Красное вино

Баки Барнс на протяжении всего этого вечера проклинал сто седьмой пехотный, который совсем недавно нарушил его мирную жизнь, грозя смертью на внезапно начавшейся войне. Не то чтобы он боялся пойти на фронт и сложить голову за то, чтобы кто-то другой в Америке мог спокойно сидеть дома и не слышать звуки ночной бомбежки, от которых все внутри противно сжимается, нет. Мужчина всегда жил ради других, совсем не переживая за свое собственное существование, за личную жизнь, от которой он отказался ради той же самой армии. Баки было трудно оставить родной дом, верных друзей, знакомых — все то, что ему было дорого. Джеймс до одури переживал за Стива, которого постоянно избивали в подворотнях, ведь тот предпочитал проигрыш трусливому бегству. На все героические высказывания своего маленького и хилого товарища Джеймс лишь слегка улыбался, зная, что Роджерс не лежит сейчас в госпитале из-за переломов только благодаря ему одному. — Повторите заказ, — если бы будущий солдат сказал это немного тише, бармен бы, наверное, так и продолжил и дальше полировать один стакан в тишине, но он все же услышал мужчину и протянул руку к бутылке дорогого виски. Сколько уже было выпито Барнсом за несчастные пару часов? Бутылка? Две? Баки потерял счет количеству алкоголя, желая просто забыть про все насущные проблемы, мысли о которых не давали ему покоя целый день. Получалось довольно хорошо. Выдохнув, мужчина опрокинул в себя еще одну стопку жгучего напитка, морщась от последующих ощущений. Решив, что этого вполне достаточно, чтобы расслабиться, Джеймс кинул на барную стойку несколько зеленых купюр и поспешил покинуть душное, пропахшее сигаретным дымом заведение. Несколько раз он ударился ногой о порожки, пока доходил до своей комнаты, которая была в том же здании, что и бар. Только с третьей попытки у потерявшего контроль над собой Баки получилось вставить маленький ключ в скважину и открыть комнатную дверь. Зайдя внутрь, Барнс толкнул ее ногой, заперев, а ключ кинул куда-то за тумбу. Сейчас мужчина почти не соображал, и единственным его желанием было провалиться в глубокий младенческий сон, но чутье подсказывало, что спать еще рано. Джеймс запустил руку в короткие темные волосы, взъерошил их до безобразия и принялся нарезать круги по узкому помещению. Здесь было не так душно и противно, как в баре, но немного темнее. Чуть поразмыслив, Барнс вспомнил, что перед тем, как уйти с прощальной вечеринки, две милые девушки подарили ему бутылку красного вина, про которую он нечаянно забыл. Мужчина не знал, когда снова сможет побаловать себя высокоградусными напитками, поэтому решил опустошить и эту бутылку. Кое-как освободив стеклянное горлышко от пробки, Баки присосался к нему губами и начал жадно глотать слегка сладковатый напиток. Через минуту ему стало жарко, а еще через пять минут, сопровождаемых непрерывным поглощением вина, он решил снять с себя китель, оставшись только в брюках и легкой футболке. Баки умудрился бесшумно опуститься в стоящее около окна кресло, сжал пальцами виски и немного надавил, зажмурившись и пытаясь рассеять усыпляющий алкогольный туман в своей голове. Барнс тяжело вздохнул и встал с кресла, вызывая легкую тянущую боль в мышцах из-за недавних тренировок. Он дошел до тумбы, открыл верхний ящик и проверил наличие всех важных документов. Убедившись, что все на месте, Баки успокоился и, снова решив посидеть в кресле, развернулся к окну. Увиденное в следующие секунды повергло его в шок, а желание сорваться с места и убежать было подавлено виски и вином в его крови. Барнс тупо пялился на сидящего, непонятно откуда взявшегося в его комнате странного гостя, но ничего не предпринимал. Потому что он прекрасно осознавал, кого он видит. Мужчина многим отличался от Джеймса. Он был явно старше, намного сильнее, левую руку заменяла бионика, волосы были до плеч, но не было никаких сомнений, что сидящий перед ним человек — это он сам. — Помнится, до войны я был более гостеприимным, совершенно не таким, какой ты есть сейчас. Баки вздрогнул. Это был его голос, только говорил не он. Барнс помотал головой, надеясь, что этот пьяный бред сейчас покинет его сознание и оставит в комнате в одиночестве, но незваный гость не пропадал. Лишь только продолжал похабно ухмыляться. — Вижу, ты совсем не ждал меня, — старший мужчина медленно заправил за ухо прядь темных волос и посмотрел на растерявшегося более молодого себя. — Ты лишь моя галлюцинация, — пытался доказать Барнс скорее себе, чем… другому себе, — скоро я лягу спать, проснусь, а тебя не будет. Гость усмехнулся себе под нос, встал с кресла и медленно подошел к Баки: — Это так. Завтра меня не будет, но сейчас я есть, причем не просто так. Мне нужно тебе кое-что рассказать. Поэтому, даже если я для тебя лишь пьяное видение, то хотя бы полезное пьяное видение, — мужчина сделал шаг вперед, заставив Джеймса сесть на край кровати, а сам остался стоять рядом. Сейчас Барнс был уверен, что этот посетитель был вызван не чем иным, как красным вином, которое оказалось лишним. — Ты кто такой? — процедил он сквозь сжатые зубы, от волнения сжимая пальцами светлую простынь. — Ты и сам понял, кто я, — усмехнулся его собеседник, —, но если тебе угодно, то кроме «Джеймса» и привычного «Баки» многие стали меня называть Зимним Солдатом. И если ты пропустишь мои слова мимо ушей, то вскоре сам поймешь, почему. На секунду Барнсу показалось, что он действительно всерьез поверил этому самому Зимнему Солдату, как будто не считал его галлюцинацией. Но у него совсем не было сил что-то говорить в ответ, поэтому он просто ответил на все коротким кивком, чего старшему мужчине было вполне достаточно. — Я скажу тебе лишь одно, и не смей перечить мне. Ты не должен доверять Роджерсу. Баки резко поднял голову и уставился на Солдата взглядом, полным непонимания и растерянности, а еще закипающей злости. Он не понимал, что сейчас ему сказали. Точнее, не понимал, почему он не должен доверять своему лучшему другу, которого знал с самого детства: — Что ты несешь? Я серьезно тебя не понимаю! Как Стив может являться угрозой для меня? — Сейчас твой друг всего лишь горстка костей, обтянутых кожей, но поверь мне, он изменится. Я не прошу тебя прекратить с ним общение или начать его ненавидеть. Просто будь осторожен. Особенно на заданиях. Лучше перестрахуйся, — Зимний лениво повел плечом, сместив ткань майки, предоставив Баки вид на розовые рубцы — место соприкосновения кожи и холодного, безжизненного металла. При виде этих шрамов Барнс невольно поежился, но даже это не заставило его прекратить рассматривать бионику. Взгляд спокойных серых глаз блуждал по металлическим пластинам, немного задержался на ярко-красной звезде и обтянутой в перчатку ладонью, а потом встретился с точно таким же взглядом. Где-то с минуту мужчины просто смотрели друг другу в глаза. Баки особо ни о чем не думал, а вот голову наемного убийцы посетила одна забавная мысль. Просто, почему бы не воспользоваться шансом? Зимний Солдат сел рядом с Джеймсом, а тот был совершенно не против. Ему было все равно. Было. До того момента, как холодная металлическая ладонь легла ему на колено и несильно сжала. — Судя по тому, что ты сейчас сидишь в комнате пьяный и одинокий, все девчонки выбрали кого-то другого? Или ты решил взять пример с невинного Стивена? Баки рассеянно поглядел на своего двойника и только и смог прошептать «что?», после чего другая, живая ладонь легла ему на затылок, а мягкие и теплые губы накрыли его собственные. В любой другой раз, наверное, без алкоголя в крови, Баки стал бы сопротивляться и отпихивать мужчину, который оказался довольно развратной галлюцинацией. Однако сержант просто плюнул на все, либо же ему не понравилось сравнение со своим другом-девственником, но как бы то ни было, на поцелуй он все-таки ответил. Сначала все было невинно, совсем уж детский поцелуй, но потом Солдат начал требовательно раздвигать кончиком теплого языка губы своего партнера. И Баки повиновался. Он считал себя сумасшедшим, но ему это нравилось. В какой-то момент он даже попытался взять ситуацию в свои руки, но ему тут же показали, кто здесь доминирует, толкнув руками в грудь и повалив на кровать. Барнс с секунду запаниковал, и этого хватило Солдату на то, чтобы моментально разорвать напополам футболку Джеймса. На щеках сержанта заиграл румянец. То ли от накатившей волны возбуждения, то ли действительно от смущения. — У меня так было только один раз, — стыдливо произнес Баки, теребя темную футболку нависшего над ним мужчины, зачем-то подавляя желание снять ее. — Поздравляю, сейчас будет во второй, — Зимний слегка отстранился и снял с себя футболку. Он гордо усмехнулся, когда увидел, с каким восхищением сержант Барнс разглядывает его тугие мышцы, так соблазнительно перекатывающиеся под загорелой кожей. — Черт, это неправильно, странно и, наверное, отвратительно, но я безумно хочу тебя, — это короткое признание Баки сопроводил поглаживанием Солдата по широкой груди и плечам, из-за чего удостоился быстрого поцелуя в скулы. — Понимаю. Подожди немного, — Зимний слез с бедер молодого сержанта, встал с кровати и начал искать что-то в дорожной сумке Джеймса. В это время Барнс снял с себя верхнюю одежду, оставив на теле только боксеры, а затем продолжил пялиться уже на мускулистую спину будущего себя. Солдат отыскал в сумке небольшую баночку смазки и сразу же поспешил к кровати, по пути стаскивая с себя армейские штаны и снимая берцы. Взгляд потемневших от похоти и желания серых глаз Баки блуждал по накаченному телу своего двойника, а сам сержант до крови кусал губу каждый раз, когда Солдат специально играл мышцами. Зимний забрался на кровать, поставил лубрикант на тумбу и сразу же навис над Барнсом, опершись руками по обе стороны от его головы, не давая и малейшего шанса на то, чтобы сбежать. Честно говоря, Джеймс и не собирался этого делать. Киллер усмехнулся и нарочито медленно принялся стягивать с сержанта последний элемент одежды. Тот сразу же вцепился своими пальцами ему в руку, но останавливать не стал. Только покраснел сильнее. После Солдат сам обнажился до конца и облизнул пересохшие губы.  — Ты же понимаешь, что прежде, чем я тебя отпущу, я хочу вдоволь тобой насладиться? — и будто в подтверждение своих слов наемник лег на Барнса, вжав его своим телом в кровать и выбивая из его легких тихий стон, а сразу после принялся целовать его шею. Зимний не сразу понял, почему от легких покусываний его любовник сходит с ума, извивается под ним, наклоняет голову, предоставляя больше пространства для багровых отметин, но потом его осенило. Шея была эрогенной зоной молодого Барнса. — Так вот значит как… — Солдат пошло ухмыльнулся, глядя на разгоряченного и разомлевшего от ласк сержанта, — какие еще секреты мне предстоит узнать? Но Баки не ответил, а только и смог тихо и жалобно проскулить: — Пожалуйста, продолжай. Зимний Солдат мог, конечно, немного помучить своего партнера, заставляя его просить и умолять, но не смог этого сделать, когда увидел, как Барнс бесстыдно разводил свои ножки, будто приглашая его: — Пожалуйста… Наемник улыбнулся, снова наклонился к шее Баки и втянул губами кожу, слегка закусив, а потом горячим языком зализал место укуса, где совсем скоро образовался довольно большой засос. Зимний — собственник, и он привык помечать то, что принадлежит ему. Решив, что с шеей пора заканчивать, Солдат немного спустился вниз и провел языком по выпирающим тонким ключицам, а затем и по впадинке между ними. Барнс охнул и запустил руку в длинные волосы мужчины, слегка поглаживая кожу головы мягкими подушечками пальцев. Зимний немного поерзал на бедрах сержанта, сильнее заводя его, а затем обдал горячим дыханием сосок, играясь языком с затвердевшей от возбуждения бусинкой. — Ах, черт… — Джеймс сжал в пальцах темно-каштановые пряди и пытался сильнее прижать голову Солдата к своей груди. Последний, наигравшись с одним, перешел к другому соску, поглаживая широкими ладонями живой руки и бионики влажную от пота спину и поясницу. Зимний оперся металлической рукой о кровать, а живую повел ниже, проводя пальцами по слегка выпирающим позвонкам, потом сжал ладонью упругую ягодицу, на что снова получил долгий и протяжный стон, слегка надавил на дырочку, а затем обхватил налившийся кровью член. — Твою ж… — Барнс непроизвольно толкнулся Зимнему в ладонь и крепче обнял его руками, прижимая горячее тело мужчины к себе, будто пытаясь слиться с ним в одно целое. Солдат слегка поглаживал ладонью эрекцию Баки, не давая ему полностью насладиться процессом, а потом вдруг резко опустился вниз, устраиваясь поудобнее между ног своего любовника. Барнс попытался сфокусировать взгляд на лице партнера и томно выдохнул: — Ты действительно собираешься сделать это или только издеваешься? Наемник промолчал, слегка ухмыльнувшись, положил ладони на бедра партнера и без помощи рук обхватил влажными губами сочащуюся смазкой головку. Баки тихо зашипел и прогнулся в спине, подаваясь бедрами вперед, но Солдат крепко прижимал его к кровати, лишая свободы действий. Он не собирался издеваться над ним, просто хотел растянуть удовольствие, лаская кончиком языка уретру и плотнее прижимая губы к стволу. Барнсу процесс безумно нравился, ведь не каждый день тебе отсасывает твой двойник, то есть ты сам. Иногда киллер не так сильно придерживал бедра сержанта, из-за чего тот сразу пытался глубже протолкнуться во влажное и горячее горло, и один раз Солдат все-таки позволил ему это сделать. Зимнего до безумия сильно заводило понятие того, что сейчас он доставляет массу удовольствия юному себе, заставляет самого себя скулить от желания, прикрывать глаза и кусать покрасневшие губы. Наемник старательно двигал головой, с каждым разом брал все глубже и глубже, а наградой служило сладкое «ох, черт». Чуть погодя Солдат отстранился, провел языком по припухшим губам и, подавшись вперед, сладко поцеловал сержанта, словно делясь с ним своим собственным вкусом. Баки обнял мужчину за шею, приоткрыл рот и впустил туда чужой язык. — Что, совсем невмоготу? — сказал наемник, как только почувствовал упирающийся ему в бедро стояк. — Просто ты медлишь. Зимний хмыкнул, молча открыл лубрикант и посмотрел на Баки: — Левой или правой? Сначала сержант не понял, о чем идет речь, но когда до него дошло, спавший румянец вернулся снова. — Левой, пожалуйста… Зимний Солдат закусил губу в попытке сдержать улыбку и выдавил немного холодного геля на не менее холодные металлические пальцы. Баки заворожено следил за всем этим, возбуждаясь сильнее и сильнее, заводя своим смущением мужчину. Барнс слегка дернулся, когда смазанная гелем бионика коснулась его входа. Сержант тяжело выдохнул, попытался расслабиться и уткнулся лбом в плечо Зимнего Солдата, робко целуя его в ключицу. Тот принялся медленно и ненавязчиво проталкивать пальцы в горячее нутро, разминая и подготавливая тугие мышцы. С губ сержанта то и дело срывались томные вздохи и тихие стоны, больше походящие на мольбу и скулеж. — Х-холодные… Зимний ввел еще один палец: — Просто ты слишком горячий, — Солдат поцеловал Баки в лоб и, решив, что тот подготовлен достаточно хорошо, вынул пальцы, на что получил возмущенный стон, — подожди, детка, не спеши… Мужчина навис над Джеймсом и бесстыдно раздвинул его ноги настолько широко, насколько тот позволил. А тот сегодня позволил ему предостаточно. Предупредив его о возможных болезненных ощущениях и пообещав быть аккуратным, Солдат подставил головку к растянутому и смазанному гелем колечку мышц и начал входить. Это было больно. Барнс сильнее сжал пальцы на плечах своего двойника, а в уголках его глаз скопились слезы. Вторгавшееся в него мужское достоинство было отнюдь не маленьким, что вызывало чувство, будто сержанта разрывают изнутри. Зимний все прекрасно понимал, но все, что он мог — это успокаивающе гладить любовника по спине и покрывать его лицо короткими поцелуями. Когда он вошел полностью, Джеймс немного ослабил хватку, отмечая про себя, что потом на этих плечах останутся синяки. Баки заметно расслабился, когда боль отступила, уступив место непривычному чувству наполненности. Поглаживания по спине не прекратились, успокаивая сержанта. — Я готов, — тихий шепот был не очень уверенным, поэтому Солдат переспросил еще раз, - да, я уверен. Давай уже. Солдат немного нахмурился и качнул бедрами вперед, толкнувшись в расслабленное и податливое тело. Тугие мышцы приятно сжимали его член, но более всего наемника радовало то, что болезненные всхлипы прекратились. Баки было мало того, что не больно, но приятно. Зимний был опытен, и это Барнс понял сразу, поэтому безо всяких сомнений полностью ему доверился. В конце концов, это же он сам. На каждый толчок мужчины сержант отвечал громким стоном, выкриком его прозвища и еще одной дозой царапин на спине. Баки совсем не хотел себя сдерживать, поэтому спина Зимнего Солдата пестрела красными полосками от коротко остриженных ногтей. Бионикой наемник опирался о кровать, а правой рукой крепче прижимал к себе стонущего и счастливого Баки. Пару раз Барнс выстанывал что-то поистине извращенное, например, прося посильнее втрахать его в кровать, когда Солдат касался головкой члена особой точки внутри. Им обоим становилось с каждой минутой все жарче и жарче. Зимний тяжело дышал Баки на ушко, отчего тот мгновенно покрывался мурашками. Наемник обхватил одной рукой Джеймса за поясницу, слегка приподнимая его и меняя позу так, чтобы каждый раз попадать точно по простате. У Барнса уже даже не было сил стонать, он мог только крепче сжимать волосы на затылке солдата. Видимо, это уже стало его привычкой. Баки тихо охал, когда Зимний нечаянно касался его бионикой, вздрагивая от заметного контраста между температурой его тела и холода металла. Тишину в комнате еще долго прерывали развратные стоны, вздохи и еле слышные шлепки кожи о кожу. И вот Баки уже на пике наслаждения, замирает во время яркого оргазма и крепко прижимает к себе Зимнего Солдата, пока тот заполняет его своей спермой изнутри. Им до безумия хорошо сейчас лежать в обнимку, восстанавливать дыхание и ни о чем не говорить. Солдат лениво перевернулся на спину, стянул с бионической ладони кожаную перчатку и кинул ее на тумбу, обняв после этого Джеймса. Тот устало улыбался, пытаясь сосчитать оставленные им синяки на плечах Зимнего, пока последний поглаживал его по мокрым и липким от семени ягодицам. Они немного полежали в полной тишине, и наемник хотел было пожелать Баки спокойной ночи, но донесшееся до него сладкое сопение говорило о том, что Барнс уже провалился в сон. Солдат улыбнулся, крепче прижал к себе сержанта и закрыл глаза.

***

Барнс проснулся с первыми лучами солнца, как всегда опередив будильник. Он проигнорировал тупую боль во всем теле, списав это на вчерашнюю небольшую пьянку. В голове будто били в набат — именно так Баки описал бы свое состояние. Сержант быстро оглядел свою комнату, заметил пустую бутылку красного вина, вспомнил то, что посчитал за сон, и сказал сам себе: — Да, это точно было лишним. Джеймс быстро оделся, покидал в сумку нужные вещи и направился к выходу, думая про себя о том, чего только не может сделать с разумом алкоголь. Оглядев комнату в последний раз, Барнс вышел за дверь, так и не заметив лежащую на тумбе чужую кожаную перчатку. Может, вино все-таки не было лишним?