Почему-то все заканчивалось именно так.
Они, должно быть, работали, находясь целый день в студии только вдвоем. Ударные и гитара. Ритм и мелодия. Должно быть, писали основу для новой песни или что-то еще, но никто не мог подумать, что они трахаются прямо на барабанной установке. Однако всё было наоборот. Холодный, жестокий Натсу млел, когда Даичи облачался в кожу и кружева. И вот сейчас бедра ударника вжимались в бедра гитариста, сидящего на полу спиной к бас-бочке, раскрасневшегося и извивающегося под шероховатыми кончиками пальцев, расстегивающих пуговицы на рубашке Даичи, костяшками задевая обнаженную кожу. Дойдя по пояса, Натсу остановился, и Даичи трепетал от его тяжелого взгляда, всхлипывая и дергая бедрами, призывая спуститься ниже, на что ударник положил ладонь на его живот, поднимаясь выше к грудной клетке и ключицам. От прикосновений большого пальца к напряженному розовому соску, гитарист прогнулся в спине, вздрагивая. От коротких, но возбужденных вздохов Даичи, улавливаемых микрофонами и усиливаемых наушниками, у Натсу заметно потяжелело в паху. Становилось все жарче, и он почувствовал отчаяние, практически раздражаясь реакцией гитариста, поэтому грубо прижал их бедра друг к другу, заставляя его кричать. Даичи обвил длинными, обтянутыми кожей брюк, ногами талию ударника, который практически нависал над ним, полностью укладывая на установку. Пальцы гитариста вцепились в бедра Натсу, когда тот засосал самое чувствительное местечко на шее. Даичи ближе придвинул микрофон, дабы каждый из них целиком погрузился в их томное дыхание, в каждый отдающийся звук и стон, вынуждая сердце биться еще быстрей.Репетиция всегда заканчивалась именно так.
Натсу оставлял горячие отметки на груди Даичи, в то время как тот пытался расстегнуть пряжку ремня. Их собственная музыка наполнялась ритмом стаккато. Просовывая руку внутрь, Даичи нащупывает горячий и очень напряженный член Натсу. Ударник ухмыльнулся, а затем протяжно застонал, когда гитарист обхватил ствол рукой, задевая пальцем головку, и начал медленно, будто издеваясь, двигаться, заставляя тело Натсу крупно дрожать. Тот нежно провел ладонью по подбородку Даичи, поднимаясь к губам, надавливая, и он стал жадно сосать пальцы в ритм своим толчкам. Натсу вздрогнул, пытаясь совладать с собой. Он смотрел прямо в эти хитрые, похотливые глаза. Смотрел на эти крашенные красной помадой губы, размазывающие её по пальцам, и мог кончить в сию же секунду. Но вместо этого, яростно пиная бас-бочку и отодвигая стул, оставляет хныкающего, широко раздвинувшего ноги, Даичи. Этого было больше, чем он мог вынести, поэтому, неистово рыча, хватает его за пояс, грубо прижимая к коленям.Репетиция всегда заканчивалась именно так.
Красота Даичи буквально поработила его. И сильный, крепкий Натсу стоял на коленях, скользя языком по его внутренней стороне бедра, вызывая дрожь по всему телу своего «хозяина». Он вылизывал его ствол от основания до самого кончика, слыша в ответ глухие стоны. Заводя руку за поясницу, мокрыми от слюны пальцами касается входа, потирая и надавливая на чувствительные мышцы, расслабляя их. Даичи вскрикнул и дернулся, одной рукой впиваясь в волосы Натсу, а другой ударяя по том-тому позади себя, когда Натсу наполовину взял его плоть в рот, придерживая рукой. Ударник выпустил удовлетворенный рык, тогда как Даичи стал умоляюще вопить, впиваясь ногтями в плечо драммера, когда тот взял его глубже, без остатка заполняя горло, продолжая ласкать себя рукой. Натсу поднял глаза, дабы увидеть, как ошеломительно кончает его гитарист, потея и оглушительно выкрикивая его имя. Вновь перемещаясь и нависая над ним, наблюдал за дрожащим телом, пытающимся придвинуться к нему все ближе и ближе. С практически дьявольской ухмылкой снимает брюки и, фирменно хватая Даичи за бедра, грубо насаживается на него. Оба мужчины кричали в унисон друг другу, когда Натсу полностью насадился, содрогаясь и крича от того, как член гитариста без остатка заполнял его. Даичи резко дернул его за рубашку, опуская вниз, зажимая зубами нижнюю губу, и едва ощутимо двинул бедрами. Приметив этот сигнал, Натсу начал двигаться короткими, порывистыми толчками. Он все еще старался раньше времени не кончить, скалясь и дергая бедрами — так близка была разрядка, но сдаться он не мог. Тарелки шумно стукнули, упав со стойки. Малые барабаны грохотали и хлопали. Они трахались в какофонии.Репетиция всегда заканчивалась именно так.
Ошеломительная разрядка в студии, пропитанной сексом. Горячее дыхание, оседающее паром на охлажденную потом кожу. Натсу натягивает штаны, отходя от Даичи, кидая последний долгий взгляд на его совершенно беспорядочный вид, и швырнул в него полотенце. Он шел медленно как бегун после марафона. Нажав кнопку «Стоп» на записывающем устройстве, драммер вынимает диск и кладет в карман. — Натсу… ? — Даичи приподнялся на локтях, шумно дыша. — Нет времени, — уныло отвечает Натсу, указывая на часы, попутно поправляя волосы. Перед уходом и исчезновением за дверью, ему на мгновение даже стало неуютно в такой внезапной тишине.Почему-то все заканчивалось именно так.