Сломанный треугольник

Поездка не принесла того облегчения, что ожидал Каин — слишком многое произошло и с ним, и с супругом. Озабоченные омеги и альфы, казалось, достанут даже в глуши. И Каина безумно злило, что все его планы пошли наперекосяк. Вот только при виде радостного Натана, что спустился к ним навстречу, пришлось улыбнуться и взять себя в руки. Жанэ, спустившийся вместе с ним, торопливо попрощался, не оставшись даже на обед — он не хотел его испортить. Мартин поцеловал сына, спросил про его самочувствие и поспешил наверх. Хотелось остаться наедине с собой, Каин не оставлял его ни на минуту во время путешествия, и сейчас Мартину хотелось погрузиться в одиночество. Натан же выглядел довольно хорошо. Он даже немного округлился, поглаживал постоянно живот и счастливо улыбался, у них неделя прошла отлично. — Ты так светишься, — сквозь смешок заметил Каин, потому что ему нужно было на что-то отвлечься. Он помедлил, а затем склонился, с улыбкой шепнув: — Вы не слишком сильно шумели? Или слугам приходилось краснеть от вашей любви? — Каин дразнил Натана, пока к ним не подошёл Грегори, насторожённо разглядывая его покрасневшее лицо, а после переводя укоризненный взгляд на Каина. — Не трудно предположить, о чём вы беседовали. Натан всё ещё не привык обсуждать такие вещи с Каином, потому лишь потупил взгляд, вспоминая их довольно громкие ночи с Грегори. Жанэ не смог участвовать по причине здоровья, но всегда наблюдал, а потом мыл уставшего Натана. Взяв мужа за руку, Натан успокаивающе ему улыбнулся: — Лишь о том, чем мы тут занимались. Каин очень прозорлив. Как ваша поездка? Папа выглядит уставшим. Выражение лица Каина изменилось, но он смог взять себя в руки и оправдался вполне спокойно: — Да, поездка выдалась очень... насыщенной. Мартину нужно отдохнуть и от меня, и от впечатлений, — Каин тут же попробовал перевести тему, чтобы сын не спросил что-то ещё. — Скажи, Натан, ты помнишь об осмотре? На нём нужно быть послезавтра, верно? — Да, я помню, — Натан сразу как-то погрустнел. Он не хотел вспоминать о том, что просто так на осмотр не ходят. Пальцы стиснули руку Грегори сильнее, он невольно искал в нём поддержку, не желая обременять беспокойством Жанэ. Ощутив эту хватку, Грегори выдохнул и склонился, успокаивающе целуя Натана в щёку, потому что здесь не от кого было скрываться. Каин ощутил вину, но своей цели добился — Натан больше вопросов не задавал. — Вы уже обедали? Или я могу перехватить что-нибудь на кухне? — Да, мы обедали час назад, но на кухне осталась еда. Я могу попросить отнести папе наверх, если он не спустится, — сказал Натан, беспокойно покосившись на лестницу. Но, откровенно говоря, не решился бы сам пойти к явно уставшему и расстроенному чем-то отцу. — Он не спустится. Я был бы рад, если бы ты распорядился об этом, — подниматься к Мартину Каину тоже не хотелось — он сделал всё, что мог. Грегори проводил его задумчивым взглядом, а после обнял Натана покрепче. — А ведь на следующей неделе и Жанэ нужно к врачу, — альфа понизил голос и почти ткнулся губами в ухо супруга: — Ты не представляешь, как я жду, что ему разрешат заниматься сексом. — Я вижу это, — Натан сразу же переключился на Грегори, улыбаясь ему. — Ты так смотришь на него. Мне кажется, ты его оттрахаешь сразу, как ему позволят. Я даже немножко ревную, что на меня ты так ни разу не смотрел. — Прости, но тебя я хочу не меньше. Разве ты не чувствовал эти дни? — Грегори фыркнул ему на ухо, прикрывая глаза. — Но тут... всё сложнее. Помнишь, как он испугался тогда? Я не знаю, что с этим делать. Впервые не знаю, правда. Он ведь даже не омега, чтобы дождаться его течки. — Но он не хуже омеги. И не хуже тебя. Нужно просто дать ему время привыкнуть к тому, что ты его не обидишь, как обижали другие альфы, он очень ранимый, ты ведь знаешь, — Натан погладил его щёку ладонью. — Мне нужно распорядиться по поводу ужина. Потом прогуляемся, если ты не против. — Я понимаю. Но он такой... не знаю, как объяснить, — Грегори фыркнул и коротко поцеловал Натана в губы, отпуская. — Конечно. Ты хочешь пешком или немного проехать? — он переключил своё внимание на омегу, потому что Жанэ сейчас не было рядом. — Пешком. Врач ведь говорил, что мне нужно больше гулять. Я бы хотел пройти до парка, там, говорят, развели лебедей или уток, не помню. Было бы интересно посмотреть, — Натан мечтательно улыбнулся и коснулся живота. — Надеюсь, и наш малыш тоже сможет на них полюбоваться, когда подрастёт. — А если он будет альфой? Зачем же ему лебеди? — Грегори тоже провёл ладонью по животу Натана. — Но я рад любому малышу. А ты? Знаешь, если послушать Жанэ, он так грезит ребёнком. Немного странно, ведь он бета. Откуда такие инстинкты? — он ненавязчиво подтолкнул супруга в сторону кухни. — Не знаю. Должно быть, он так хочет детей, потому что его самого недолюбили в детстве, — Натан весьма быстро распорядился на кухне и вернулся к мужу. — Теперь можем идти. Пообедав, Каин поднялся в свой кабинет и неожиданно даже для себя вместо работы взялся писать письмо. Шеннону. Начал он довольно обыденно с рассказа про Жанэ. Потом перешёл к Натану и поделился своими опасениями насчёт него. Правда, написал, что мальчишка безумно счастлив со своим бетой и альфой. Про себя Каин написал торопливо, в самом конце, и между строк читалась его тоска. Перечитав всё, он отложил письмо в ящик, так и не собравшись отправить — просто ему нужно было выговориться, пусть так. Если бы Каин лёг спать в другой комнате, Натан обязательно что-нибудь заподозрил, поэтому выпив успокаивающего отвара на ночь, он отправился к супругу. Он оттягивал этот момент как мог, дав Мартину возможность побыть одному, а потом постучался в запертую дверь. А ведь раньше именно сам Каин любил запираться и отдыхать от всего. Странно было ощущать, словно они поменялись местами. Мартин открыл не сразу. Он даже сомневался стоит ли, но мысли о Натане и его убедили в том, что стоит. Мальчик не должен переживать еще и из-за них. Открыв двери, Мартин впустил Каина и снова лёг в кровать. Он не отодвигался на свой край совсем, но на кровати была словно проведена невидимая граница. Каин не стал нарушать молчания, переодеваясь ко сну, только лёжа негромко пожелал спокойной ночи и отвернулся в другую сторону. Впрочем, во сне Каин себя не контролировал, поэтому в середине ночи перекатился, обнимая Мартина и облегчённо выдыхая. Сон стал сразу спокойнее и приятнее. Таким лёгким, словно не было никаких проблем. Мартин всё это время спал напряжённо, на грани. Готовый в любой момент проснуться. Он и проснулся, стоило Каину обнять его. Он не стал отстраняться, но напряжение совсем сковало его. — Прости... Шеннон, — почти неслышно пробормотал Каин, потому что Мартин во сне стал от него отдаляться, и Каин тяжело выдохнул, переживая это в себе, желая, чтобы всё вернулось и стало таким же лёгким. Мартин моментально открыл глаза и неверяще обернулся. Он не мог поверить в то, что это произошло. Не мог поверить, что его муж звал во сне другого омегу. Мартин сглотнул и оцепенел. Но оцепенение продлилось недолго. Совсем скоро он высвободился от объятий Каина и отправился в кабинет. Нужно было выпить и привести в порядок голову. С этим всем нужно было что-то делать. Как-то решать. Каин не удивился, когда утром не обнаружил рядом с собой супруга — что-то такое от него он и ожидал. В ступор ввело то, что он обнаружил в кабинете, когда уже оделся и решил немного развеяться. — Мартин, боже, что за чёрт! — Каин закрыл за собой дверь на ключ, а окно наоборот открыл, чтобы улетучился запах. — Ты с ума сошёл? Мартин поднял на него взгляд. Он не хотел говорить о том, что было ночью. Не хочет, чтобы Каин знал, как сильно нуждается в Шенноне, что зовёт его во сне. Всю ночь он провёл в раздумьях и вдруг понял, что скорее всего им с Каином просто не по пути. Ну не могут они существовать вместе, им постоянно нужно что-то ещё, кроме друг друга. Каину — спокойствие, Мартину — жёсткость и твёрдая рука. Именно поэтому он написал письмо Дэниелу с просьбой о встрече. Хотелось убедиться в этом. — Ничего страшного, я только пью коньяк, а не спалил дом. — Уже не пьёшь, — раздражённо заявил Каин, убирая бутылку подальше в шкаф. Он был безумно зол на столь беспечное поведение — любой мог увидеть его в таком состоянии. А если бы Натан? — Что за повод, Мартин? Или ты просто за поездку соскучился по своей любимой бутылке? — Каин с презрительным прищуром оглядел его и отошёл к окну, чтобы не сделать что-либо ещё. — Знаешь, Каин, не тебе меня осуждать, — Мартин фыркнул и взялся теперь уже за сигареты. — Не прикрывайся Натаном сейчас. Он не входит в кабинет без приглашения. А его я разделить со мной бутылку не приглашал. — А кому ещё тебя осуждать? — Каин свои сигареты не достал, по-прежнему застыв у окна. Как же это всё глупо — он тоже видел, что всё рушится, и это выбивало из равновесия. Кто во всём виноват? События наслаивались одно на другое, и невозможно было ответить точно. — Хватит, Мартин. — Что хватит, Каин?! — Мартин не выдержал и повысил голос, невзирая на то, что их могли услышать. — Может, это тебе хватит думать о нём? Говорить, что не можешь без него? Ты мог бы солгать, сказать, что он тебе не нужен! Но нет, ты же благородный рыцарь, который всегда говорит правду! И зовёшь его во сне! — Что? — Каин резко обернулся, глядя на него как-то виновато и растерянно. Неужели действительно звал? — Я не помню, что мне снилось, — медленно произнёс он и сделал несколько шагов к столу, начав другим тоном, более мягким: — Так ты из-за этого? — лёгкое прикосновение ко лбу супруга, и Каин убрал прилипшую прядь. Мартин дёрнул головой и отодвинул его руку. — Ты никогда ничего не помнишь, Каин. Настолько никогда, что порой мне кажется, что не помнишь, что женат на мне, — он поморщился. — Оставь меня. Пока я не готов к общению с тобой. И знаешь... — он горько на него посмотрел. — Ты осуждал меня за то, что спал с Дэном ради нашего сына, но я не звал его во сне. Никогда. Ответа подходящего всё не находилось, поэтому Каин склонил голову и вышел из кабинета, надеясь на то, что Натан действительно не войдёт к Мартину в таком состоянии. А вечером слуга принёс Мартину письмо, где Дэниел говорил, что сможет приехать в столицу через три дня, и назвал место, куда Мартин может прийти. Мартин прочёл письмо несколько раз. На душе скребли кошки. Сейчас он шёл к Дэниелу из мести, из принципа, не только из-за того, что хотел что-то доказать себе или Каину. И Мартин понимал, что это не совсем правильно. Но и сдерживать разваливающийся брак сил уже просто не было. Отложив письмо в ящик, он запер последний и направился в душ. Стоило привести себя в порядок и погрузиться в рабочие дела, потому что это отвлекало лучше коньяка. Эти дни Каин старался не тревожить супруга, погрузившись в хлопоты по поводу здоровья Натана, вновь посетил с ним врача. Было тошно от всего, и мужчина погрузился в работу, стараясь больше никак не ограничивать Мартина: ни в питье, ни в сигаретах, ни в прогулках. А Дэниел, пока был в дороге, планировал, как пройдёт эта встреча. Сейчас он собирался быть сдержанней, чтобы Мартину более-менее понравилось, и он сам попросил бы о следующей. Мартин собирался на встречу долго. Он долго выбирал одежду, долго купался в ванне и даже воспользовался духами, хотя обычно избегал их вне всяких приёмов. И он не прихорашивался перед встречей с Дэниелом. Просто оттягивал момент. Решение встретиться с ним казалось всё ещё не совсем верным. И он понимал, что это скорее всего так. Но всё же он вышел из дома и в таверне был уже ровно в девять вечера, как договаривались. Слуга проводил омегу в комнату, где остановился Дэниел — на широком столе был даже накрыт лёгкий ужин на двоих, а посередине красовался кровавый цветок. Дэниел приветственно кивнул, уже потягивая из бокала вино. Он старался выглядеть спокойным и собранным перед своим бывшим омегой. — Здравствуй, Мартин. В письме этого не было указано, но... у тебя опять какая-то просьба ко мне? Мартин сел на стул и взял бокал вина, отпивать, впрочем, не спешил. Он повёл плечами и, чуть прикусив губу, сказал: — Нет. Пока нет никакой просьбы. Просто захотел увидеться, — он бросил на него взгляд и вновь подумал, что идея была далеко не самой лучшей. Дэниел выразительно выгнул бровь, но не стал язвительно задавать вопросы про то, знает ли об этом муж Мартина. — Вот как... я тоже часто стал думать о тебе. Возможно, я скучаю, — он хмыкнул на свои слова, потому что для него было даже странным это признавать. Он незаметно потянул носом, но аромат Мартина сбивали духи. Мартин отпил вина и принялся за ужин, задумчиво рассматривая Дэниела. Удивительно, как докатился до такой жизни, что изменяет мужу с тем, кто когда-то прославил его шлюхой? — Твой муж никогда не изменял тебе? — спросил он. — Сложный вопрос. С альфами — нет, но не так давно в его родительском доме я застал, как он втихую развлекается с одним из слуг. Омегой, конечно же. Думаю, именно поэтому он стал избегать секса со мной, прикрываясь детьми, — Дэниел пожал плечами, потому что не видел особой трагедии в произошедшем. — Ты его не любишь, — сделал вывод Мартин. — Тогда зачем женился? Моя семья ведь тоже уважаемая и небедная. Ты мог жениться на мне, — он отложил приборы и снова посмотрел на Дэниела, который, кажется, нисколько не смущался разговорами. — Ты думал когда-нибудь о том, какой была бы жизнь, если бы мы были вместе? — Родители хотели этого. Его род открывал больше возможностей. К тому же в самом начале с ним было не так уж плохо, — Дэниел разлил из бутылки ещё вина, задумчиво щурясь, а после делая глоток, медля с ответом. — Думал. Конечно, иногда бывали такие мысли. Ты гораздо умнее него, союз с тобой был бы интереснее. И ты любил погулять, а он не терпит чрезмерного веселья, особенно с алкоголем. После рождения детей он стал словно курица-наседка. — Ты никогда не хотел детей. И думаю, это было первой причиной, что ты бросил меня, стоило мне забеременеть. Природа отлично поглумилась, назвав нас истинными, — невесело усмехнулся Мартин. — Потому что я бы всё отдал, чтобы быть истинным для Каина. — О-о... так вот, в чём дело, — до Дэниела наконец-то дошло, и улыбка постепенно превратилась в хищный оскал. Он отставил бокал и упёрся подбородком в сцепленные руки, разглядывая омегу. — И что же? Если он весь такой распрекрасный, почему ты сидишь здесь? Не всё так идеально? — Он любит ещё одного омегу. Другого. Тот, который появился раньше меня. И... зовёт его во сне. Меня это убивает, — Мартин вдруг понял, что с Дэниелом может быть откровенным. Тот всё равно никому не расскажет. Ему это просто не надо, а выговориться Мартину хотелось. — Так в чём проблема? Возьмите его к себе, так всяко лучше, когда на виду, а не чёрт знает где. Если это так мучает тебя, — Дэниел вновь отпил вина, улыбнувшись. — Если ты уверен, что это не просто тупо желание трахнуться с кем-то ещё, — он сделал ещё глоток, заинтересовавшись подробностями. Глаза Мартина полыхнули: — Я не потерплю омегу в моём доме, с моим альфой в одной кровати. Ни Шеннона, ни кого-то ещё. Ты его просто не видел. Сам бы запал. Он... совсем не такой, как я. Такой истинный омега: скромный, вежливый, воспитанный и искренне любящий. Я так не могу. — Да-а, такой бы вряд ли побежал к своему бывшему, — Дэниел усмехнулся, жадно ловя ту бурю эмоций, что показывал Мартин. — Ты завидуешь ему. Чтобы успокоиться, тебе нужно ощутить над ним превосходство, — он склонил голову и задумчиво добавил: — У меня как-то было нечто похожее к Грегори. Всё казалось, что у него и член лучше, и жизнь посвободнее, и омегам он нравится. — А сейчас не завидуешь, что он смог создать нормальную семью и ждёт твоего внука с восторгом? — Мартин усмехнулся, долив себе ещё вина. — Знаешь, во время моей беременности была куча проблем. Натан не хотел верить, что он, зачатый от истинного, не может получить на тело своего папаши метку от отца. И отказывался от метки Каина. Меня выворачивало несколько месяцев, не мог смотреть на еду. А у Натана проблемы с костями, они слишком узкие. И похож он больше на тебя. Даже этими чёртовыми костями, — Мартин выпил вино залпом. — А ещё у него есть родимое пятно на бедре. Точно такое же, как у тебя. Я ненавидел его. — Ненавидел, потому что тем самым он заставлял вспоминать обо мне? — вопрос про Грегори Дэниел упорно проигнорировал, плавно поднимаясь со своего места. — Ненавидел, потому что не мог не думать обо мне? — голос был глубоким и немного рокочущим — он видел, что Мартин доведён до отчаяния, раз сидит здесь перед ним и изливает душу. — Ненавидел, потому что не сразу смог от меня избавиться? — Дэниел словно гипнотизировал, склонившись, цепко, но не болезненно удерживая омегу за подбородок, обволакивая Мартина своим запахом, не прикрытым духами. И Дэниелу удалось его очаровать. Запах вбивался в ноздри, впитывался в кожу, и Мартин не мог просто устоять перед этим. Истинность нельзя было обойти, особенно когда твой истинный так близко. — А сейчас я ненавижу тебя, — прошептал он, глядя Дэниелу в глаза. — Ненавижу всем сердцем. Презираю. Но всё равно не могу не думать о тебе. Ответ полностью удовлетворил, и Дэниел коснулся губ Мартина в лёгком поцелуе, почти нежно. — Ненавидь. Того, что я до сих пор в твоих мыслях, достаточно, — прошептал он ему в губы и теперь смял их в настоящем поцелуе, после низко шепча в самое ухо: — Хочешь, чтобы сегодня было всё по-особенному? Словно ты со мной. Мартин хотел. Он хотел быть хоть кому-то нужным, хоть с кем-то быть по-настоящему, пусть и одну ночь всего. Потому вместо ответа обвил шею Дэниела, притягивая его ближе к себе и целуя в ответ не менее жарко. Дэниелу безумно нравилось, что сейчас Мартин не плевался ядом и вёл себя отзывчиво. Ладони властно вели по его телу, словно он вспоминал его черты. Дэниел старался унять зверя в себе, осыпая поцелуями-укусами шею Мартина, сжимая его в объятиях, а затем поднимая со стула. Мартин не сопротивлялся в этот раз. Он сам льнул к нему, обнимал и хотел сегодня получить всю нежность, которой был так долго лишён. И то, что на нём сейчас не было метки Каина, только не зажившая рана, его только освобождало и не давило тяжким грузом. Но Дэниел давно разучился быть нежным, сейчас просто стараясь держать себя в рамках и доставить Мартину удовольствие. Что уже было прогрессом. — Ты не против, если я возьму тебя на столе? — жаркий шёпот, и он прикусил мочку уха партнёра. Он_просил_ и это уже было достойно похвалы. Мартин мгновенно вспомнил, как они с Каином занимались сексом в его кабинете, когда он только вернулся в его поместье. И кивнул. Потому что сейчас Дэниелу не хотелось отказывать. Даже если бы он попросил он чем-то большем. Дэниел довольно заурчал, после уже рокоча в чужое ухо, пока пальцы торопливо справлялись с его одеждой. Поцелуи не прекращались, укусы становились чуть жёстче, и Дэниел признался: — Ни с кем ни разу не было так хорошо, как с тобой, — он вновь впился в его губы ненасытным поцелуем, оглаживая бёдра Мартина. — Даже с теми, кого ты так любишь насиловать и клеймить? — усмехнулся Мартин, сдирая с него рубашку. После чего повёл своим забинтованным плечом и попросил: — Осторожнее с этим. Не хочу, чтобы снова повредилось. Только начало заживать. — Это другой тип удовольствия, — оправдался Дэниел, переключая внимания на бинты и изумлённо вскидывая бровь — не мог же Каин содрать с Мартина метку? — Из-за чего это? — на раны он всегда обращал внимание, особенно на те, что оставлял сам, а это... странно было видеть на Мартине. Тот коснулся пальцами бинтов и сглотнул. Воспоминания были не из лучших, потому он просто покачал головой: — Это не Каин сделал, не волнуйся, — произнёс он. «Но и Каин не спешит ставить свою метку на место», — подумалось Мартину. Дэниел задумчиво коснулся губами его пальцев, щурясь и даже представляя, как красиво смотрелась бы на Мартине его метка. Но не сейчас. — Забудь, — он провёл ладонью по его груди, по обыкновению даже не ущипнув, и приник губами к соску, играясь мягко, втягивая в рот с наслаждением и одновременно прижимая Мартина задницей к столу. Мартин тихо застонал. Он давно был лишён ласки, Каин слишком давно к нему не прикасался, а сейчас происходящее с Дэниелом казалось таким естественным. Словно так и надо. И Мартин зарылся в его волосы пальцами, поглаживая. Он сам сел на стол, чтобы им было удобнее. Посуда звякнула где-то за спиной, но никто не обратил на это внимание. Ладонь Мартина соскользнула с затылка Дэниела и понеслась вниз, пока не достигла паха. Мартин сжал пальцы на его члене, начиная его ласкать. Дэниел не мог насытиться запахом Мартина, прикусывая кожу шеи, щурясь от удовольствия и чужой руки на своём члене. Причём Мартина даже не нужно было заставлять, принуждать к ответу, и это сносило крышу. Дэниел даже ненадолго остановился, чтобы насладиться этим, а потом прижался к Мартину, тиская ягодицы и вопросительно урча на ухо: — Хочешь, я подготовлю тебя? Мартин приоткрыл глаза, в которых сейчас плескалось слишком много чувств, чтобы показывать их, и кивнул, облизнув припухшие от поцелуев губы: — Да, хочу. Когда ты меня подготавливаешь, я чувствую, что становлюсь немного значимее для тебя. Это мне льстит. — Так и есть, — Дэниел упёрся подбородком в здоровое плечо Мартина, пальцами подцепляя смазку и начиная готовить так, словно тот был девственником. При этом он тяжело дышал, и было заметно, что он делает над собой усилие, чтобы партнёр получил то, что хочет. Мартин рассматривал его лицо с прищуром, оглаживал одной ладонью щёку, а второй продолжал дарить лёгкие ласки. То, что сейчас происходило было из ряда вон. Дэниел даже в их первую ночь не был настолько аккуратен. И Мартин пытался понять, в чём же дело. Только вот с каждым толчком пальцев внутри него, из головы вылетали все мысли, а изо рта стоны. Звуки, которые издавал Мартин, ласкали слух, заставляли ёжиться от странного наслаждения и мысли, что Дэниел сам является причиной столь сладких стонов. Он уже не думал ни о каких планах и намерении встретиться вновь — Дэниел целиком отдался этой игре и прихватил зубами мочку уха, потом сразу же начиная активно посасывать. Мартин моментально запрокинул голову и вновь подарил ему ещё стон, сжимая его член пальцами и лаская уже ритмичнее. Обхватив его шею второй рукой и притянув к себе между ног, он шепнул: — Я готов уже. Не затягивай. С глухим рыком Дэниел приподнял его, раскрывая ягодицы сильнее, а потом ухватил одну ногу Мартина и немного отвёл, ставя стопу на край стола. Хотелось войти одним рывком, но он это сделал плавно, хоть и не останавливаясь. Вот кончит Мартин, и можно будет немного себя отпустить, трахнув чуть жёстче. У Мартина так давно не было секса, что его мышцы невольно болезненно дрогнули, когда в них вторглись. Но сам Мартин нисколько не поморщился. Он лишь сильнее обнял Дэниела и пожалел, что сейчас из-за позы не может более активно участвовать. Посуда на столе продолжала звенеть, а Мартин рукой, когда попытался откинуться, случайно задел один бокал, и тот, упав, рассыпался вдребезги. Дэниел хрипловато рассмеялся, проводив взглядом бокал, и поспешил поцеловать Мартина, смакуя ощущения. — Можно? — страстный шёпот, и после кивка Дэниел толкнулся, в блаженстве закатывая глаза, упиваясь чужим ароматом и в сотый раз понимая, что никого лучше Мартина у него не было. И дело не в качестве секса, вовсе нет, а в том, какие чувства он порождает — желание, похоть и сильнейшее удовлетворение. Мартин хватался за его плечи, оставляя на них следы от пальцев. Он чувствовал то блаженство, которое не испытываешь ни с одним альфой, кроме как с истинным. Даже в течку. Невероятное единство, от которого впадаешь в неистовое наслаждение. Мартину понадобилось совсем немного времени, чтобы кончить, пачкая живот Дэниела. Но он продолжал обнимать его, показывая, что не против сцепки. — Подожди, — судорожный шёпот, и Дэниел еле удержался, чтобы не последовать за Мартином. Он торопливо вышел из него, переворачивая омегу, тут же толкаясь обратно и прижимая Мартина животом к столу. Дэниел запустил руку ему в волосы, немного жёстко удерживая за них, целуя его шею и начиная совершать более резкие толчки, чем до этого, втрахивая омегу в стол. Мартин вновь застонал. Его мышцы, более чувствительные после оргазма, судорожно сжимались, и приятного в этом было мало, несмотря на то, что Мартин старался не обращать внимания и сам толкался бёдрами, желая довести Дэниела до оргазма как можно быстрее. Он вновь откинул голову, открывая доступ к шее, и закрыл глаза, чувствуя всем телом, мозгом и каждым нервом, что рядом именно Дэниел. Тот низко застонал, прижимаясь к нему крепче, наполняя его семенем и обнимая поперёк груди, прикусывая плечо и не собираясь отстраняться. Узел постепенно их сцепил, и Дэниел распрямился, потянув Мартина за собой, а после неловко отступая к кровати и заваливаясь вместе с ним. — Как ты?.. — неуверенный вопрос, и Дэниел поцеловал его в щёку. — А какой ответ ты ждёшь? — спросил Мартин, жалея, что не может повернуться сейчас к нему лицом и посмотреть в глаза. — Что ты — лучший мой сексуальный партнёр, потому что я теряю разум из-за запаха? Что я тебя всё так же ненавижу? Что больше не приду? Ладонь Дэниела легла ему на живот, поглаживая, и он тихо хмыкнул. — Какой посчитаешь нужным, — он коснулся в поцелуе плеча и прикрыл глаза, замирая и лишь иногда водя подушечками пальцев по притягательно пахнущей коже. — Ты ведёшь себя сейчас по-другому. Не так, как в прошлые разы. Даже не так, когда мы встречались в юности, — поделился Мартин, откидывая голову ему на плечо и глядя в потолок, на котором плясали тени от лампы. — Я просто... скучал, — выдавил из себя Дэниел, потому что подобное давалось с трудом. — По-настоящему, — лёгкий укус в шею, и он расслабленно выдохнул — нет, всё-таки не так сложно произнести, сложнее было осознать. Мартин чуть улыбнулся: — Всегда думал, что Каин — мой идеальный альфа. Мне с ним всегда было легко. Он меня поддерживал всё время. А сейчас я думаю, что, наверное, ты, перебесившись в молодости, поддерживал бы не меньше. Тебе просто нужно было дать время. И не жениться. — Кто знает... сейчас бессмысленно рассуждать о том, что давно прошло, — Дэниел помедлил, но потом произнёс, касаясь губами чужого уха: — Может, лучше подумаем о том, что ещё не случилось? Ты ведь не просто так написал мне, Мартин, — журчал он, потираясь носом о его шею, касаясь губами щеки. — Хочешь предложить мне изменять регулярно мужу? — спросил Мартин, едва нахмурившись. Да, он не чувствовал к Каину того, что должен был. Скорее, тосковал по нему, тому, прошлому Каину. Но к этому... он даже не испытывал чувства вины. — Если ты согласен быть со мной, — Дэниел огладил его бедро и добавил совсем не свойственную себе вещь: — И не только трахаться, — он сам испугался своих слов, хмурясь и обнимая омегу покрепче. Глупости, конечно, но сейчас и впрямь всё было по-другому. Мартин уже совсем напрягся, потому что Дэниел предлагал ему подобное впервые. — А что ещё? — тихо спросил он, чувствуя, как сердце начинает биться сильней, словно ему опять семнадцать. — Жить. С упоением. По-настоящему. Мне хочется, чтобы ты меня научил, как можно иначе. И да, я чертовски завидую Грегори, потому что у него получилось, — Дэниел невесело усмехнулся и провёл ладонью по груди Мартина. — Кто знает? Может, с сердцем жить не так уж и плохо. Мартин недоверчиво уставился в потолок, потому что посмотреть в глаза Дэниелу всё ещё же было невозможно. — Ты... ты... с ума сошёл, — прохрипел он. Мартин не знал верить или нет. У Дэна не было причин лгать, а у Мартина было множество причин не верить. Но ситуация в семье, влюблённость Каина в Шеннона, нужда в нём, всё это убивало Мартина. И он сказал: — Давай, как узел спадёт, прогуляемся? Я так люблю ночной город. Мне бы хотелось спуститься к набережной. — Как скажешь, — Дэниел ощутил, что улыбается совсем по-идиотски, но сейчас это его не волновало. — Ты нормально одет для этого? — Всё в порядке, Дэн, — улыбнулся Мартин, не понимая, как ему лучше на это реагировать. — Правда, всё в порядке. Он почувствовал себя почти счастливым. Словно вернулся на пятнадцать лет назад. Только вот они оба были женаты, с детьми, и Мартин совершенно не знал, что с этим делать. Когда узел спал, Дэниел даже подал Мартину полотенце, а потом перехватил в рот кое-что уцелевшее со стола, даже глотнув из бутылки вина. Настроение было приподнятым, мужчина ощущал себя сытым во всех смыслах. Мартин быстро помылся в ванне, оделся и только потом вышел, надевая свой плащ. — Я готов к прогулке. А ты? — он наконец смог смотреть ему в глаза и смотрел, пытаясь поймать любое изменение в выражении. — И я, — Дэниел усмехнулся, поймав напряжённо-выжидательный взгляд Мартина, и неторопливо поцеловал его, сбивая мысли. — Тебя не хватятся дома? — он набросил свой плащ себе на плечи и подхватил ключи от комнаты, в коридоре бряцая ими и изредка втягивая носом аромат Мартина, который стал ярче. — Даже если хватятся, то Каин сможет найти способ отмазать меня, чтобы Натан не волновался. Он очень переживает из-за наших ссор, — Мартин, когда они вышли за пределы комнаты, немного отстранился, всё же соблюдая осторожность. Мало ли, кто из знакомых увидит. — Ты останешься со мной до утра? — Дэниел убрал ключи, пока не нарушая границы, тоже ведя себя осторожно. — Я могу потом проводить тебя или довезти поближе к дому. Кстати, я пока не определился, сколько пробуду в столице, но ориентировочно месяц. Мы с мужем переговорили, он просил дать ему это время. — Дать для чего? — спросил Мартин, поднимая на него взгляд. Вопрос он пока проигнорировал. Ужасно хотелось остаться, не идти к Каину, не ложиться рядом с ним опять, не слышать, как тот зовёт Шеннона. Но если он не придёт, то Каин точно всё узнаёт. — Чтобы он провёл время с тем омегой. Он забрал его к нам домой, пристроив няней. А при мне ему, видите ли, неловко, — Дэниел фыркнул, на улице вздыхая полной грудью. — Я не виню его, неплохой ведь омежка, наверное. По крайней мере, ластился к нему довольно преданно. — И ты совсем не ревнуешь? — удивлённо спросил Мартин, который не понимал, как можно не ревновать. Совсем не ревновать. Да он от Шеннона был готов избавиться любыми способами! — Он же всё-таки твой муж. — Хм. Я просто сравниваю с тем, что делал всё это время сам. А у него всего лишь один омега. Должна же быть хоть какая-то отдушина, а не одни только дети. К тому же если он будет удовлетворён, то не станет заявлять о разводе. Ему нужно прикрытие перед родителями в первую очередь. Мартин отвёл взгляд, вдруг понимая, что Дэниел при всём желании никогда не станет его. У него есть семья, муж, с которым он не станет разводиться. А он... он так и останется просто любовником. Возможно, разведённым. Потому что Каин всё равно узнает о Дэниеле. И так будет понятно, когда Мартин придёт со следами поцелуев на шее и плечах — Дэн себя не сдерживал в этот раз. — Мы почти постоянно живём раздельно. У его родителей приходится быть вместе, потом иногда здесь, в столице. Дома бываем редко, и то там я старался бывать у Грегори в гостях, — Дэниел краем глаза следил за Мартином, а после под плащом взял его за руку. — Подумай над моими словами. Мартин переплёл их пальцы и опустил взгляд. Его мучили сомнения. — Понимаешь, это всё равно немного странно. То есть... всё странно. Ты женат, я тоже. Сначала ты называешь меня шлюхой, бросаешь с ребёнком, потом приводишь Грегори, чтобы он меня трахнул... Теперь говоришь, что хочешь большего. Я боюсь, что ты пользуешься тем, что я сейчас так уязвим. И ты меня снова обманешь. — Но зачем мне это делать? Я мог бы просто проигнорировать твоё письмо. Но не смог, — Дэниел в молчании прошёл к набережной, а потом заговорил вновь: — Не думаю, что мог бы стать нормальным отцом, поэтому ребёнок всё же не аргумент, прости. То время, когда ты просил о помощи... я был взвинчен. И меня опьяняло то, что ты готов был сделать что угодно. Я жесток, но могу приносить удовольствие. Чаще всего не могу сдержаться, да и некому было останавливать. С реки дуло, поэтому Мартин запахнул плащ сильнее, чтобы не замёрзнуть, и огляделся. Народа в это время было мало. Все приличные люди уже давно сидели дома вместе со своими мужьями. — Аргумент не ребёнок, Дэн. Я — аргумент. Ты оставил не только ребёнка, но и меня, готовый отдать под позор. Это многое говорит о твоих действиях. И... я до сих пор помню тот приём, когда ты обозвал меня шлюхой при всех. Глупый я был, когда в ту же ночь отправился к тебе в таверну. Каин меня отговаривал. — Я боялся. Ты открыто при всех говорил... я испугался, нужно было как-то оградить себя. Я был идиотом, я знаю. Мне не стоило не только говорить подобное, но и оставлять тебя, — Дэниел мимолётно огляделся и прижал Мартина к себе, кутая в свой плащ тоже. — Я не прошу о прощении — этого я не заслужил. Я не прошу понимания. Я не прошу даже второго шанса. Я прошу тебя для начала просто подумать. Мартин опёрся на его грудь, пользуясь темнотой и отсутствием наблюдателей. Отчаянно хотелось поверить. Поверить хотя бы одному альфе. И Дэн сейчас пел слаще Каина. — Я... подумаю, — медленно сказал Мартин. — Обещаю. А теперь мне пора возвращаться. Проводишь? — Спасибо, — Дэниел потянулся за последним коротким поцелуем и, сориентировавшись, повёл его под руку в нужном направлении. Отпускать Мартина не хотелось, тем более после такого неопределённого ответа, но ведь тот лучше отказа. — Ты всегда можешь написать мне. — Я знаю, Дэн, — улыбнулся Мартин. — И всегда знал, поэтому и писал. Ты бы смог отказать Грегори или Натану, но не отказал бы мне. Они приближались к его дому, который встречал огнями в спальне Натана и Грегори, кабинете и спальне Каина и Мартина. — Каин ещё не спит, — сглотнув, сказал Мартин. — Ты боишься? Мне стоит пройти с тобой? — Дэниел тоже вглядывался в горящие окна, а потом задумчиво протянул: — Каин тебя не ударит? Он ведь не тронул тебя, когда узнал о наших встречах? — почему-то у него не было сомнений в том, что супруг Мартина узнал о них. — Нет, Каин не станет меня бить. Однажды он запер меня в подвале на ночь, но тоже не бил, — Мартин был в этом уверен. Каин ни за что бы не поднял руку на омегу, на него. И на Шеннона тоже. — Мне просто наверняка предстоит неприятный разговор. — Тогда удачи, — Дэниел ещё немного понежил его в объятиях и сделал шаг назад, провожая его глазами и внутренне надеясь, что тот совсем скоро вернётся. А ещё лучше, чтобы Мартин остался целиком на несколько дней и ночей. Мартин кивнул ему и пошёл к дому. Помедлив перед входом, он постарался тихо открыть и закрыть двери и прошёл наверх в спальню, надеясь, что Каин в кабинете. Да, запах он смыл, пусть Каин его и не чувствовал, следы смазки тоже, вот только следы от поцелуев говорили громче всего этого. Мартин их разглядывал ещё в таверне. И скрыть их не было никакой возможности. Сомнение зародилось в Каине ещё тогда, когда Мартин не вернулся вовремя. За это время он успел себя порядком накрутить, а теперь при виде Мартина зарычал. — Ты был с ним, — словно плевок сквозь зубы, глаза наполнились безумием, а тело окаменело. — Снова, — по мнению Каина все слова супруга о любви тут же потеряли всякий смысл. Даже то, что тот уверял: любовь к истинному прошла. — Лжец. Мартин снял плащ и повесил его на крючок вешалки в шкаф. И только лишь после этого посмотрел на Каина. — Да. Я был с ним, — честно признался он. Скрывать смысла не было. — Только ты тоже лжец, Каин. Не забывай чьё имя ты шепчешь во сне, когда обнимаешь меня. — Но я сделал это неосознанно! А ты? САМ назначил ему встречу. В реальности, а не во сне, — Каин бушевал, ощущая невероятную злость на Мартина с его упрямством и на Дэниела, что даже после стольких лет притягивал омегу, несмотря на всё сделанное. Рычание усилилось, и когда Каин оказался ближе к супругу, то не выдержал и отвесил по его спокойному лицу пощёчину, потому что Мартин не ощущал никакой вины. Потому что наслаждался этим. Потому что позволил другому альфе оставлять на себе отметины. Мартин ошеломлённо смотрел на мужа. Щёку обожгло, голова мотнулась, но Мартин не мог даже пошевелиться от удивления. Каин его ударил. Кажется, это было обиднее всего остального. Губы Мартина дрогнули и он, сорвав с себя одежду, лёг в кровать, отвернувшись. Каин подхватил сигареты, распахивая окно, не собираясь ложиться, пока желание убивать не пройдёт. Через три сигареты он смог унять внутреннюю дрожь и закрыл окно, переодеваясь и нехотя забираясь на постель, откатившись на противоположный край. Отвратительное ощущение. Мартин не спал. Ситуация стала ещё хуже. Каин никогда не поднимал на него руку и то, что он сделал сейчас, казалось самым страшным, что могло произойти между ними. — Я уеду на несколько дней, — сказал Мартин ровно. — Скажи Натану, что по рабочим делам. Каин шумно выдохнул, стискивая кулаки, стараясь не сорваться снова. — Хорошо, — он не чувствовал вины за свой поступок, мысленно осуждая во всех грехах именно Мартина. Как Мартин мог вновь пойти к своему истинному? Зачем? Каин резко натянул покрывало, желая не ощущать чужого присутствия. Мартин же завернулся в одеяло так, чтобы до его тела при желании Каин не мог дотронуться. Не хотелось даже дышать рядом с мужем. Мартин болезненно поморщился. Как же так произошло? Как они до такого докатились?