Чувства

В тот раз, в первую нашу встречу, я почувствовал, что между нами прошлась некая искра. Было все как в замедленной съёмке. Проходя почти плечом к плечу, мы не прерывали зрительный контакт. Тогда я думал, что ты заметила меня, но не сейчас. Сейчас мысли уходят совсем не туда, и времени не остается на мою работу — я ведь бог. В тот самый день ты оттолкнула меня на тротуар — хотела меня спасти —, но сама же попала под автобус. Но если бы не эта ситуация, мы бы просто разошлись и больше никогда бы не увиделись, наверное… С каждым разом во мне возникало приятное чувство, и это только тогда, когда ты была так близко, что можно было коснуться твоего плеча, волос, раскрасневшихся щек. Какой же был глупец, раз не понимал эти чувства. Хоть ты и надоедала, но я быстро устранял свою обиду, подавляя её где-то внутри. Я был счастлив, что ты загадала желание, но я рад тогда был заработанным на этом монетам, что я копил на свой храм. Да, тогда работа мне была важнее всего, дурак… Вспомнилось, как ты забыла меня. Я никак не мог смириться с этим: ходил по комнате, что отвели вам с Юкине для занятий, пытаясь придумать, как вернуть тебе эту чёртову память. Сердце с болью било о мои ребра, вызывая гнев на тебя, но почему-то меня все влекло к тебе. Когда я узнал, что это сделала Нора, я был зол на неё. Как она вообще посмела вмешивать тебя во все это?! А тот бой! Ты помогла мне, даже тогда… Без памяти. В глазах до сих пор стоит тот момент, когда на тебя полетел огромный валун. Я со всех ног бросился к тебе на помощь… И я успел. Успел, защитить, накрыв собственным телом, прижимая как можно ближе к себе, чтобы ты не получила даже малейшую царапину. А ты лежала замертво. Я в истерике бил кулаками о землю, надеясь, что ты вот-вот откроешь глаза, но этого не происходило. И я не выдержал, я зарыдал… А потом… Какого было моё потрясенье, когда ты обнимаешь меня своими тонкими ручками, прикасаешься к моей щеке. — Не… плачь… Ято. Слышу я твой осипший голос. Смотрю на лицо, а ты улыбаешься мне то ли с грустью, то ли с радостью, но в твои глаза нежностью скользили по моему лицу, запоминая малейшую деталь, как будто это наша последняя встреча. — Хи… ёри… Это единственное, что я смог произнести. В моем животе что-то приятно сжалось, из-за чего образовался ком в горле, мешающий закричать от счастья. Да, ты жива, и это единственное, что я хотел на данный момент. Не прошло и года, как я смог купить храм, пусть и не такой величественный, о котором я мечтал, но лучше иметь это, чем ничего. Тогда все было хорошо, но все когда-то кончается… И однажды мы повздорили из-за какой-то мелочи. Ты убежала в слезах и сказала, что не хочешь меня больше видеть. Это оказалось желание. Сколько раз я встречал тебя на улицах, но ты даже не смотрела на меня, будто бы я невидим. Сердце опять с болью ударило по ребрам, заставив меня тяжело дышать. Когда ты сидела у себя дома, я мельтешил прямо перед тобой, но ты даже не взглянула, продолжая увлеченно смотреть телевизор. Почему? Этот вопрос не давал мне покоя. Я пытался дотронуться до нее, но рука проходила насквозь, и я ощущал противный холодок по моему телу. Юкине говорил мне оставить это дело и заняться работой, но я никак не могу успокоиться, буквально громя свой храм. Мальчишка говорил, что если она захочет увидеть его, то обязательно вернется сюда, но… Вдруг Хиёри никогда не захочет меня видеть? Что я буду делать тогда? Я же так запросто заброшу работу бога, покрывшись пылью безысходности; буду сидеть где-нибудь в темном уголке, вспоминая незабываемые моменты, проведенные с ней. Я не должен был запустить себя до такого; я не сдавался, и надежда была не напрасна. Моего счастья не было предела, когда я зашел в твою комнату ночью — ты сладко посапывала, закутавшись в одеяло — и смог притронуться к твоим мягким волосам. Внутри я закричал во все горло, радостно подпрыгивая и поднимая руки вверх, но на деле я присел возле твоей кровати, положив голову на одеяло, поглаживал твои тонкие пряди волос. Мои глаза скользили по твоему чуть покрасневшему лицу, на котором появилась еле заметная улыбка. В тот момент я не смог удержаться: прикоснулся к твоим приоткрытым губам, даря яркий момент. Считаюсь ли я вором после этого? Да. Я украл твой первый поцелуй, но где-то внутри меня я ликовал, что это не сделал никто другой, а Я. Так я просидел с тобой до утра, но заметив, что ты уже просыпаешься, я незаметно ушел, оставляя после себя легкий прохладный ветерок. В этот же день я встретил тебя в парке с подругами. Ты постоянно притрагивалась к своим губам, на том месте, где я коснулся её. Я слышал лепет твоих подружек, которые о чем-то тебя спрашивали, но ты кивала. Сейчас твои мысли были совсем далеко. Я настолько был поглощен тобою, что не заметил, как ударился о твоё плечо, тем самым заставляя тебя вернуться в реальность и посмотреть на меня. И снова все как в замедленной съёмке: мы не прерываем зрительный контакт, но на этот раз мы просто стоим на месте. Вдруг ты срываешься с места и бежишь прямо ко мне, налетаешь, обхватывая мою шею, крепко обнимаешь. Мне не остается ничего сделать, как положить свои руки к тебе на талию, прижать как можно сильнее к себе, уткнувшись носом в волосы, вдыхая твой такой родной запах, так похожий на камелию. Это мгновение, где присутствуют только ты и я, и, казалось бы, нет никого другого. Мы совсем забыли, что находимся посередине парка под пристальным взглядом похожих и твоих неугомонных подружек. — Ято, прости, я… Я совсем не понимала тогда, что говорю. «Не стоит извиняться, ведь это я был тем глупцом, что заставил тебя возненавидеть себя». По твоим щекам текут слезы, но ты улыбаешься самой искренний улыбкой. — Хиери, тот, кто должен извиняться, так это я. Я не понимал тогда, что упускаю такую ценность. Когда я стал прозрачным для тебя, я не мог смириться с этим. Хотел дотронуться до тебя, прикоснуться к твоему телу, но… Не мог. Меня влекло к тебе. Неужели, это то, что чувствуют люди? .. Я ничего не успеваю сказать больше, потому что ты накрываешь мои губы своими, прикрывая свои глаза. Поначалу я опешил, встав как вкопанный. Мои глаза затуманились, и мои руки неосознанно обхватили твое лицо. Мы не слышали сейчас ни ахнувших подружек, ни свистевших нам людей — ничего, что могло бы прервать наш поцелуй…