Повелитель мрака

      Руки в белых перчатках взлетают в воздух. Он дирижирует темнотой, и это будит в темноте тихий отзвук. Внутри Кристины точно бы натянута некая струна, и она неистово вибрирует и бьется, грозя порваться. Девушка вся дрожит, мелко, нервно, так, будто его музыка внезапно воскрешает в ней какие-то неясные чувства. Кристина полна этими чувствами, она – глина в умелых руках мастера.       Он учит ее танцевать в объятиях темноты, он лепит из нее жену мрака, прекрасную и невыносимо далекую.       Его голос – музыка, которой не нужны ни ноты, ни инструменты, ни земные способы воплощения в реальность. Его голос лепит из Кристины прекрасную нимфу, живущую в своем мире.       Наверное, нет ничего в этом мире, что действовало бы на нее так, как его слова.       Кристина ощущает себя подопытным кроликом, которого неумолимо заставляют подчиняться влечению факира.       Она не знает, хорошо ли это. Наверное, скорее, неправильно.       Но только над ее головой упрямо раскидываются черные крылья ангела. Ангела, который способен сделать ее любой.       Он – повелитель мрака, он – его порождение.       Кристина не хочет знать о том, что скрыто в темноте. Очень часто это попросту опасно.       Во тьме может быть сокрыта правда о многом, но взглянуть на нее девушка не готова. Во тьме может быть сокрыта боль, но к прикосновению к боли Кристина тем более не способна – в сердце огнем отзовутся шрамы. Нет, Кристина может исключительно мечтать.       Мечтать... и бежать от него, как только Призрак осмелится прикоснуться к ее душе и приоткрыть свою.       Искренность – это по-настоящему страшно.       Лучше пока что так – мазками, тихими отсветами реальности.       Маска, движение, вспышка, розы, пламя свечи, отзвук.       Забвение, сон, бред...       Ее личный порочный круг из таких привычных символов, по-новому играющих в его присутствии.       Просто он умеет вдыхать жизнь во все...       Его голос – дар свыше, который Призрак делит с ней.       Но только Кристина от этого дара закрывается, потому что это тоже откровение, а она боится боли, боится всего на свете и просто... не готова понять его.       Призрак же этого никак не увидит. Никак не оставит ее одну.       Он привык управлять всем в своем царстве.       Ее он тоже причисляет к своим сокровищам.       И пока в ее сознании живет лишь только его голос, Кристина и сама не может думать иначе.