intermediate

Прежде всего, наверное, стоит сказать, что виртуальный секс появился в жизни Майлза намного раньше, чем реальный. Он не помнил, с чего все началось, но в один прекрасный день обнаружил, что такое времяпрепровождение стало неотъемлемой частью его жизни. Практически неотъемлемой частью виртуального общения. Он относился к этому спокойно. В конце концов, он ведь не занавешивает окна и не запирается в квартире, сутками прокачивая скиллы в Skyrim или подобной ему онлайн-игре. Он просто общается. Общение это не задевало его реальную жизнь. Майлз не был задротом, он имел хорошую работу и приятную девушку (что не мешало ему развлекаться в соцсетях), он не зацикливался на тех, с кем делил виртуальную постель. Потому что все это была неправда, бутафория, глупое развлечение, измена без измены. Ему было смешно думать, что человек за экраном, кем бы он ни был на самом деле, дрочит, вчитываясь в его сообщения. Сам Майлз ничего подобного не испытывал, даже просмотр порно вызывал у него куда больший отклик. Он мог бы назвать виртуальный секс привычкой и, скорее всего, был бы прав. Самое лучшее в интернете - то, что ты можешь примерять какие угодно роли. На какие-то темы Майлза сильно вело, и он пробовал их в разных интерпретациях, он успел перепробовать многое и, примеряя это на себя, понять, что ему нравится, а что вызывает отторжение. Сексуальный самоанализ. Онлайн-тестирование. Ему это нравилось. Поэтому когда ему встретился Алекс, Майлз не ждал ничего особенного. Черт знает, где он подцепил этого парня, кажется, они обсуждали какой-то фильм, а потом Алекс неожиданно оказался сидящим у него на коленях. Майлзу нравилось. Развести Алекса на секс оказалось проще, чем отнять конфету у ребенка. Он выяснил, что Алекс не фанат завуалированных фраз и идиотских сравнений (которые нравились большинству его виртуальных любовников), и старался писать более четко, называть вещи своими именами. Бог знает, как ему удавалось настолько долго скрывать от себя происходящее. У них с Алексом обнаружилось много общего, как любовь к музыке или, например, любимый рецепт маминого пирога. Они оба прогуливали физкультуру в третьем классе и научились курить в четырнадцать. Майлзу начало казаться, что он общается с самим собой с какого-то другого браузера, это походило на странное раздвоение личности. Поэтому — и только поэтому он разыскал страничку Алекса в фейсбуке, но не стал добавляться в друзья, просто просмотрел фотографии и закрыл вкладку. А потом открыл еще раз, решив, что нет ничего странного и уж тем более стыдного в том, что ему интересно, как выглядит человек, с которым он общается. Хотя до этого ему было совершено плевать. Хотя до этого он часто не то, что имени, но даже настоящего пола своих собеседников-любовников не знал. Алекс оказался не столько красивым, сколько завораживающим. У него был острый подбородок и огромные темные глаза, замечательная шея и мягкие волосы. Пролистав еще несколько фотографий, Майлз поменял свое мнение. Нет, все-таки красивый. Нет ничего удивительного в том, что он стал представлять Алекса во время их переписок. Ему нравилось, как его виртуальный любовник описывает свои и чужие действия, это вызывало отклик. То ли из-за стиля написания, то ли из-за действий. Например, он мог прямо во время разговора погладить Майлза по тыльной стороне ладони, и от этого легкого, ничего даже не обещающего действия у Майлза мурашки бежали. Все это предсказуемо обернулось тем, что Майлз стал избегать свою девушку. У него никогда не было подобных проблем, и он даже не задумывался о том, что они вообще могут быть, но когда Рейчел пришла к нему и обняла его за шею, в голову Майлза сразу же ударило воспоминание о том, как гладил его шею Алекс. Майлз никогда не жаловался на воображение, но сейчас он был готов написать на него сотни и сотни жалоб — ощущение близости Алекса, которого он никогда даже не видел в реальности, ощущение его рук вокруг шеи Майлза заставляло трепетать и думать только о нем. В тот вечер у Майлза ничего не вышло, он долго и многословно извинялся перед обиженной Рейчел за испорченный вечер, а заодно и ночь. Общение с Алексом приносило проблемы, но Майлз не был готов прекратить его. Все то, что происходило между ними — слишком часто он ловил себя на желании запустить руки под резинку белья, когда они трахались в чате, слишком часто испытывал желание написать ему, рассказать о себе и знать больше, больше о нем. Слишком часто Майлз вспоминал о тех, кто умудрился влюбиться в него по такой переписке и от кого он позорно сбегал. Он не хотел, чтобы Алекс последовал его примеру и сбежал, поэтому решил просто ничего не говорить. И хотя желание чувствовать его, обнимать и просто быть рядом теперь было постоянным, Майлз старался не досаждать своему другу — смешное слово, какое смешное, смешное слово — излишним вниманием. Когда Алекс написал, что собирается ненадолго приехать в его город, Майлз чуть не подпрыгнул от радости и страха, и сразу же предложил остановиться у него. К тому моменту их отношения с Рейчел уже летели в ущелье Иствуда, а значит, никто не мог прийти в его квартиру без приглашения. Алекс согласился. Перед его приездом Майлз умудрился сделать генеральную уборку дважды, перестелить постель (он жил один и у него была одна кровать, он с удовольствием предложил бы Алексу лечь с ним, но слишком боялся, что тот откажет, и потому достал раскладушку для себя, которая теперь ждала своего часа в шкафу) и поменять салфетки в салфетнице на кухне. Когда раздался звонок в дверь, он действительно подпрыгнул. Он предлагал встретить Алекса на вокзале, но тот заверил его, что сможет добраться и сам. Алекс был всколоченным, заспанным и очень усталым. Он вкатил свой единственный чемодан на колесиках в квартиру и прислонился спиной к стене. — Три долбаных часа она болтала, — пожаловался он, когда Майлз, потянувшись через него, запер входную дверь. — Три часа, я засекал, долбаная старуха. — Ей было не с кем больше поговорить? — добродушно усмехнулся Майлз, рассматривая своего гостя со всех сторон. Красивый. Чертовски, чертовски красивый. — Я так устал, Ма, — покачал головой Алекс и тут же обнял его, стоящего на месте с замершим сердцем, с пульсом, бьющимся где-то под горлом. — Такой же, — тихо выдохнул он, обнимая своего Алекса и целуя взъерошенные волосы. — Абсолютно такой же. Кажется, раскладушка им не понадобится.