Ибо горишь любовью первой

На клочке территории около клуба "Вереск" прохладно и свежо. Воздух, который кажется туманным от постоянно курящих здесь молодых людей, вновь питается клубами сигаретного дыма, рвано льющимися из приоткрытых губ девушки. Девушки, которая могла быть моей. Салли, прислоняясь спиной к железной сетке как дама, тип которой восхвалял Ги де Мопассан, смотрела на меня взглядом загнанной, побежденной, отчаянной девушки. Впрочем, этот взгляд был ненадежно спрятан под пеленой табачных облачков, все больше становясь похожим на нахальный насмешливый взор. Еще одна затяжка, нервная, дерганая, и девушка опускает руку, дрожащие пальцы которой грозятся выпотрошить недокуренный бычок. Потрескавшиеся губы растягиваются в ненормальной, искусственной улыбке. - В виду того, что моя дальнейшая судьба характеризуется не иначе, как "Хуй тебе, Салли, а не свобода", я вынуждена унизить свое самолюбие и спросить, как же ты, мать твою, догадался? - нагло, очень нагло и грубо. Я почти уязвлен тем, что она все еще пытается выразить себя так ничтожно, карабкаясь и царапая мой фантом невидимыми руками... Я молчу. Она затягивается снова. Мне нравится наблюдать за тем, как она курит. Сам я пробовал только один раз, и, честно говоря, я не впечатлен. Но это стоило сделать.  Когда трупик сигареты все же очерчивает дугу и осыпает рыжими искорками влажный асфальт, я начинаю смотреть в глаза Салли и поражаться, как же они красивы. Дьявольски красивы, не иначе. Чертовски. Бесновато. Адски. Темные глаза, карие, в этой темноте они напоминают бездну, в которую я был готов упасть и затеряться, да...  Я вспоминаю, о чем будет наш короткий разговор, как будет звучать мое последнее слово, и яростно обрываю мысли руганью. И, борясь с острой болью в сердце, начинаю свою приторно-горькую сказку о мальчике, который попытался найти в человеке отголосок света. Я неспешно говорю о том, как мы впервые встретились. Водолазка. Думала, что следы борьбы не будут видны, однако... Однако под рукавом оцарапано запястье. Не придал значения. Возможно, кошка, откуда мне знать? Зачем делать поспешный вывод? Сбивчивый рассказ об отношениях с братом, нелепые попытки вспомнить, как кто друг друга обозвал, и после этого всего - "у меня родилось чувство долга старшей сестры, я не должна быть такой стервой". Забавно, очень забавно. Не придал значения.  А каким я должен быть идиотом, чтобы не обратить внимания на расположение домов и стройки? Тащила и рубила маленьких детей ножом. Не рубила, ладно, отнимала жизни двумя десятками ножевых ранений. Боязливый кролик, который зажимается от одного моего взгляда, а кто я такой, чтобы невинный человек пугался?.. Я просто мальчишка из частной школы, излишне наблюдательный, недостаточно человечный, и что?.. Нервное, прерывистое дыхание при упоминании о количестве ударов лезвием. Угрызения совести, да неужели?!.. Притворство и баловство с ошибками, моими собственными. Игры во влюбленного строптивого юнца, который боится признаться в чувствах самому себе, не то, что девушке. Смех. Отрицание твоих грехов, твоего дерьма, в котором ты, дорогая, по уши!.. Плачешь? Плачь, милая. В колонии малолетних преступников твоим слезам не будет предела.  Поцелуй был сладким, терпким. Я чувствовал никотин на твоих зубах, мать его, я хотел тебя, твое тело, но и оно оказалось продажным. Как и твоя душа. Пять школ, пять жертв. Два убийства, не относящихся к твоей запятнанной биографии - это мало, детка, ты уже натворила дел, опрометчиво лишив жизни будущих личностей.  А теперь, переводя дух, я жду, пока она докурит очередную палочку. Салли сдерживает копящиеся в уголках глаз слезы, смотря в темное лиловое небо и боясь даже моргнуть.  - Сдашь меня полиции? С потрохами?  Затяжка. - Сука, как же хреново, Холмс... - хриплый смех дает трещины в образе миловидной старшеклассницы, вцепившейся за края моего подсознания.  Я не могу смотреть на нее. Я не могу держать ее здесь, она уже убила себя. А если и нет, то идет к этому медленно и верно.  - Я думала, ты меня трахнешь, маленький гений. Нет, реально, мать твою, я наивно полагала, что ты меня отымеешь при первой же возможности!.. - давится смешками. Противно и горько. Затяжка. Дуга и искры. Твоя реакция на мое внезапное появление. Нет, черт подери, кошки у тебя нет. Ни собаки, ни рыбок, ни попугайчиков - только жертвы, мать их, жертвы, которые могли бы стать, скажем, космонавтами, детективами Скотланд-ярда, программистами будущего, докторами, художниками, писателями.  А ты, малолетняя блядь, лишила их жизни. Обрубила линию жизни двадцатью неаккуратными рваными стежками ножом на полотне кожи.  А ты, малолетняя блядь, мне нравилась... - Правда? Ты мне тоже. - абсолютно алогична. Не умеет принимать ответ на свой же вопрос. Тушь рассыпалась у нижних век... Излишняя радость, когда я начал делать попытки добраться до твоего сердца и все же слепо узнать, чувствуешь ли ты симпатию к великолепному Шерлоку Холмсу?.. Да, чувствуешь. Это было ясно даже тогда, когда ты своей пустой головой долбанулась о кафель в душевой. Опьяненная ударом, смотрела на меня тупо и отчаянно, выставляя напоказ расширенные...от похоти...зрачки.. Теперь пьян я. И мне срочно нужно то, что у нее в левой руке.  Салли швыряет мне пачку сигарет, не отрывая взгляда и предварительно взяв себе парочку. Знает, что я не верну.  После двух минут гробового молчания, переполненного ароматом табачного дыма, слетающего с ее и моих губ, девушка снова улыбается. Сухо так, плохо замазывая безысходность.  - Когда ты догадался? Хм, когда?.. А вот прям сейчас. Экстрасенс с одноминутным стажем напророчила мне твою неудачу. Смех. Или, быть может, в душевой? В раздевалке? В коридоре? - С самого начала, Салли. С первой же нашей встречи.  - Как? - она все же стиснула сигарету и выпотрошила ее к чертям. На моих губах расцветает улыбка. - Просто ты мне понравилась. Убийства тебе к лицу.