Bad Doctor(s)

Манящая голубизна портала, так близко... Но то, что внутри, скрыто за крепчайшей прозрачной стеной. Разгневанный Ферст Эйд... Кажется, он сказал ему что-то. Что-то, чего говорить не следовало, заметь он секундой раньше в руках у своего бывшего ассистента огромную пушку. Вспышка, выжегшая оптику, а затем – ничего. Дотеперь. Фарма активировал видеопоток. Изображение перед глазами плыло, подрагивая острыми полосками помех, и словно двоилось. Потолок. Комната. Темная комната... Следы ржавчины на стенах. Слабо мерцают наполовину перегоревшие трубки энергоразрядных ламп, заливая небольшой кусочек пространства противным зеленоватым светом. Каждое новое понятие, любое воспоминание вгрызалось в процессор гудящей болью. Что... Что произошло? А, точно. Ему ведь разнесли голову. Фарма отвел взгляд в сторону. По всей видимости, он лежал на некоем подобии операционного стола: в дальнем конце тускло сиял единственной пожелтевшей от времени лампой большой хирургический светильник… Рядом с которым сидел трансформер. Черная обшивка. Темно-красного цвета шеврон, и такого же цвета ладони. Рыжеватое прямоугольной формы стекло кабины на груди, покрытое сеткой царапин и трещин. Фиолетовый символ. Два сероватых пятна на столе, похожие на плазменные пистолеты, словно невзначай обернутые дулом в его сторону. Оптика разогревалась раздражающе медленно, и каждый определенный ею цвет словно въедался в процессор новым оттенком боли. Но даже сквозь пелену статики, столь неохотно покидавшую визуальный анализатор, Фарма мог безошибочно определить, кто находился в комнате вместе с ним. Это был он. Руки Рэтчета были покрыты следами энергона почти по самый локоть. Розоватая жидкость, стекая с кончиков пальцев, неприятно сияла в полутьме. Автоботский медик держал что-то на коленях – что именно, Фарма рассмотреть не мог – и увлеченно исследовал объект голыми руками. Он методично извлекал оттуда мелкие детали – гайки, болты, небольшие микросхемы – и по одной складывал их на краешек платформы. Опустив на вершину горки очередной шуруп, Рэтчет вдруг резко двинул рукой – и аккуратная пирамидка со звоном рассыпалась по полу. Под кушеткой что-то зашевелилось. Из-под стола появилось тонкое серебристое щупальце, затем еще одно, и еще... Пятеро небольших черных существ на неестественно длинных, похожих на цепи ногах выползли на свет. У каждого из них было по нескольку оканчивавшихся тупо конечностей: с боков маленького блестящего тельца выходило приблизительно по десятку отростков, и далеко не все они были одинаковой длины. – Тебе нравится? Это мои новые питомцы. Одомашненные скраплеты. Обычно они чуть меньше размером, но это особая порода. Как видишь, я немного модифицировал их. Добавил парочку щупалец. Ну а отсутствие зрения, я считаю, позволяет им расходовать топливный ресурс гораздо эффективнее. Рэтчет точно знал, когда начать говорить: аудиосистема Фармы только что полностью запустилась. Каждое слово по-прежнему врезалось в процессор словно раскаленное железо, но было уже не так больно, как в самом начале. Фарма попытался ответить, но не смог – попытка закодировать звуковой сигнал ударила в голову новой волной боли, на секунду лишив зрения и слуха разом и чуть не отправив его в оффлайн. Скраплеты, тем временем, принялись за еду: выщелкнув из головных концов своих пиявкообразных туловищ по несколько рядов расположенных кругом острых, словно иглы, зубов и чуть опустившись на тонких ножках, существа с тихим жужжанием по одной заглотнули рассыпанные на полу детали. Быстро окончив трапезу и немного потыкавшись друг в друга в поисках остатков еды, скраплеты бесшумно расползлись по углам и скрылись в тени. Закончив любоваться своими маленькими изобретениями, Рэтчет повернулся к Фарме. – Они тащат ко мне в мастерскую всякие запчасти. Обычно, правда, съедают половину по дороге – хоть и довольно странно, что в этот раз они ограничились одной лишь краской, – Рэтчет задумчиво посмотрел в сторону и потер подбородок, оставив на нем бледно-розовый след. – Вот так сюрприз они принесли мне сегодня. Давно не виделись, Фарма. Отдельные компоненты постепенно появлялись на общей схеме. Очередная попытка издать звук хоть и не оказалась столь же болезненной, но по-прежнему не дала результата. Автодиагностика невероятно тормозила: на частично вырисовавшемся перед глазами контуре рывками появлялись все новые и новые отметки. Большой красный круг на месте головы; пятна чуть поменьше на плечах и крыльях – небольшие повреждения, с которыми под силу справиться авторемонту; самые маленькие точки – сдертая краска, только и всего. Нижняя половина пока не давала ответа. Оно и понятно: энергон в топливопроводах на минимальном уровне. Словно читая его мысли, Рэтчет продолжал: – Ты попал ко мне в весьма, весьма плачевном состоянии. Твой энергон свернулся во всей топливной системе, так что я очень сомневаюсь, что ты когда-нибудь снова сможешь двигаться. Рэтчет выудил с колен еще одну деталь, покрытую флуоресцентной субстанцией. Хоть очередной шуруп ничем не отличался от множества предыдущих, он, по всей видимости, чем-то заинтересовал автоботского медика, так как он взял его двумя пальцами и поднес ближе к оптике. Покрутив немного перед глазами, Рэтчет собрался положить маленькую деталь на край стола – но тут его пальцы едва заметно дрогнули, и винтик, выскользнув из рук, упал на пол и покатился, оставляя за собой светящийся след. Один из скраплетов вылез откуда-то из-под Рэтчетового стула, принюхался и заглотнул розовую детальку. Сверкнул голубоватый разряд: ток прошел с головного до заднего конца блестящего черного тельца, распространяясь по дороге на щупальца. Мгновение – и скраплет плюхнулся на живот, извиваясь в конвульсиях. Последними прекратили дергаться самые кончики серебристых конечностей, и существо замерло, распластавшись на полу. Рэтчет чуть наклонился и, недовольно хмыкнув, пинком отправил безжизненное тельце под платформу с Фармой. – Так, на чем я остановился? Ах да. Твоя Искра едва теплилась, так что я долго не мог решить, стоит тебя чинить или лучше сразу разобрать на запчасти... Так что я выбрал оба варианта. Прикрутил какой-то старый процессор, остальное сделал из подручных материалов... Просто хотел проверить, выживешь ли ты, – Рэтчет невозмутимо продолжил монолог, не переставая раскручивать что-то на своих коленях. Фарма наконец-то понял, отчего у него двоилось в глазах: его правый окуляр был родным, хоть и с огромной трещиной, разделявшей напополам все поле зрения; левый же ему заменяла круглая красная линза с низким разрешением – такие обычно устанавливали вместо оптики перенесшим эмпурата. Обшивка шлема и материал лица оказались лишены чувствительных рецепторов: без них они – все равно что мертвый металл. Подобие шеврона на голове, однако, осталось: часть окуляра слева закрывал тонкий искореженный стальной лист. – Ну как, думаешь, стоит продолжать? Или лучше выбрать второй вариант? Автодиагностика завершила проверку. Два больших красных креста на месте ног. Один, поменьше, вместо нижней половины туловища. Ниже пояса ничего не было. – Разбирал-разбирал, а теперь снова собирать.... – с наигранным сожалением произнес Рэтчет, поднимая с колен лишенный брони ножной эндоскелет. – С другой стороны, если продолжать, работы еще больше, – медик бросил взгляд на лежавший перед ним торс Фармы. На выходившие из аккуратно разрезанного точно посередине корпуса топливные магистрали были небрежно наложены зажимы – но только на самые большие. С трубок поменьше по капле стекал энергон, образовывая посередине платформы несколько небольших лужиц, постепенно стекавшихся в одну. – По правде говоря, сейчас ты должен стонать или, по крайней мере, корчиться от боли, – Рэтчет привстал и, придав фэйсплейту озабоченное выражение, склонился над тем, что осталось от Фармы. – Почему же ты не кричишь? Фарма быстро просканировал отчеты и проверил обратный отклик. Голова по-прежнему гудела, но остальные системы отрапортовали о полной готовности. Руки... Руки были на месте. Оставшиеся сервоприводы едва заметно сократились, но Рэтчет заметил этот невольный ответ. – Ах, точно. Я ведь забыл включить твой вокодер. Автобот щелкнул чем-то у него на шее, и сквозь дентопластины прорвалась волна статики. Громкий шум и скрипы вскоре затихли, и в комнате повисла звенящая тишина. Фарма молчал. – Ну же, скажи что-нибудь, – Рэтчет наклонился ближе, сверкнув алой оптикой и прошептал: – Что ты думаешь о моих успехах как медика? Многого я достиг с тех пор, как ты бросил меня? Шлем Рэтчета был невероятно близко. Почти как тогда... Луна-1. Амбулон. Ферст Эйд. Вместе с воцарившейся впервые после включения тишиной к Фарме вернулась ясность мыслей. Боль вдруг отступила: разрозненные фрагменты воспоминаний наконец-то собрались в единую картину. И на этой картине были они. – Р-р-р-е-е-е-е-т-т-ч-ч-ч-шшш... – Фарма приподнял руку, словно пытаясь дотянуться до лица медика. Тот, слегка удивившись, взял в руки протянутую ладонь и одарил своего пациента мягкой вкрадчивой улыбкой. – Ну же, не спеши. Внимательно подбирай слова – ведь от того, что ты сейчас скажешь, зависит, какой из вариантов твоей дальнейшей судьбы я выберу. – Р-р-э-э-т-ч-е-е-т-т... Мне нужны... Твои руки. Что-то тонко зажужжало, и ладони Рэтчета вдруг оказались в тисках из покореженного металла. Выключатель, зубья, цепи – уродливые стальные листы со словно неумело вплавленными внутрь фрагментами внезапно оплели его кисти подобно наручникам. Рэтчет инстинктивно отпрянул, но поскольку обе его ладони были захвачены, этим движением он потянул за собой Фарму, приподняв остаток корпуса над платформой – как раз достаточно высоко, чтобы автобот смог запустить расположенный за плечами двигатель. Фэйсплейт Фармы вдруг снова оказался близко: автобот навис над Рэтчетом, и на фоне наспех собранного из обрезков шлема с разноцветными окулярами заигравшая на его губах улыбка выглядела еще более зловещей. – Шлаков ублюдок! Отпусти! – зашипел Рэтчет и дернулся еще раз. Все его напускное спокойствие вмиг улетучилось. – Ты не должен двигаться! Ты не можешь... Не можешь делать того, что делаешь сейчас! Широкая ухмылка сползла с лица Фармы, и он задумчиво посмотрел на свою руку. Не успевшая разогреться до конца нейросеть не смогла провести сигнал как надо: хоть ладони Рэтчета и оказались у него в плену, аккуратно отрезать их, не отхватив при этом часть собственной конечности, казалось проблематичным. – Ладно. Фарма превратил свою кисть обратно. Освободив руки, Рэтчет отступил на шаг. На несколько секунд располовиненый автобот завис в воздухе, уставившись на голубые пальцы, но идиллия длилась недолго: медик вдруг взмахнул рукой, затем второй – и из запястьев его появились две ревущие бензопилы. – Отдай. Мне. Свои. Руки. – Еще чего! Этот хлам мне самому нужен! Фарма не услышал: верхняя часть разрезанного корпуса начала приближаться, и Рэтчет попятился. Казалось, крылатый медик напевал под нос какую-то песенку: слова нельзя было разобрать сквозь рев мотора и звон цепей, но похоже, весь текст состоял исключительно из обрывков его последней фразы. Рэтчет сделал еще несколько шагов назад, но тут наткнулся на что-то. Столик с инструментами пошатнулся, не устояв на изъеденных ржавчиной ножках, и разнообразные принадлежности, и раньше беспорядочно покрывавшие столешницу, со звоном рассыпались по полу. Рэтчет старался идти назад осторожно, дабы не наступить ни на один из разнообразных крюков, щипцов, лезвий, покрученных сверл, к которым из теней уже потянулись серебристые щупальца. – Ну же, Рэтчет, не сопротивляйся. Сделай одолжение своему старому другу, – Фарма медленно летел к нему и, улыбаясь шире, чем, казалось, было возможно, поигрывал сразу двумя бензопилами. Со свободных концов магистралей по-прежнему капал энергон: безногий корпус висел в воздухе, словно причудливый призрак, дребезжа, тем не менее, весьма реальными цепями. Рэтчет чертыхнулся про себя: он был настолько уверен в безобидности Фармы, что даже не поставил внутрь ни одного шокового жучка, которые вмиг усмиряли даже самых буйных пациентов – а оружие, как назло, осталось в другой стороне. Все-таки стоило перед установкой тщательнее проверить тот мозговой модуль на исправность! Несмотря на не столь давний выход в онлайн, Фарма, без сомнения, знал, что делает: пускай и лишенный ног, медик целенаправленно оттеснял его в самый дальний угол у противоположной выходу стены. Шаг вправо или влево – и он мгновенно напорется на лезвия бензопилы: можно, правда, попробовать проскользнуть внизу... Фарма двигался в его сторону на минимальной скорости – оставленный им уровень энергона не позволял разогнаться сильнее. Если быстро изменить направление, есть шанс, что он не успеет среагировать- Рэтчет сделал очередной шаг назад, и его пятка приземлилась на маленькое скользкое тельце. Скраплеты! Он упал прямиком на рассыпанные по полу инструменты. Еще несколько метров назад Рэтчет преодолел ползком, пока не уперся спиной о стену. Единственный путь к отступлению оказался отрезан: Фарма снизился, тем не менее, стараясь держаться чуть выше уровня его глаз, и свел расставленные было в стороны руки. Мгновение – и две бензопилы слились в одну, в два раза больше. Дребезжащее лезвие оказалось у самого его лица. – Если мне доведется вскрыть тебя, чтобы заполучить обратно свои ладони, я так и сделаю, не сомневайся. Есть возражения? – поднеся подобие шлема к голове автоботского медика, в опасной близости от вращающихся цепей, Фарма прошептал эти слова прямо ему в аудиосенсор, заглушая рев мотора. Рэтчет не ответил. Пользуясь тем, что Фарма наклонился достаточно близко, а также зная, что установленный на левую половину шлема окуляр охватывал весьма ограниченное поле зрения, автоботский медик не прекращал ощупывать пол. Наконец-то его рука легла на один из инструментов: по счастливой случайности им оказался зазубренный крюк. – Возражений нет? Отлично! Вдоль так вдоль! Оскалив дентопластины, Фарма занес огромную бензопилу над головой. Единственный шанс... Рэтчет ринулся вперед и вогнал крюк в один из пазов между пластинами нагрудной брони. Что-то кольнуло внутри. Фарма сфокусировал оптику на грудном отсеке. Цепная пила отключилась и застыла в самой высокой точке – похоже, сработала автоматика. Рыжеватое стекло, служившее ему частью грудной пластины, лежало рядом. Красная ладонь крепко сжала золотистый шарик с сияющей голубой точкой в центре, подсоединенный ко внутренним механизмам толстым витком кабелей. – Пусти. Щекотно. – Щекотно? Да ты от сенсорной отдачи уже должен был уйти в глубокий оффлайн! Фарма почесал затылок острыми зубьями. Пальцы Рэтчета глубоко впились в сверкающую сферическую оболочку. Зависший в воздухе автобот задумчиво пожал плечами. – Спасибо за подарок. Вновь загудела огромная цепь, и лезвие полоснуло по запястью. Рэтчет взвыл от боли: разъединив руки и превратив одну из пил обратно в ладонь, Фарма отодрал от собственной камеры Искры долгожданный трофей. Автоботский медик громко шипел сквозь сомкнутые дентопластины: хоть он и любил причинять боль собственным пациентам, сам он боялся ее не меньше остальных. Пускай мучения и были его любимым занятием, но чтобы жертва переняла на себя роль врача – это было впервые. На этом месте с трудом можно было представить Амбулона, еще труднее – Ферст Эйда, но уж точно не его... Фарма тем временем рассматривал вишневую ладонь, удерживая ее на остатках проводов почти у самой оптики. С каждой секундой, вместе с тем, как его взгляд прояснялся, выражение лица становилось все мрачнее и мрачнее – пока взгляд крылатого медика не приобрел удивленно-растерянный вид. – Обман... Все обман, – прошептал Фарма, и кисть выпала из его обессилевших пальцев. Рассудок возвращался понемногу, рывками, и с каждым прояснением в сознание врывалась очередная лавина аварийных репортов. Системы сбоят, топливо на исходе. Оружие с его левой руки исчезло, и автобот, опустившись на чихающем двигателе, оперся спиной о вторую стену угла. – Это... Не мои руки. – Ты и раньше был немного не в себе, но сейчас, смотрю, окончательно свихнулся, – прошипел Рэтчет, по очереди обкусывая зубами остатки срезанных энергопроводов и сплевывая остатки энергона. – Конечно же, нет! Мои руки всегда были моими, с самого дня создания. Это старье уже ни на что не годится, но они – единственное, что у меня есть. Рэтчет поднял с пола отрезанную кисть и встал на ноги. Капли светящейся кислотно-желтого цвета жидкости, стекая с темной брони, растворились в розоватой лужице на полу вереницей пузырьков; немного энергона запеклось в уголках губ. Взяв ладонь в зубы, свободной рукой медик подцепил оставшуюся часть Фармы за шиворот и потащил обратно к кушетке. – Р-э-э-тч-е-е-т... Что ты со мной сделаешь? Молчание. – Ты ведь меня починишь, правда? Нет ответа. – Рэтчет... Куда я попал? – Зависит от того, куда ты направлялся, – Рэтчет выплюнул ладонь на операционный стол и, поддев Фарму между крыльев целой рукой, затащил его туда же. – Прямиком в ад. – Тогда поздравляю, – хмыкнул черный автобот, подпирая располовиненный корпус спинкой стула ради лучшей устойчивости. – Ты прибыл по адресу. Если хочешь жить, – медик поймал за плечо опасно накренившегося Фарму и вернул его в вертикальное положение, – для начала прикрути на место вот это. – Рэтчет поднес к недоделанному фэйсплейту культю и бросил в руки красную ладонь. – А башню тебе, часом, не открутить? – Но-но, – Рэтчет постучал пальцем по шлему из тонких листов металла. – Потерять голову ничего не стоит. Вот восстановить – для этого нужно мастерство. – Которого у тебя, по всей видимости, нет, – фыркнул в ответ Фарма, рассматривая собственное отражение в зеркальной поверхности инструмента, вырванного по дороге из челюстей одного маленького голодного чудовища. – Я бы не советовал тебе ставить под сомнение мое ноу-хау, – автоботский медик с легкостью вынул из слабеющих пальцев круглое лезвие на тонкой ржавой ножке и, скривившись, начал зачищать торчавшие из кисти обрубки проводов. – Не забывай, мне по-прежнему нечем кормить скраплетов. – А ты не забывай, что у меня по-прежнему есть две бензопилы, и еще куча всяких штук в запасе. Рэтчет удивленно моргнул – и вдруг засмеялся. Смех его показался Фарме крайне странным: в нем словно скрывалась какая-то нотка безумия, которая постепенно разрасталась во что-то большее. С каждой секундой он все больше напоминал мелодию: казалось, это пел целый хор безумцев, каждый участник которого вторил что-то на свой лад. Рэтчет закончил так же неожиданно, как и начал. – Нет, ты не тот Фарма. Не тот, которого я знал. Ты гораздо... Гораздо интереснее. Мне по-прежнему не терпится разобрать тебя, чтобы узнать, отчего ты такой настырный и живучий, но на данный момент я больше склоняюсь к первому варианту. – Мой знакомый Рэтчет тоже не мучает собственных пациентов ради удовольствия. Да и руки у него нормальные, – огрызнулся автобот, буравя взглядом медика. Тот никак не отреагировал: только на губах его заиграла едва заметная ухмылка. Фарма перевел взгляд на собственные ладони, но посмотрел словно сквозь них. Оптика фокусировалась крайне плохо: критическая потеря энергона уже явно давала о себе знать. – Ладно, валяй, – вздохнул Фарма и превратил свою правую руку в миниатюрный паяльник. Как и в самом начале, это получилось у него не с первого раза. – Только при условии, что ты восстановишь меня до конца. – Обязательно, – Рэтчет улыбнулся краешком рта, внимательно следя за движениями Фармы. – По высшему разряду. *** ЭПИЛОГ *** – Ну как? Процессор не болит? – Конечно, болит! Все болит! Давай, не отвлекайся. – Фарма двинул в сторону полусобранным коленом, дабы отогнать все норовившую цапнуть его за палец пиявку с десятком щупалец. До обшивки дело пока не дошло, но голову и нижнюю часть туловища, включая одну из ног, которой повезло остаться неразобранной, Рэтчет привел в надлежащее состояние. Фарма сидел на столе, свесив ноги, а автоботский медик, присев на одно колено, устанавливал на место снятые ранее фрагменты брони. Джетформер, в свою очередь, работал над бедром: в четыре руки, а точнее, в три руки и один универсальный паяльный аппарат работа шла гораздо быстрее. – Не то, чтобы я не любил слушать вопли ужаса и отчаянные мольбы о пощаде, но согласись, однообразие быстро надоедает. Как приятно в конце концов встретить того, на ком можно оперировать без наркоза и при этом вести задушевную беседу! – Кончай сотрясать воздух почем зря. Лучше расскажи еще раз, как ты понял, что я из зеркального измерения. Рэтчет сделал небольшую паузу. Отключив паяльник и спрятав в нишу шлема свой визор с набором увеличительных стекол, медик сгреб надоедливого скраплета и запустил его в дальний конец комнаты. Приземлившись, паукообразное существо жалобно пискнуло и уползло в темноту на тонких пошатывающихся ножках. Даже не посмотрев в его сторону, Рэтчет невозмутимо продолжил работу. – Еще когда одного из моих скраплетов коротнуло от твоего энергона, я заподозрил неладное. Да и потом... Твой характер. Сразу после того, как ты ожил, ты начал делать все с точностью до наоборот. Я уж не говорю о том, что твой здешний вариант гораздо более... Чувствительный. Фарма поднял бровь. – А поконкретнее? Рэтчет вздохнул. – Тряпка, просто тряпка. Обыкновенная и скучная. Припаяв последнюю деталь, Фарма превратил правую руку в шуруповерт и потянулся к наваленной на платформе горке болтов и гаек. – То же самое я мог бы сказать и о своем Рэтчете. Хоть он и тряпка, но порядочно скользкая. Правда, далеко не такая скользкая, как ты. Фарма чуть наклонился, чтобы подобрать нужный диаметр винта. Выудив из общей кучи необходимую деталь, автобот попытался вернуться к работе – только для того, чтобы обнаружить склонившегося почти над самым инструментом Рэтчета. – Вот уж не понимаю, чем тебе так не угодили эти руки, – два алых окуляра, один из которых оставался прикрыт увеличительным стеклом, нездорово поблескивали, а вытянутые вперед красноватые пальцы едва заметно подрагивали – то ли от нетерпения, то ли просто от старости – почти дотрагиваясь до поверхности шуруповерта. – Они ведь могут превратиться во что угодно. Любой инструмент... Любое оружие. – Сбавь обороты, – Фарма убрал кисть из-под алчного взгляда автоботского медика. – Вот достанешь мне пару нормальных ладоней, тогда и поговорим. – Да я бы и себе с удовольствием взял, – скривился Рэтчет, не отрывая глаз от правой руки Фармы, – вот только к Юникрону на рога весточки доходят быстрее, чем прошения в Кибертронский меддепартамент. Оптимус хочет контролировать все лично, да только никак не поймет, что везде нельзя успеть. Ни запчастей, ни инструментов – а про спецтехнику не стоит даже заикаться. Рэтчет оторвался от созерцания ладони и в сердцах пнул валявшуюся рядом банку из-под шурупов. Звякнув от удара, она улетела в тень: оттуда тут же послышался тихий шорох, а затем мерное жужжание. – Эти паразиты сожрали половину инструмента, пока ты тут меня донимался. Так что я теперь не только почти что без рук, но еще и без всего мало-мальски колюще-режущего. Еще немного, и департамент придется брать штурмом – или верхушка попросту снимет меня с пост Главы Медицинской Службы. – Департамент? – Фарма превратил инструмент обратно в ладонь, а затем задумчиво сжал и разжал пальцы. – Хочешь сказать, них там все есть? – Все что угодно. – Даже руки? – В точку. – Ладно, так уж и быть. С пилюще-режущим я пока помогу, – джетформер откинулся назад, опершись на руки, и посмотрел в потолок. Рэтчет, тем временем, вернулся к работе над его коленом. – Почему бензопила? Знаешь, в быту я предпочитаю дисковую. Ей очень удобно выполнять тонкую работу по металлу. Раскрывать небольшие надрезы, вспарывать бронепластины... Разрезать пополам корпуса. – Дисковая пила, говоришь? – хмыкнул Фарма, протянув вверх ладонь. Мгновение – и на месте ее, раскручиваясь, тонко зазвенело круглое зубчатое лезвие на треугольной основе. Услышав звук, Рэтчет едва заметно улыбнулся. – Когда мы доберемся до департамента... – М? – Думаю, нам вполне хватит одной пары рук на двоих.