***
После долгожданного ухода Лоры мне хочется упасть на кровать и больше никогда не вставать. Я не могу сидеть с Мишель на диване, вдыхать приторный сладкий аромат ее духов, которые сам ей же и подарил. Смотря в потолок, лежа на кровати, я не нахожу трещинок в нем: он идеально белый. В углах комнаты нет паутины, на комоде и шкафчиках нет пыли, но, почему-то, мне все равно тяжело дышать, будто приток кислорода становится все слабее. Я выхожу на балкон, чуть не свалив с подоконника горшок с фиалками, которые так обожает Шел, и которые ненавижу я. Ветер срывает с деревьев листья так же, как я нетерпеливо срываю одежду с Фрэнка, такого милого, нежного, трепетного и невинного. Ты двигаешь бедрами, сидя на моих коленях, а я сжимаю ладони, находящиеся на твоих бледных ягодицах. Я медленно провожу языком по твоим губам, а ты прикрываешь глаза и обхватываешь мои плечи своими тонкими пальцами. Уже через мгновение ты лежишь на кровати, голый и такой доступный, а у меня в брюках становится теснее от одного твоего вида. Мишель встает сзади, ее белокурые волосы ниспадают на плечи волнами: я чувствую их оголенным плечом. Ее маленькие наманикюренные пальчики обхватывают мой торс, а горячее дыхание обжигает мою кожу за ухом. — Джи, я хочу ребенка, — шепчет она, а я, как любящий мужчина, должен сейчас подхватить ее на руки и целовать-целовать-целовать. Но я, как мужчина, который видит прекрасное лишь в шестнадцатилетнем парнишке, благодарю Господа за то, что мой телефон завибрировал в кармане. Я невесомо, почти не чувствуя щеки, коснулся ее румяной кожи своими потрескавшимися губами, а потом достал телефон из кармана и, даже не глядя на номер, принял вызов, проходя обратно в комнату. Мне легче, когда я не чувствую руки своей жены на своем теле.***
Я стою на остановке и вижу две фигуры. Они приближаются с каждым шагом в мою сторону, а потом останавливаются и пристально смотрят друг на друга. Я вижу знакомый мне полосатый свитер, аромат которого я вдыхал и наслаждался каждым мгновением в квартире Фрэнка, пока его родителей, конечно же, не было дома. Немного погодя, мои руки сжимаются в кулаки: рыжая девушка приподнимается на носочки и быстро целует Фрэнка, взяв его руку в свою. Я понимаю, что это правильно и так должно быть: шестнадцатилетний парень целуется с девушкой, скорее всего, своего же возраста. У них все впереди: первое свидание, страстные поцелуи, прогулки ночью, ссоры, размолвки, примирение, первый секс друг с другом. Это, как раз-таки, идеально, ведь так нужно. Подходя к подъезду, расслабляя галстук и расстегивая первые две пуговицы рубашки, я захожу в лифт. Я устал и сейчас не хочу никого видеть; нажимаю на кнопку пятого этажа и жду, когда лифт поднимется, а дверки раскроются. Полночь: на улице темно и почти безлюдно, я уже представляю то, как лягу в кровать и просплю до обеда, ведь завтра выходной, а у Шел ночная смена. Мои планы катятся коту под хвост, когда я замечаю у дверей сгорбленный силуэт. Фрэнк быстро поднимается с грязного пыльного коврика, смотря на меня усталым, но заинтересованным взглядом. У меня перед глазами мелькает картинка, где он стоит с той рыжей девушкой, и я понимаю, что сейчас должен прогнать его и дать ему насладиться нормальной жизнью с ней. Я молча прохожу к двери, не говоря ему ни слова. Он стоит на месте и потерянно смотрит на меня, затем отчаянно набрасываясь на меня и обнимая за плечи, прижимаясь головой к моей груди. Мои пальцы скользят меж твоих губ, размазывая алую помаду. Я пришел без звонка и предупреждения, застав тебя в короткой клетчатой юбке и чулках в сеточку. Больше всего мне понравилось твое лицо: оно было неестественно бледным, а яркий оттенок на губах добавлял чертовщинки к твоему образу, который так меня заводил. Никто не думал, что такой как ты — мальчик из правильной интеллигентной семьи — любит надевать женскую одежду. — Не выгоняй меня, Джи, — еле слышно говорит он, касаясь своими губами моей шеи. Я чувствую, как по моему телу проходит стая мурашек, как грудь начинает все чаще вздыматься. Я вдыхаю аромат его волос — он сводит меня с ума. Я понимаю, что мне следует выставить Фрэнка за дверь и не разрушать его будущее, но, я думаю, он всегда сможет отказаться от меня, потому что я не смогу выгнать его, не смогу расстаться с его телом, не смогу быть инициатором нашего разрыва. Мы слишком быстро переходим ту грань, которую не следовало переходить еще в самом начале нашего знакомства. Я беру его за руку и быстро целую в губы, по пути в комнату прижимая ко всем вертикальным поверхностям. Я не могу описать то, что происходит со мной, когда рядом Фрэнк. Это что-то горячее и невыносимое, что-то, что невозможно держать в себе. В следующий момент я развожу его колени в стороны, прекрасно видя возбуждение мальчика прямо перед собой. Он такой доступный, желанный, хрупкий. Мне сложно совладать с собой; я провожу чуть влажными ладонями по бокам Фрэнка, плавно спускаясь к бедрам. Тело парня отвечает на мои прикосновения, я знаю, что они приятны для него. Его волосы разметались по белоснежной подушке, а я совсем забыл про то, что эта кровать принадлежит мне и моей жене. На этой кровати произошло так много всего, но, безусловно, Фрэнк — самое прекрасное, что я мог иметь. Сами решайте в каком смысле. — Джерард, — шепчет он, сжимая простынь в своих руках и слегка приподнявшись на кровати. — Я хочу, чтобы ты знал.. — Я ухмыляюсь, но на его вопросительный взгляд отвечаю лишь повторной ухмылкой. Я не хочу обязывать его к чему-то, пусть все прекратится тогда, когда он сам этого захочет. — Молчи, Фрэнки, — говорю я, касаясь губами мочки его уха. Он вздрагивает, обхватывая мое лицо руками и нежно целует, а я прикрываю глаза, наслаждаясь мягкостью его губ. Мальчик нетерпеливо ерзает, а потом, отстраняясь от меня с хлюпающим звуком, дарит мне влажный поцелуй в шею.***
Мишель распускает волосы, начиная массировать кожу головы, сидя на диване перед плазменным телевизором. Я сонный и недовольный тем, что меня разбудил не Фрэнки, а звонкий голос моей жены, которая только что пришла с работы. Она спрашивает меня о том, как я спал и что делал вечером, придя домой. Я бы рад поделиться с кем-то о том, как хорошо мне было этой ночью, как долго я не спал и как быстро краснели засосы на шее Фрэнка, но уж лучше я промолчу. — Я тебя больше не возбуждаю? — вдруг спрашивает она, стоя у окна и глядя куда-то вдаль, пока на улице бушует ветер. Я невольно вздрагиваю от этого вопроса, но рад, что она этого не видит. Стараясь сохранить спокойствие, я подхожу к ней, а мои ладони обхватывают ее талию. Она блаженно закрывает глаза, а я представляю, что передо мною стоит мой мальчик. — Не говори глупостей, — отвечаю я, прислоняясь грудью к ее спине и прижимая хрупкую женщину к себе. — В последнее время происходит что-то не то, я не знаю.. — увиливаю от ответа я, а Шел поворачивается и загадочно улыбается. — Мы отдалились друг от друга, но с сегодняшнего дня все будет по-другому, — счастливо улыбается она, быстро чмокая меня в губы и исчезая в спальне. Через минуту я уже стою у двери, сбегая из собственного дома и не говоря своей супруге ни слова. Не знаю, о такой ли жизни я мечтал, когда был еще ребенком. Вряд ли я хотел сидеть в душном офисе, пить самый хреновый кофе в своей жизни и мучиться от болтовни надоедливой секретарши, которая давно желает меня в своей кровати. Мне уже тридцать три, я женат на той, которую не люблю, но которая, я уверен, любит меня. Шел была моей подругой, которая всегда помогала и поддерживала меня, была рядом со мной и давала советы. Я ошибочно полагал, что это и есть любовь, что так ведут себя влюбленные люди; мне показалось, что я тоже влюблен в нее. Но, когда в мою жизнь пришел Фрэнк, я понял, что то, что я испытываю к Мишель, — привязанность и дружба. Если бы меня нужно было описать парой строк, то, я уверен, это выглядело бы так:Джерард Уэй. 33 года. Женат, но влюблен в своего шестнадцатилетнего соседа, от которого сходит с ума.