Мы здесь на миг короткий лишь, Там вечность дальше, помни...
Шел сильный дождь. Тяжелые капли, касаясь асфальта, брызгали в стороны, издавая неприятные на слух щелчки. Дождь шел уже третьи сутки, не переставая, не останавливаясь. Землю сотрясал гром, молния, крики людей. Больше всего не везло тем, у кого не было дома. Молнии шарахали прямо на дороги, заряды задевали все, вызывая пожары, которые тут же были потушены дождем.***
Она спала в кровати. Мама сказала, что дождь пройдет и бояться нечего, она говорила, что все будет хорошо. Но хорошего ничего не будет. Она чувствовала это. Случится что-то ужасное. Девочка закрыла уши ладонями от грома. Сверкнула молния и раздался еще ряд громов. Никто не мог услышать тихого плача девчонки, никто не мог заметить ее краснеющего плеча, на котором со временем просвечивался дракон черного цвета. Еще раскат и она плачет сильнее. Страх одолевал все тело, заставляя дрожать в агонии, будто так и должно быть. Она встала, направилась к двери. Света в доме давно не было, как и во всем городе тоже. Она медленно спустилась по ступенькам вниз, зовя маму. Но та не откликалась. Златовласка решила пройтись по дому, все так же сильно закрывая уши. Интуиция говорила, что она сейчас увидит то, что будет не для ее психики. Интуиция гудела громче раскатов грома, прося вернуться в свою комнату и больше не выходить оттуда. Но блондинка ослушалась ее. Она прошла в гостиную осматривая ее. Полы были мокрые, как и ковер. Окна были разбиты, осколки валялись по всей гостиной. В центре всего этого хауса было Нечто. Что-то не похожее на человека. Чудовище. Малышка зажала рот рукой, чтобы не закричать от переполняющих ее чувств. Тела. Окровавленные, мертвые, холодные и синие тела отца и матери были изуродованы. Лиц уже не было. Руки переломаны, кости выглядывали из-под кожи. Тело было голыми, все в ранах, порезах и лежали так, как даже самые искусные гимнасты не смогут выгнуться. Шеи были окровавлены и перерезаны. У отца не было запястья, у мамы - лодыжки. Была только кровь. — Мама, па-па… — заплетающимся языком проговорила она. все еще широко раскрыв глаза, смотря на тела родителей. Она совершенно забыла, что она не одно живое существо в этой комнате. Чудовище повернулось в ее сторону, так же внимательно смотря на нее, как она еще недавно на своих родителей. Оно не двигалось. Лишь черная морда истекала кровью. Он грыз их тела. Когти, длинные и, видимо, прочные насквозь прошли в пол. Черное тело, казалось сгнившим, истощенным. Все, что не совпала с образом чудовища, были глаза. Голубые красивые глаза. Девчонка не испугалась, не убежала в комнату, не закрыла за собой дверь. Она лишь неуверенно прошла вперед, к монстру. Его руки шевельнулись, златовласка не остановилась. Он не замечала, что идет по осколкам; она не замечала, что ее ноги давно в крови; она не замечала, что боль уже не отдавалась в ногах. Она замечала лишь его. Длинного, разлагающегося, с противным гнилым запахом, но такого… прекрасного, с голубыми глазами. Он не шевелился, внимательно наблюдал за добычей. Малышка была красива. Длинные, прямые блондинистые волосы, приятные аромат и красивое лицо сводили его с ума заставляя потихоньку обнажать клыки. Запах манил сожрать ее, но здравый смысл не позволял шевелиться. Она не такая как все. Она не боится его. Ее рука становилось все ближе и ближе к его лицу, к его окровавленному лицу. За прошедшие 2 минуты девочка ни разу ничего не сказала, сердце стало биться быстрее — и только. — Люси, — девочка коснулась скулы. Тепло, которого так не хватало. Тепло, которое он желал больше жизни. Чудовище прикрыло глаза, наслаждаясь, но уже в следующую минуту, его сердце переспало биться. Монстр резко открыл красные глаза, налитые кровь. Мелкая шлюха. Она убила его, лишь одним ударом в сердце металлического ножа. Но руку так и не убрала, продолжая поглаживать скулу. — Покойся без мира, — ненавистно сказала она и ударила еще сильнее, обагряя свою одежду и лицо каплями крови. Шоколадные глаза ничего не выражали. Руки уверенно сжимали нож, торчащий из тела Нечто. Она не боялась. Впервые в жизни она ничего не боялась. Она сделает все, чтобы их уничтожить. Все, лишь бы остаться в живых.***
В доме еще горела свеча, освещая часть кухни. Молодая женщина напевала песню своей излюбленной дочке. Алые волосы были заплетены в длинную косичку, завязанные черной резинкой. Девочка активно ей подпевала, сидя за столом. Мать продолжала петь, пока на втором этаже не послышался шум, резкий и оглушительный. — Эльза, посиди тут, а я сейчас приду, — нежно прошептала женщина и двинулась к кухонному столу, взяла ножницы и медленно поплелась наверх. Но тут же быстро спустилось, стоило ей увидеть незваного "гостя". Женщина резко дунула на свечку, отчего та потухла и схватив дочь за руку, потащила ее в свою спальню, закрывая дверь на ключ. — Сиди тихо, не шуми и попытайся не шевелиться, — она нервно улыбнулась. На втором этаже послышался грохот, стекла разбивались. Резки удал с потолка и штукатурка уже была на полу. Еще один удар — пошла трещина. И последний третий, — Нечто ужасное появилось перед глазами. Эльза, испугавшись, хотела завизжать, но мать вовремя прикрыла рот рукой, поэтому раздалось легкое и совсем невесомое мычание, но и это хватило, чтобы обнаружить жертв этой ночи. Лилия резко толкнула дочь к двери из спальни, девочка ничего не поняла, но следующее ее поразило. Мать, кинувшаяся защищать дочь, висела в воздухе с проткнутым животом, захлебываясь собственной кровью. — Б-бе-ги... — еле прошептала она и Скарлет кинулась прочь из комнаты, из дома. Все равно, пофиг на гром, пофиг на молнии, она бежала что есть мочь. Один раскат грома молния и девчонка уже бежит быстрее, все прибавляя скорость. Она добежала до дома подруги, до дома Люси. Она резко распахивает дверь, но ее приветствует лишь тишина. Аловолосая проходит в зал, ужасаясь. Этого не может быть. Люси все также продолжала сидеть на чудовище и сжимать нож. — Люси? — осторожно позвала ее Скарлет. Ни шелохнулась. Такая бледная, такая.. прекрасная. Но чуть раздался шум, Хартфилия сразу же подняла голову и во все горло заорала: — Беги! — и Эльза выбежала в коридор. Раздался еще один гром и показались тени, и сильный звук бьющегося стекла. Страшные, мерзки, уродливые. Девочка не шевелилась, за спиной послышался еще шум, не такой сильные, а тихий, невесомый и совсем неощутимый, словно шла сама смерть. Но и этого Эльза отрицать не могла, она развернулась и в глазах застыл ужас. Красный монстр, белые глаза, черная мантия. Она начала плакать, падая на колени. Неужели она так и умрет, не разобравшись, как, видимо, многие в этом городе? Она боялась. Да, впервые она так боялась неизвестности. Но стоило ей только закрыть глаза, как монстр зарычал и послышался глухой стук. — Ты в порядке? — внимательно следя за действиями подруги, прошептала Люси. — Д-да, — она все также продолжала реветь, сжимая руку подруги, ища в ней поддержку.***
Розоволосый парнишка бежал по мокрым дорогам, промокший насквозь. Его это не волновало. Что случилось — было единственным вопросом. Он бежал до своего друга, пожалуй, даже лучшего друга — Грея. Когда Нацу зашел домой, отца не было. Нянечки собственно тоже, и только поднявшись в свою спальню, где она должна была находиться, застилая постель, он обнаружил только мертвое тело домработницы. Он подошел ближе к ней, посмотрев в ее глаза, в ее мертвые глаза. Они будто стеклянные, застывшие в ужасе до сих пор умоляли помочь. Кровь стекала изо рта, капая на темный ковер. Он подошел еще ближе и присел на коленку, закрыл ей глаза. Она умерла, умерла… Какого черта тут происходит?! Что творится, блять?! Очередной поворот и вот он — дом Фуллбастера. Он стучит в дверь, никто не отвечает. Он постучал еще раз, сильнее. Тихо и глухо. будто все уже были мертвы. Он не верил в это, Грей, не мог умереть. Только не он. Разбитое окно на втором этаже сейчас было как раз. По деревьям он очень хорошо лазил, поэтому это не составило особого труда. Дом поприветствовал его тишиной давящей на уши, такой же, какая была и в его доме. Он не слышал крика няни; он не слышал как она умоляла помочь; он ничего не слышал, только тишину, давящую на уши. — Грей, — осторожно позвал друга Нацу, но все также оставалось тихо, стали доноситься лишь еле слышные всхлипы. — Грей, — уже более громко сказал парнишка. И мальчик вылез из своего укрытия. Весь заплаканный, в крови и собственной рвоте. Рука была разодрана и кровоточила, но он будто не замечал этого, продолжая плакать еще громче, чего бы делать не следовало. — Заткнись! — зло прошептал Нацу и схватив того за шкирку, быстро скрылся в шкафу. Значит, ему не показалось. Он оказался прав. Монстр был и здесь. Длинные коготки шаркали и царапали паркет, оставляя глубокие белые следы. Чудовище остановилось, прислушалось, но ничего не услышав, скрылось на улице, выползая в окно. Через 5 минут, его духу тут уже не было. Драгнил был уверен — можно было выходить. — Грей, где Ул? — его старшая красавица сестра, за которой бегали многие в институте. Длинноволосая красавица, знающая себе цену, даже очень хорошо, что многих это начинало бесить. — Он… она… мертва, — словно вынес вердикт, сказал Фуллбастер. Еще раз шарахнула молния, оповещая о том, что это еще не конец истории, а только начало.***
Жерар прижимал синеволоску ближе к себе, которая дрожала все телом. Он никогда не боялся грозы или грома, но Леви, его младшая сестра всю жизнь его боялась. Дома кроме них никого не было. Соседка лишь изредка приходила к ним и проверяла все ли с ними в порядке, но, видимо из-за бушующей погоды, она решила не заходить. Да и это не была проблема для детей. Они привыкли все делать сами. Им единственным повезло в эту ночь, они остались живы, совершенно не понимая, что происходит и не тронутые этим проклятием.***
Гажила никогда не останавливали никакие монстры. Мальчик не боялся ничего. Ни падений, ни взлетов — казалось, он не боялся даже смерти, что было совсем несвойственно детям. Дождия боялась только людей. Она была стеснительна и больна. Рак крови — звучит, как приговор. Все, кто знал ее диагноз задавались одним и тем же вопросом: как она еще осталась жива? Но Дождия знала слишком много: то, почему она жива; что сейчас творится в мире; что сейчас произойдет в их доме. Гажил настороженно посмотрел на девочку, прикрывая ладонью глаза и ухмыляясь. Мелкая сучка. Как он ненавидит ее, но обязан следить, чтобы с той ничего не случилось. Пусть он и ненавидит ее, но и бросить не может. Он не находит объяснения своим чувствам. Он просто хочет защитить ее, словно она его младшая сестра, которой он уже давно лишился. А возможно, потому что она такая же как и он. Крик разнесся так же неожиданно как и стих. На кухне послышался шум бьющегося стекла, означающий приход нежеланных гостей и они пришли явно не чай пить, разговаривая на душевные темы. Сжав меч, некогда подаренный дедушкой, Гажил гордо прошел вперед, отрывая руку от лица, глядя прямо в глаза смерти и ухмыляясь при этом еще сильнее. Не страшно, но тело сковало и бьет дрожь. Дождия нервно смотрит на монстра и лишь тяжело вздыхает, ей уже понятно, что ее не тронут, но если Редфокс полезет на него, то все может кончиться не очень удачно, как она планирует. — Остановись, — властным голосом сказала синеволоска парню. Он замер, словно его сковали цепями по рукам и ногам. — Не двигайся и оно уйдет, чудовище нас не видит, да этот еще и не слышит, а запах дождя его будет путать. Так что стой и не шевелись, — она сказала это совсем шепотом, что аж слух продирало, будто бы она орала на весь город. Не обнаружив ничего интересно для себя, монстр покинул дом. Рассвет настал так же неожиданно, как и прекратился дождь. Но выйдя на улицу дети, взрослые, старики - тем, кому удалось пережить эту ночь, не обнаружили ничего, кроме развалин и огромной дыры в центре города.