Фламинго и Сосиска

На лето мама правдами-неправдами отправила меня работать. Нет, я не жалуюсь, работа хорошая — это вам не флаеры раздавать под жарким июньским солнцем, которое будто бы плавит асфальт. Я работаю официантом в кафешке со странным названием «Дикий фламинго». Интерьер кафе, как и наша униформа, такая же дикая, как и название. Стены — усеянные фламинго, диваны — розовые, а на наших футболках спереди, в которых мы расхаживаем там, изображена огромная рожа фламинго. Как маму угораздило познакомиться с директором кафе для меня до сих пор остаётся загадкой. Но ничего плохого в розовом цвете, дикости и куреподобных животных, окружающих меня, я не видел. «Плохое» заключалось лишь в лице сосиски, домогающейся меня день ото дня. У сосиски, то есть, хот-дога, очень доброжелательное, вечно улыбающееся, но какое-то укуренное выражение красивой породистой морды, что меня пугает, голые волосатые ноги, торчащие из тканной бордово-коричневой попки и обутые в красные кеды, большое накачанное тело, для которого маловат тот костюм, и что-то явно не то с мозгами… В первый день, как я увидел приставучую сосиску, политую горчицей и кетчупом, то не придал особого значения рукопожатию и сумасшедшей улыбке, которой он меня наградил. Только потом, неделю спустя, когда рукопожатия, «приветы» и «дай пять» сменились на «детка, как дела?» и шлепками по моей заднице, я понял, что это не просто хот-дог, это — хот-дог-извращенец! А ещё больная сосиска не забывала совать мне, растерянному, в руки флаеры и рекламировать «У хот-дога», которое было расположено на том же этаже, что и наш «Дикий фламинго». Я зашёл в торговый центр весь съежившийся — надеялся спрятаться за своими порядком отросшими волосами и в большой на меня футболке. Но бешенная сосиска (или сосис?) умела находить меня в любой толпе, а если учесть то, что было раннее утро, и толком никто не шлялся в такое время по магазинам… Ясен пень, сосиска меня быстро нашла. — Красавчик, — хот-дог обнял меня за талию, прижимая к своему попахивающему костюму. — Как спалось? Видел эротические сны, которые я тебе пожелал? — на его вопрос я только поморщился, пытаясь вырваться из объятий; забыл сказать, у сосиски была отменная хватка — стальные мышцы рук, покрытых татуировками, не были спрятаны под тканью. — Отстаньте, пожалуйста, уважаемый хот-дог, — вежливо попросил я, вспомнив слова мамы: «В любой ситуации, даже когда грабишь, не дай бог, будь вежлив!» — Прошу вас, уберите свою руку с моей жопы, иначе мне придётся принять крайние меры! Сосиска вздохнула, на прощанье смачно шлёпнув меня и засунув флаер в задний карман, и пошла восвояси с опущенной верхней попкой, то есть, головой. «Актёр хренов, — с раздражением подумал я, быстро идя к лифту и высовывая сложенный вдвое листок из задницы. — Заебала меня уже эта многоуважаемая сосиска!» Двери лифта плавно закрывались, но тут между створок ка-а-ак влезет чья-то рука! Я чуть кирпичей в свои узкие джинсы не наложил — нельзя ж так людей пугать! — Нельзя ж так людей пугать! — воскликнул я, когда в лифт зашёл… хот-дог. Он нагло улыбался, будто совершил нечто криминальное, а его карие глаза смотрели прям в меня. — Дайте выйти, меня тошнит! — заистерил я, зная, что не выдержу находиться с этим маньяком все три этажа в закрытом пространстве. Я хотел было эпично выскочить из лифта, но сильные татуированные руки не дали мне этого сделать. — Куда, котёночек? — прошептал хот-дог, и я издал обречённое «мяу». Сосиска превосходила меня как и в росте, так и в габаритах. Накачанный мужик, тягающий «железо», наверное, через день, но шляется по этажам в костюме хот-дога… как это понимать? .. Да и ещё меня домогается. Хот-дог склонился ко мне, держа в своих руках и елозя ими по моей тощей тушке, и дышал куда-то в мою шею, отчего толпище мурашек гасало по моему позвоночнику вверх-вниз. — Уважаемый хот-дог, — тихо обратился я к нему. — Позвольте узнать, что вы делаете?.. — М-м-м-мг-гм-м-х-х… — послужило мне ответом, и почему-то мои коленки предательски задрожали. А когда этот извращенец провёл своими блядскими губами по моей шее, у меня чуть искры из глаз не посыпались! Лифт открылся, и я, вырвавшись из крепких объятий, сиганул в направлении к «Дикому фламинго», розовый цвет вывески которого в тот момент грел мою душу лучше, чем алкоголь или тёплое одеяльце в зимнюю ночь. Я отработал своё, на выходе меня обняла сосиска, вытянув из гущи толпы, и пожмакала меня за жопу. В тот день мы явно перешли на новый уровень: хот-дог ещё ни разу с такой страстью меня не тискал. *** — Какие ножки! — присвистнул хот-дог, появившись из ниоткуда за моей спиной. Не увидев его на первом этаже, я потряс к лифту, надеясь, что не наткнусь на него по дороге. — Зачем ты их прятал, маленький фламинго? – ну, честное слово, зоофил какой-то. Да, ещё я был в форменной розовой футболке, сзади на которой было написано «Дикий фламинго». — … — я остановился, но ничего не сказал и не повернулся к сосиске. — Джинсы, конечно, тоже тебе идут, но в шортиках ты просто неотразим! — воскликнула сосиска, появившись в моём поле зрения. — Уважаемый, — я посмотрел на этого больного из-под челки, пытаясь придать своему взгляду злости. — Отъебитесь от меня, — и, подумав, добавил сквозь сжатые зубы: — Пожалуйста. — Ну, почему же маленький фламинго так нахохлился? — сосиска улыбнулась, взяв меня за руки, как девчонку. — Хохлятся воробьи, — буркнул я, размышляя, как мне избежать обниманий этого маньяка, которые, несомненно, в скором времени будут. — Хочешь, проведу? — хот-дог хитро смотрел на меня. — Э-э-э, нет, спасибо, — я потихоньку так начал вырывать ладошки из его лап. И вырвал. Это победа! Но в следующее мгновенье сосиска наклонилась вниз и подняла меня в воздух, то есть, на руки. — Мама! — заорал я от неожиданности, вцепившись, как кошак, в тканную голову сосиски. — Бля-я-я! Куда вы меня несёте, уважаемый, ёбаный в рот?! Я забрыкался, но хот-дог сильнее прижал к себе. — Как «куда»? — ответил он мне спустя какое-то время. — Несу в «Дикий фламинго». — Только не заносите меня в кафе, — взмолился я, перестав быть рыбкой в сетях и вытаращив глаза на сосиску. — Как получится. А получилось у него занести меня в кафе под странные взгляды редких посетителей и персонала. Хот-дог поставил меня на ноги, пригладил мою прическу на голове, которой не было, и ушёл, помахав всем на прощанье рукой. — Нихера-се, — проговорила Катюха — первая, кто очухался от шока. — Нихера-се, ёпт. — Ага, — сказал я, тоже не веря в то, что меня только что носила на руках бешенная сосиска. — Виски есть? — на морозе так произнёс я. — Вычитается из твоей зарплаты, — так же на морозе ответила Катюха, неверующе сканируя меня взглядом, будто я призрак. — Бля, точно, — и я развернулся — на выход. — Ты куда? — кинулась за мной Катюха. — В «Биллу». — Ты ж в дрова бухой от бутылки пива, — заметила она — знала, о чём говорит. — Бля, точно, — сказал я и пошёл надевать свой чёрный фартук. Я вышел на перекур — без Катюхи на этот раз. Да и сама она поняла, что меня нужно оставить одного, хоть и прошло уже пару часов с того происшествия. Я затянулся и блаженно затрепетал ресницами — это было то, что надо… и было плевать на жару, прилипшую ко мне, как скотч, на людей, которые сновали, говорили и смеялись вокруг меня. Жизнь для меня остановилась, и я с облегчением курил. — Маленьким фламинго вредно курить, — знакомый голос проник в голову, и я распахнул глаза. Удовольствие — коту в жопу. — Как будто сосиска знает, что хорошо, а что плохо, — хмыкнул я, затянувшись. — Сосиска всё знает, — ответил хот-дог и тоже закурил. — Только не летает. — Для тебя — хоть взлечу, — пыхнул он на меня дымом. — А уйти можете? — я вопросительно посмотрел на хот-дога. — Могу, — сказал он. — Но не хочу. На этом наш разговор был завершён, так как я, шаркнув по окурку ножкой, ушёл от мужика нафиг. Пусть сам стоит там и курит. Дебильный хот-дог. *** — Доброе утро, мой маленький фламинго, — сосиска ущипнула меня за нос, и я хмуро на него посмотрел. — Как дела? — он приобнял меня за талию, и его рука медленно, но верно, сползла мне на жопу. — Не айс, — сказал я, уже без надежды на то, что эта тварь меня отпустит. — У тебя такие ножки офигенные, так и хочется развести их в стороны… — прошептал мне на ухо хот-дог, и моё сердце сделало кульбит, а потом шлёпнулось в желудок. Я промолчал. Да что я мог сказать? «Прекратите лапать меня за задницу: это возбуждает», что ли? Да, его руки — накачанные, увитые татуировками, которые я никак не мог разглядеть, — действительно возбуждали меня. Сосиска вдруг снова подняла меня на руки и потащила хер-знает-куда. Я не сопротивлялся и обнял его за сосисочью шею. — Вот скажите, вот что вы от меня хотите? — вздохнул я, смотря на красивое лицо мужчины, имени которого я и не знал. — Или вы так с каждым обращаетесь? — Только с тобой, — улыбнулся он. Больше ни я, ни он ничего не говорили — молчали. Я сидел у него на руках и никуда не рыпался, чувствовал дыхание у себя на щеке и трясся в такт его большим шагам. И что только мужик от меня хочет? .. Меня поставили возле входа в туалет, галантно открыли двери. Я, постояв немного в ступоре, зашёл внутрь, и меня тут же прижало тело в костюме к стенке. — Вашу ж мать! — только и успел я сказать, прежде чем чужие блядские губы впились в мои, умело сминая в поцелуе. Руки полезли под мою футболку, оглаживая шершавыми ладонями бока, щипая за соски. А когда рот хот-дога, такого привлекательного хот-дога, чей костюм был до ужаса нелепым, присосался к моей шее, я тогда потёк, как поломанный кран. Одна рука этой больной гомосексуальной сосиски сжала мой заинтересовавшийся в происходящем член… — М-м-м, — выдал из себя я, зажмурив глаза и подняв подбородок вверх, аккурат потолку, упираясь макушкой в стену. — Многоуважаемый хот-дог… м-м-м…, а что вы творите?.. А?.. — Делаю маленького фламинго своим, — ответил мужчина, отлипая от меня. Он поднял меня под задницу, прижав к своему сосисочному телу, я обнял его, чтобы не грохнуться по ходу дела. — А вы знаете… — слова разбегались, как тараканы при резко включённом свете, — что сношение фламинго и сосиски чревато… плохими последствиями… — И какими же? — мы оказались в довольно просторной кабинке, и меня снова прижали к стенке, зацеловывая мой выступающий кадык. — Ну… это… выйдет соминго или фласиска… такой… гибрид странный, — с придыханием говорил я, подставляясь под волшебные руки, уже копошащиеся в моих трусах, и рот, целующий мою довольную мордаху. — А как фласиска будет выглядеть? — шепот прямо в ухо, такой возбуждающий — волоски на руках и загривке у меня дыбом прям встали! — Такая вот, на длинных ножках… тоже длинная… и клюв такой жёлтый, в перьях розовых… политая горчицей и кетчупом… да… и с булочкой мягкой на спинке… — бормотал я свои фантазии, когда как хот-дог вытряхивал меня из шортов и трусов. Ладонь сомкнулась на моём стоящем члене, посылая разряды двести двадцать вольт в каждую клеточку моего тела, и принялась двигаться. Движение чужой ладони привело меня в безумный восторг, и я сам принялся тыкаться своими гениталиями в чудо-руку сосиски, не забывая при этом стонать. Вдруг рука куда-то испарилась, и я с жалобным матом раскрыл свои зенки. — А зачем вы костюм… снимаете? — с удивлением произнёс я. — А ты догадайся! — Я глупенький! — отмазался я и начал обшаривать кабинку взглядом на трусы и шорты: нужно было смываться, и срочно. Мне была более чем дорога своя тощая задница. — Чтобы сделать тебя своим! — костюм улёгся на пол, и передо мной предстало охуенное тело — накачанное, в татуировках… я прям слюнями изошёл, когда пялился на хот-дога. Сосиска без своей «кожуры» притиснулась ко мне, забираясь в рот своим языком. — Мишенька… — прошептал хот-дог, уже не походящий на хот-дог. — М-м-м… а как вас зовут? — тогда я не задумывался о том, что сосиска знала моё имя. Мне дрочили, и я был на седьмом, если не выше, небе. — Александр, — ответил хот-дог, у которого всё-таки оказалось имя. — Александр… — я открыл один глаз. — А вы что, ебать меня будете?.. Если что — я против! — Никто тебя не будет ебать, — проворчал мне в ухо Саша. — Пока что. Я хотел сказать «очень обнадёживающе», но в этот момент хот-дог по имени Саша взял в свою широкую ладонь два члена — свой и мой. Я чуть не взвыл от ощущений, переполнявших меня! Возбуждение заполнило всё тело, мой «друг» был готов взорваться! Не знаю, сколько времени прошло…, но это было нечто. Наше горячее дыхание сплелось в один клубок, я стонал в покрасневшее ухо хот-дога, время от времени матерясь, и крепко держался за его большие плечи. — Да… да… быстрее, — еле проговорил я, и Саша ускорился. Оргазм был крышесносным! Это же не моя рука — а похотливой сосиски! Отдышавшись вместе с Сашей, мы стёрли сперму с наших животов; мой дрожал, а очко сжималось. — Держи, — хрипло сказал хот-дог, протягивая мне мои трусы и шорты. И как он смог меня раздеть, не снимая обуви?.. Вопрос на засыпку прям. Я оделся и, посмотрев на натягивающего на себя свою сосиску Сашу, тихо отпёр дверь и так же по-тихому слинял из туалета, не забыв глянуть на себя в зеркало. Чучело еще то! Волосы торчали в разные стороны, губы — красные и мокрые от поцелуев, шея — с алыми пятнами, да и морда моя вся пунцовая была… Я ломанулся, что есть силы, в «Дикого фламинго» и засел в комнате «для персонала». Там просидел пару часов, попросив Катюху заменить меня. Высунув нос из помещения, я столкнулся лицом в лицо с Катюхой. — Вот, тебе мужчина какой-то просил передать, — сказала она, наблюдая за моей реакцией. — Ка-какой мужчина?.. — аж заикаясь, произнёс я, принимая коробку с конфетами в виде сердца. — Высокий качок с татуировками, — ответила просто Катюха. — Он был в костюме сосиски? — Да нет, в обычной одежде, — нахмурилась Катюха. — А что у тебя, кстати, с тем хот-догом? .. Он тебя на днях занёс сюда… вы друзья? — Да-а-а… друзья, — пробормотал я, — близкие друзья. И тогда я ещё понял, что Саша не должен был знать моё имя. Бейджик свой я не носил, да и кто расскажет ходячей сосиске моё имя?.. Тут был подвох. *** На следующий день, когда я всё обдумал и пришёл к выводу, что конфеты были вкусными, а сосиска — офигенный мужчина… её не оказалось. Сосиски не было! Я даже зашёл в «К хот-догу» — поинтересовался, где их бешенная сосиска, отдрочившая мне вчера, шляется. Никто не знал. А менеджер на меня странно так посмотрел. Ясен пень, я не упоминал о том, как мы страстно «спаривались» в туалетной кабинке, но всё же… Следующие пять дней Саши, моего ебанутого на всю свою голову хот-дога, не было. Печаль переполняла меня, пришла депрессия, и я жрал практически всё, что видел. Но спасибо моему хорошему обмену веществ: я не поправлялся. — Что с тобой? — спросила Катюха, увидев, как я присел на высокий барный стул и положил голову на стойку. — Да такое, — буркнул я, не поднимая головы. — Может, тебя это хоть каплю взбодрит… — Ничего меня уже не взбодрит! — громче буркнул, перебив, я. — Но… — Никаких «но»! Я в глубокой депрессии! Катюха вцепилась мне в патлы и заставила меня поднять голову. — Ай-ай-ай-ай-ай, — запищал я, тут же выпрямляясь. — А теперь дай я тебе скажу кое-что! — Катюха отпустила меня и грозно посмотрела на меня. Секундой позже её взгляд смягчился, и она продолжила более миролюбиво. — Мужчина этот, который конфетки тебе передал, зашёл в кабинет нашему менеджеру… Меня уже и след простыл — я ринулся в кабинет Степана какого-то там и чуть ли не выломал к херам двери. На меня уставились две пары глаз, оторвавшись от бумаг, разложенных на столе. Стояли мы так и смотрели друг на друга с минуту. — Стёп, оставь нас, будь другом, — произнёс Саша, ослабив свой галстук (!) и всё так же буравя меня взглядом. Менеджер быстро слился, и мы остались одни. Я не знал, что и сказать, но всё же подошёл к хот-догу, который был на этот раз в брюках и рубашке, и встал перед ним, как истукан. — Как вы меня могли бросить? — вдруг проговорил я, удивлённый оттого, что слова всё-таки пришли на ум. — А как же фласисята? — серьёзно так. — Так я никого не бросал, — Саша смотрел на меня и смотрел, и я забоялся, как во мне бы не появилась дырка. — Бросали, — настоял я на своём. — Вы бросили маленького фламинго на произвол судьбы… как так? И вам совершенно не жалко его, многоуважаемая сосиска? – о, как меня распёрло! Саша притянул меня к себе и присосался к моим губам. Я сразу обмяк в его руках, чувствуя себя самым счастливым в мире. Улыбка всё норовила поселиться на моих губах. — А вы что, директор «Дикого фламинго»? — спросил я глупо, оторвавшись от сосиски. У нас ходили слухи о таинственном директоре. — Именно, — ответил Саша. — А еще «У хот-дога» тоже моя кафешка… Он усадил меня на край стола, не занятый бумагами, и спустился к моей шее, массируя у меня между ног. — У тебя такие классные ножки, — проговорил Саша, погладив мою беленькую ляжку. — Ага, — согласился я на автомате, потянувшись за очередным поцелуем. — И перестань называть меня на «вы», — продолжал Саша, бегло меня поцеловав. — Ага, — я выгнулся в спине, прижимаясь своей грудью к его. — Будешь со мной встречаться?.. — Ага, — я накрыл его руку своей и надавил посильней. — О-о-ох! — Будем делать фласисок?.. — Ага, — всё так же ответил я, моя улыбка тянулась от уха до уха. И плевать я хотел на анатомию! И на то, что вначале эта больная сосиска меня раздражала!