть на простынях и целуемся, не обращая внимания на давно онемевшие губы.