***
Я уже не помню, сколько нахожусь здесь. День, неделю, месяц, год — это уже не имеет никакого значения. Моя жизнь резко превратилась в самое обычное существование, в ней нет никаких позитивных эмоций. Порой мне кажется, я забыла, что такое радость. Белые стены постепенно впитали в себя всю мою натуру, оставив лишь "сухую оболочку" с пустым и отрешенным взглядом. Белый — символ чистоты и спокойствия, но в моем случае этот цвет является символом безысходности. Эта мягкая коробка стала для меня нежеланной сестрой, но я ничего поделать не могу. День изо дня одно и то же. Настырный мистер Брайт докучает мне своими вопросами по поводу моего самочувствия и душевного состояния. Он думает, что я буду плакаться ему в жилетку, точнее в халат, и рассказывать о том, как моя же мечта привела меня в психушку? Еще чего. Послышался звук открывающегося замка, и в тот же миг повеяло холодом — в мою палату кто-то зашел. Хотя почему же кто-то, я знаю своего постоянного гостя. — Мисс Эл… — Не называйте мое имя, блять! — рявкнула я. Мужчина обреченно вздохнул. — Вы до сих пор вините во всем себя? — А кто виноват, что у меня руки не из того места растут? Никто, только матушка-природа, которая создавая меня, была обдолбана не на шутку… — Не говорите глупости, мы же оба знаем, что это не так. — Ваше мнение меня не интересует. Зачем вы вообще пришли? — Мне необходимо… — Знаю, знаю, — прервала я доктора, — лишь благие намерения движут вами, но мне абсолютно все равно. — Почему вы не расскажете свою историю до конца? Никто не знает, что было на самом деле. — А почему вас, собственно, интересует история художницы-неудачницы, которая потеряла смысл жизни? Брайт молча изучал меня взглядом. Мне не нравилось, когда он резко умолкал и пристально смотрел на меня, словно вглядывается в самую душу. — Вы слишком утрируете, мисс. — Ну вот опять! Зачем спрашивать, а потом отрицать мою же правду? Вы до ужаса нелогичны. — Я же вижу, что вы хотите хоть с кем-то поделиться своей болью, разочарованием. Почему же вам не выплеснуть все это сейчас, пока последствия не так страшны? — К огромному сожалению, я не могу покончить жизнь самоубийством в этом мягком чехле, так что можете не волноваться. — Но все же… — Хорошо, так уж и быть. Но вы сами на это подписались.***
Был самый обычный июльский вечер. Я сидела за столом и заканчивала рисунок, который рисовала уже несколько недель. Любовь к рисованию у меня с самого детства, поэтому засиживаться допоздна с карандашом или кистью в руках было для меня самым лучшим времяпровождением. Но моя любовь дорого мне обходилась. Не в плане денег, нет. Мне не жалко заплатить большую сумму за краски, карандаши, кисти и тому подобное. Платить мне приходилось своими нервами. Я прекрасно понимала, что в мире искусства невозможно полностью избежать критики, но мое внутреннее Я безумно страдало, когда вместо нормальных и обоснованных замечаний, я слышала в адрес своих работ лишь сплошное обливание грязью. Были и недельные запои, и ежедневные приступы самобичевания. Многие говорили мне, чтобы я бросала это дело, раз так остро реагирую на негативные слова в мою сторону. Но что-то во мне не давало это сделать. День за днем я создавала и тут же уничтожала множество рисунков, вся моя комната была в клочках бумаги и обломках карандашей, кое-где валялось битое стекло. Я разочаровала своих родителей, после моего выбора на будущее, они, мягко говоря, были в шоке и не стали поддерживать меня. Поэтому я нахожусь за тысячу километров от них и потихоньку схожу с ума. Или не потихоньку? Неважно. В итоге мне удалось прорваться в среду достаточно успешных художников, были случаи, когда покупали мои работы, делали специально для них отдельные выставки. Но все равно аудитории начинающих художников, у некоторых даже невооруженным глазом можно было заметить, что опыта мало, были намного больше, чем у меня. Хоть это и глупо, но меня очень злил такой расклад. Из-за этого мои приступы случались все чаще. Однажды я подожгла дом одной девушки, которая не имея достаточно опыта, была моим самым главным конкурентом. Не помню, кто и как "спас" меня от полиции, вместо этого определив в лечебницу для душевнобольных. Первое время я всячески проявляла эмоции: то оплакивала свою ущербность и глупость, то истерично смеялась над "гениальной" идеей самоубийства, которое можно совершить подавившись мягкой обивкой стен. Но со временем мои эмоции иссякли, белые стены утратили свою привлекательность, а мир за маленьким окошком посерел. У меня было много лечащих врачей, хотя они серьезно думают, что можно вылечить отчаяние от безумия или наоборот? Наивные. Только подруга в черном плаще с косой может вылечить эту "болезнь". — Почему вы так пессимистично настроены? — Потому что больше нет смысла верить в хорошее. Все, конец истории. - Вы и вправду так думаете? Странно. Вам же только 26 лет, вся жизнь впереди. Я громко засмеялась. — Какая "жизнь впереди", если я навсегда закрыта в психушке? Вы смешной, доктор. Раньше вы мне нравились намного больше, ведь тогда всеми силами пытались разгадать мою загадку и опробовать на мне все свои психологические приемы. Ох, мистер Брайт, я вас умоляю. На этом все, рассказ окончен. — Вы что-то явно недоговариваете. И это что-то не является слабым звеном во всей этой истории. Я ничего не ответила. Что он хочет узнать? И поможет ли это ему в дальнейшем? — Я сказала вам все, что должна была. Простите за отсутствие описания всех мельчайших подробностей, но переживать все заново я не хочу. Мужчина кивнул. — Знаете, ваша проблема в том, что вы не обратились вовремя за помощью, все держали в себе и это добавило еще больше трудностей. Я бы не сказал, что ваша ситуация безвыходная и самая худшая, что может быть. Вы большая эгоистка, мисс. Вы сломали не только свою жизнь, но и жизнь той девушки, которая была вашей соперницей. Вашему поступку очень сложно найти оправдание. Вы самая больная из всех, кто находится здесь. У тех несчастных еще осталась доля человечности, в отличие от вас. Это звучит странно и даже противоречиво, но так есть на самом деле. Я не один год наблюдаю за больными людьми, так что смело могу сказать, что вы, будучи здоровой, так быстро похоронили свою душу. — с этими словами мистер Брайт покинул палату. Я долго думала над его словами и сделала определенные выводу, думаю так будет лучше для всех.***
На следующее утро девушку нашли лежащей на полу в самом дальнем конце палаты. Её лицо озаряла безумная улыбка, а уже невидящие глаза смотрели в окно.Несколько минут санитары думали, что пациентка просто разыгрывает их. Но прикоснувшись к холодной коже все стало ясно. Никто не мог понять, как и от чего она умерла, пока при вскрытии в ее желудке и дыхательных путях не обнаружили поролон и лоскутки искусственной кожи.