Сломанный треугольник

Весь дом суетился, готовясь к грядущему приезду гостя, дальнего родственника хозяина. И не то чтобы это происходило без его, Каина, приказа, просто непонятная оживлённость слуг чрезмерно раздражала и заставляла хмуриться чаще обычного. И так некстати ещё разнылась нога. Каин прошёл к окну, постукивая тростью, и задумчиво уставился в туман, который охватил низину. Шеннон Бэйкер. В последний раз он видел этого омегу, когда тот с задорными криками носился по двору, гоняя живность, и получал от своего отца за неподобающее омеге поведение. Каин усмехнулся и покрепче сжал набалдашник в виде черепа: его собственное детство не было столь беззаботным. Ещё хозяину дома не давало покоя то, что после пожара в доме Шеннона и смерти его родителей юношу пустили по родственникам, но он нигде долго не задерживался. И это было странным, потому что причину никто не озвучивал. Краем уха Каин услышал скрип двери за спиной и резко обернулся к вошедшему, готовый к обороне — в умелых руках трость с лёгкостью превращалась в смертоносное оружие. В комнате появился невысокий омега с разворошенной, черной словно смола копной волос. Он был несколько бледен, но скорее просто от усталости: дорога оказалась длинной и трудной из-за постоянной непогоды. — Добрый день, сэр, — Шеннон поклонился достаточно глубоко, выражая свое почтение. — Прошу, примите мою благодарность за то, что разрешили остаться в вашем доме. Он старался не рассматривать Каина, но про него ходило столько слухов, что удержаться было крайне сложно. Серые глаза Шеннона то и дело скользили по лицу мрачно выглядевшего альфы, и внутри этих глаз то и дело вспыхивали любопытствующие огоньки: Шеннон хотел понять, почему все так опасаются Каина. И пока не понимал. Да, он казался неприступным, но никак не внушал страха. Каин угрожающе сощурился: этот изучающий взгляд ему определённо не нравился, но, когда после недолгого молчания он соизволил ответить, голос звучал спокойно и даже слегка отстранённо: — Твоё присутствие не будет обременительным. Располагайся, — чёрный камень в перстне на руке Каина блеснул от лёгкого движения. — Скоро накроют стол, но перед этим я бы хотел представить тебя слугам. Как ты уже успел заметить, их немного, но достаточно для поддержания порядка, — Каин кивнул, словно что-то обдумывая, и продолжил: — Наверное, ты устал с дороги. Жак занимался обустройством твоей комнаты, так что наверняка приготовил и ванну. Шеннон поклонился ещё раз: — Благодарю вас, сэр. Ваше гостеприимство очень обязывает, но я рад этим обязательствам. Скажите, чем я могу помочь по хозяйству? Я умею готовить, стирать, заниматься огородом. У нас был небольшой дворик, в котором мы с папой выращивали овощи. Могу ухаживать за животными. Мне нравятся животные, — он не хотел обременять родственника своим нахождением тут. Уже несколько семей отказались от него, отказались мягко, но категорично: Шеннон просто им мешался, как считал сам омега. И в этот раз он решил, что будет работать наравне со всеми, чтобы принести максимальную пользу. Каин с удивлением взглянул на омегу: неужели он действительно согласен на любую работу? Альфа оценивающе скользнул взглядом по его телу и задержался на ладонях. Всё же в этом отношении Каин был весьма консервативен, считая, что омеги не должны заниматься чересчур тяжёлой работой. Он нахмурился, раздумывая и неосознанно сжимая набалдашник трости пальцами. — Утром ты можешь помогать Марту на кухне, но я думаю, что помощник больше нужен Леону, нашему садовнику. Он как-то размахнулся и обустроил поистине шикарные теплицы, — Каин улыбнулся, вспоминая, как они сколачивали доски и шутливо переругивались, решая, что и где будет расти. — Да, там ты действительно пригодишься. — Я буду только рад помочь. Мне нравятся цветы, — с готовностью кивнул Шеннон, после чего ещё раз поклонился, уже на прощание, и вышел за двери. Его проводили в небольшую, но хорошо обустроенную комнату, где сразу повеяло уютом. А когда ему показали набранную ванну, то Шеннон и вовсе засиял от радости: он провёл в дороге очень много времени, потому сразу же залез в воду и позволил себе расслабленно откинуться на спину. Каин же постоял у окна ещё немного, устало потерев виски, и мельком глянул на часы: сегодня в районе трёх к нему должен был прийти врач, чтобы оставить новую порцию бальзама и сделать очередной массаж. Каин поморщился: он не любил лишний раз вспоминать о своей слабости. Тем более, теперь у него гость. Но с этим ничего не поделать. Нога так и продолжала болеть, и присутствие посторонних в доме на неё нисколько не влияло. Каин вышел из комнаты и неспешно двинулся в сторону лестницы, ведь он привык обедать по расписанию. Шеннона известили о времени обеда слишком поздно, потому ему пришлось спуститься к столу с ещё влажными волосами. И его это ужасно смущало: ведь это был первый обед в новом доме, он не должен был разочаровать его хозяина, а вместо этого явился в крайне непретенциозном виде. Да ещё и опоздал. — Прошу простить меня, — поклонился он, войдя в столовую. — Разрешите присоединиться к вам? Каин лишь равнодушно скользнул взглядом по омеге и холодно кивнул, продолжая нарезать мясо. В голову некстати закралась мысль, что после ванной Шеннон наверняка пахнет свежо и естественно. Рука мужчины невольно соскользнула, и нож громко звякнул по тарелке. Альфа зло скрипнул зубами и перевёл дыхание, пытаясь взять себя в руки. Ну откуда ему знать, как он пахнет? Запахи после войны он совершенно не чувствует из-за ещё одного ранения, которое откликается последствиями до сих пор: аромат цветов — пожалуйста, но теки под боком хоть толпа омег, он ничего не ощутит. Шеннона посадили с другого края стола. Обед уже подали, и Шеннон невольно посматривал на Каина, не зная, стоит ли начинать с ним разговор. Но молчание затягивалось. И очень хотелось его как-нибудь нарушить: Шеннон любил поговорить. — Простите, сэр, — начал было он, — я бы хотел у вас спросить несколько вещей. Вы позволите? Каину как раз принесли крепкий чай, и он, услышав Шеннона, скептически выгнул бровь, но всё же не увидел ничего страшного в возможном разговоре. — Конечно, Шеннон. Не обещаю ответить на все вопросы, но попытаться ты можешь, — альфа блеснул тёмной зеленью своих глаз и прикрыл их, с наслаждением втягивая аромат чая и делая первый неспешный глоток. — Я просто хотел бы спросить... — Шеннон начал неуверенно, потому что не знал, насколько уместен будет вопрос. — Я бы хотел спросить, вы не знаете, почему со мной никто не желает жить? Я ведь стараюсь, как могу. Я здоров, не отказываюсь от работы, не привлекаю к себе лишнего внимания. Но вы уже четвертый, кто принимает меня в свой дом. — Шеннон, — Каин смягчил тон, словно разговаривая с неразумным ребёнком. — Тебе не кажется, что эффективнее это было бы спросить у тех, с кем ты жил? — он пристально заглянул в глаза омеги. — Если ты действительно ведёшь себя так, как описал, то я не вижу причины выгонять тебя из своего дома. Буду рад, если ты останешься, — Каин сделал еще один большой глоток и через некоторое время уточнил: — Как у тебя проходят течки? Может, дело в этом. Шеннон отчаянно покраснел от вопроса. Он не привык, чтобы альфы, пусть и дальние родственники, интересовались подобным. — Достаточно спокойно, — пробормотал он, уткнувшись в тарелку едва ли не носом. — Я девственник, потому обычно во время течек сплю. Слышал, что у некоторых девственников всё проходит так же, как и у сформировавшихся омег, но, к счастью, я не принадлежу к их числу. Каин удивленно вперился взглядом в юношу. Изумило не столько само наличие ответа, сколько его содержание. — Шеннон... — Каин слегка прокашлялся. — А ты уверен, что должен был ответить именно ТАК? — Каин особенно выделил интонаций последнее слово. — Достаточно было сказать, что ты никого не приводишь и всё проходит спокойно, — альфа раздосадованно покачал головой. Шеннон покраснел ещё больше оттого, что снова попал впросак. Они жили в деревне, в городе он не бывал, потому ему было сложно понять, что можно говорить, а что нельзя. Одно он знал точно: когда старший спрашивает — нужно отвечать. И он ответил. — Извините меня, — пробормотал Шеннон, желая провалиться сквозь пол куда-нибудь в подвалы и не выходить оттуда много дней. Каин вздохнул — ну и что делать с этим мальчишкой? — Все нормально, Шеннон. Просто постарайся в следующий раз отвечать на вопросы личного характера осторожней и не так открыто. Мало ли кто услышит. И какие сделает выводы, — Каин подлил себе ещё чая и положил на тарелку одно из пирожных. — Попробуй, Март сегодня ради тебя действительно постарался — они получились ещё изумительней, чем обычно. Шеннон кивнул, начиная мять пальцами салфетку на столе. Он чувствовал себя очень неловко. — Простите, — извинился омега ещё раз. — Я правда не хотел как-то скомпрометировать себя. И вас. Он с готовностью принял пирожное, хоть и не слишком любил сладкое. Но отказаться не посмел. Не после подобного провала с течкой. — Они удивительные, — проговорил он, прожевав один кусочек. Каин не смог сдержать улыбки: Март своими сладостями мог растопить чьё угодно сердце. Бета был не только отличным поваром, но и кондитером от бога. — А я о чём говорил? — Каин откусил от своего сразу половину и блаженно зажмурился. — Только будь осторожен: Март любит подкармливать всех, кто под руку попадается. Просто не поддавайся его уговорам, если чувствуешь, что ещё чуть-чуть и лопнешь. Я разрешаю, — он усмехнулся, лукаво прищурившись и глядя на омегу поверх кружки чая. Шеннон несмело улыбнулся. Он вообще никогда не замечал за собой излишней стеснительности, но переходя из дома в дом, Шеннону было всё сложнее общаться с людьми с былой уверенностью. — Я постараюсь дать ему достойный отпор, — проговорил юноша, доедая свое пирожное. Оно действительно было очень вкусным. — Мне приступить к своим обязанностям с сегодняшнего дня или завтрашнего? Каин задумчиво налил из чайничка остатки, обдумывая очевидный, по сути, ответ. — С завтрашнего. Ты ведь только приехал. Осмотрись тут, отдохни, узнай у Леона, чем завтра можешь помочь. — Каина слегка насторожило желание выслужиться, но он списал это на страх Шеннона быть снова выгнанным. Каин методично уничтожил ещё парочку пирожных, и тут его осенило. — Скажи, Шеннон, когда ты родился? Шеннон посмотрел на Каина немного удивлённо. Подобный вопрос он не ожидал услышать, да и мыслями уже весь был в предстоящих заботах о саде. Он любил возиться в земле, это было ему очень близко как деревенскому жителю. — Я родился зимой, семнадцатого января, — проговорил Шеннон. — А вы? Альфа отстранённо кивнул, делая мысленную зарубку на случай, если юноша останется в его доме надолго. — Вот и отлично, — опустошив кружку и проигнорировав вопрос, Каин поднялся из-за стола и неспешно доковылял до своей комнаты: пора было приготовиться к встрече с доктором. Шеннон проводил его взглядом, даже поднялся из-за стола, как того требовали приличия. Но потом опустился и более расслабленно уселся на стуле. Без чужого взора он чувствовал себя гораздо увереннее. Отправившись вскоре исследовать дом, Шеннон нашёл те самые теплицы, о которых говорил Каин. Они были заперты, и Шеннон прижался носом к стеклу, пытаясь разглядеть, что же там внутри. И тут же вздрогнул от незнакомого голоса: — Так не терпится приступить к работе, молодой человек? Или же вам просто любопытно? — Леон подошёл к прибывшему омеге, гостю хозяина. — Господин Марлоу разрешил вам работать? Желаете посмотреть? О, я не представился. Садовник. Леон, — бета в возрасте шутливо поклонился и всё-таки неспешно открыл двери теплицы, приглашая Шеннона пройти внутрь. — А почему он должен мне не разрешить? — слегка удивлённо посмотрел на него Шеннон. Но тут же переключился на рассматривание теплицы. Без Каина рядом Шеннон вёл себя гораздо увереннее: он обвёл взглядом пространство, заглянул в кадки и потрогал листья ближайших цветов, сказав между делом: — Меня зовут Шеннон. Я люблю заниматься землей. Дома мы выращивали овощи. Папа хотел развести цветник, но не успел. — А что именно из овощей вы разводили? Дальние теплицы как раз для овощей. Мы можем пройти туда, если хозяин действительно вам позволил. Понимаете, Каин не терпит, когда что-то происходит без его ведома, — Леон осторожно дотронулся до плеча юноши, привлекая его внимание к своим словам. Ему непривычно было видеть такую заинтересованность на лице гостя. — О, мы выращивали томаты, огурцы, даже картофель. Немного, правда. А один раз нам удалось выходить несколько арбузов, на севере страны с этим сложно, — Шеннон говорил с восторгом, потому что ему действительно нравилось то, чем он занимался вместе с родителями. — Каин мне разрешил, честное слово, — омега широко улыбнулся. — Мне не хотелось быть обузой и просто занимать место в доме, потому я и спросил, чем могу помочь. — Пара рабочих рук никогда не бывает лишней, — Леон по-доброму усмехнулся. — Тогда пройдём в другие теплицы? Ознакомлю с предстоящей работой, заодно покажу что да как. Мне кажется, с таким энтузиазмом жизнь тут закипит. Ко мне редко кто сюда заглядывает. В основном только чтобы опустошить запасы, — бета покачал головой, закрывая дверь и ведя Шеннона дальше. — Я не могу вам обещать приятное общество, от меня все стремятся отдалиться по неизвестной мне причине, но я точно могу вам пообещать, что работы у вас теперь станет меньше, — Шеннон шёл за ним, едва подавляя своё желание сунуть руки в карманы. Он был весьма провинциальным по своей сути, несмотря на то, что принадлежал к благородному роду, оттого и привычки у него были весьма простые, а некоторые даже вульгарные и непринятые в великосветском обществе. Леон обернулся, с жалостью оглядывая его, и кивнул. — Надеюсь, это место сможет стать вашим домом. Каин строгий, но справедливый. Поэтому без причины гнать не станет, не стоит волноваться по этому поводу, — Леон ободряюще улыбнулся и открыл новые дверцы. — Вот моё богатство, — он с гордостью махнул рукой, окидывая пространство теплицы довольным взглядом. — Сокровищница моя, — бета вздохнул, косясь в сторону Шеннона. Тот огляделся с немым восторгом. Они с папой о подобном и не мечтали. Даже не знали, что можно такое устроить. Теплица была большой, просторной, всюду вились растения, и кое-где проглядывались обычные цветы, семена которых явно случайно упали и проросли. — Здесь невероятно, — выдохнул Шеннон, оборачиваясь к Леону. Польщенный бета широко улыбнулся: — Мы ведь вместе с Каином всё тут соорудили. Это и его заслуга тоже, — Леон тяжко вздохнул. — Но даже это отвлекло его ненадолго, — он торопливо зашагал вглубь теплицы, увлекая Шеннона за собой. — Отвлекло от чего? — не сдержал любопытства омега. Он совсем ничего не знал о Каине, кроме того, что за ним закрепилась слава мрачного и неприветливого альфы. Но причин этого Шеннон ни разу не слышал. — От военных воспоминаний, — холодно и нехотя ответил бета, жалея, что проговорился. Каин не любил, когда его жизнь освещали. — Но я понимаю, что такое не забывается, сколько бы ни прошло времени. Это тяжело, — Леон нахмурился и удручённо покачал головой. — Но, прошу, не задавай Каину вопросов на этот счёт: незачем тревожить старые раны. — Я не знал, что он был на войне, — немного растерянно проговорил Шеннон. — Конечно, я не стану спрашивать. Может, мои манеры и оставляют желать лучшего, но всё же и я знаю грань. — Ох, молодой человек... — Леон печально усмехнулся, но не стал добавлять, что тогда Шеннон не знает ещё очень многого. — Не в манерах дело. — Нет-нет, я понимаю, что Каину не хочется вспоминать те ужасы, которые творятся на войне, — быстро покачал головой Шеннон, понимая, что выразился неверно. И это ещё больше смутило его. Казалось, что здесь, в поместье, даже слуги воспитаны лучше него. — Давайте продолжим осмотр теплицы, — попросил он, понимая, что в разговоре только и делает, что ошибается. Леон беззлобно усмехнулся и неспешно направился вдоль рядов, подробно рассказывая обо всём, что попадалось на пути. Время от времени он искоса поглядывал на Шеннона: Леону льстило искреннее внимание к его словам и труду, поэтому мужчина решил не нагружать омегу чересчур большим объёмом работ. Он показал, где хранится инвентарь, и рассказал примерный план поливки на завтра. Шеннон серьёзно кивал на все указания, обещая, что придёт работать сразу после завтрака, а если нужно, то и до него. Ему было привычно вставать рано. И он, без конца переезжая от родственника к родственнику, не знал, чем занять себя ранним утром, пока весь дом, включая даже некоторую прислугу, спал. Леон с усмешкой протянул Шеннону запасной комплект ключей и удалился проверить цветочные клумбы перед домом. *** Каин хмурился, глядя на вошедшего незнакомого омегу, заменившего Ганса, его постоянного лекаря. Омега испуганно мялся на пороге и еле выдавил из себя, что Ганс заболел и массаж сегодня будет делать он. Каин тяжко вздохнул: чтобы не усугублять ситуацию, процедуры нельзя было пропускать. Но этот омега… Каин вновь скользнул взглядом по хрупкому юноше — ещё одна причина, по которой Каин не терпел подле себя омег в качестве слуг. Жак был исключением. Каин недовольно кивнул, соглашаясь с неизбежным, и лёг на заранее застеленную кровать. Омега опустился перед ним на низкий стул, закатывая штанины его брюк. — Я хорошо делаю. Меня обучили всему, — как можно убедительнее проговорил помощник Ганса — его звали Лори, — глядя на Каина. И вскоре принялся за массаж: сначала несмело, но с каждым движением он становился увереннее. Когда Лори закончил массаж и спросил позволения помыть руки и смыть лечебное масло, Каин кивнул, объясняя, где ванная: — Напротив моей комнаты, слева по коридору, — альфа задумчиво добавил: — Знаешь, у тебя получается лучше, чем у Ганса. Но я привык к нему, — он сел на кровати. — Передай, пожалуйста, что я желаю ему скорейшего выздоровления. — Благодарю вас, сэр, — Лори чуть поклонился и улыбнулся. Слышать похвалу всегда было приятно. А уж когда тебя хвалит Каин, известный суровым нравом, да ещё и говорит о том, что у него получается лучше, чем у старого и опытного лекаря, — приятнее вдвойне. — Я обязательно ему передам, но, боюсь, вам придётся потерпеть меня ещё немного, пока он окончательно не встанет на ноги, — Лори вновь ему улыбнулся, удаляясь за двери. Вскоре он вернулся обратно и начал собирать свои немногочисленные вещи. — Я могу вам ещё чем-то помочь? — Ты ведь оставил новую порцию бальзама? Ганс всегда приносил две бутылки, чтобы... — Каин замялся, нахмурившись и стараясь подобрать слова, ведь любая фраза из крутящихся в голове лишь обозначала ущербность и слабость. — Да, конечно, — Лори быстро кивнул, сообразив, почему Каин не может закончить, и указал на две полные бутылочки бальзама, которые он оставил на столе. — Вы можете растирать ногу самостоятельно по вечерам. Он отлично снимает боль и усталость, — проговорил он, закрывая свою небольшую тканевую сумку. — Разрешите мне идти? — Разумеется, — Каин устало улыбнулся, переместив виноватый взгляд на бутылки, которые не заметил раньше. — Спасибо за работу, я действительно чувствую себя гораздо лучше, — альфа вновь взглянул на Лори. Теперь уже с благодарностью. Нога перестала ныть его стараниями. — Всего хорошего. — До встречи, — кивнул ему Лори, вешая сумку через плечо. Он жил недалеко от поместья, всего около часа езды верхом, но всё же и оставлять надолго своего наставника не хотелось, да и его помощь требовалась другим пациентам Ганса, которые пока остались без присмотра. Прошло совсем немного времени. Только дверь за Лори закрылась, как внизу раздался оглушительный грохот, а потом приглушенные взволнованные голоса. Нет, война не началась снова. Это Шеннон просто столкнулся с Жаком, который нёс гору посуды на кухню. Та разлетелась осколками по полу, и оба омеги встали, как вкопанные. Жак беспокоился за то, что его уволят, а Шеннон, что из-за этого его снова отправят в другой дом. Каин тут же вскинулся, заслышав шум, и двинулся к лестнице. — Что здесь происходит? — мужчина строгим взглядом окинул пространство у лестницы и нахмурился: осколки красноречиво подсказали ответ. — Все живы? — Каин сверху вниз осмотрел застывших омег, которые, казалось, даже боялись лишний раз вздохнуть. Альфа устало потёр виски. — Мне никогда не нравился этот набор с пошлыми цветочками... так что уберите тут всё, — он снова осмотрел пол. — Подходящее наказание я подберу вам позже, — Каин отстранённо кивнул своим мыслям, возвращаясь в комнату и совершенно забывая о чае, который собирался попросить принести. Омеги всё равно стояли ещё пару минут. Жак с усилием перевёл взгляд от осколков на Шеннона, с трудом сдерживаясь, чтобы не обвинить во всём его. Все же Шеннон был гостем, и на него нельзя было просто накричать, потому Жак принялся собирать осколки. Молча. — Я помогу, — Шеннон бросился перекладывать крупные осколки руками в одну горку. — Не голыми же руками! — ужаснулся Жак, который орудовал веником и совком, стоявшими за лестницей. — Ничего, — Шеннон чувствовал себя очень виноватым. Но порезаться он всё-таки сумел: не очень глубоко, но пара капель крови моментально испачкала ковер, приводя Жака в ещё больший ужас. — Идите, пожалуйста, — вздохнул он. — Сходите к господину, у него есть все необходимые медикаменты. Он специально держит их у себя. И больше, пожалуйста, не помогайте. Шеннон совсем расстроился, потому что и тут всё выходило просто отвратительно. Но слуге уступил, уходя к Каину. Тот снова невидящим взором смотрел в окно, когда позади скрипнула дверь. — Шеннон?.. — Каин с удивлением осмотрел понурого омегу, который упёрся взглядом в пол и молчал. Ну не мог ведь он так переживать из-за произошедшего? Отставив трость, Каин приблизился, внимательно осматривая Шеннона, и заметил кровь на руке. Он мягко приподнял чужую ладонь, пробегаясь глазами, и вздохнул, еле слышно прошептав: — Какой же ты ещё ребенок... Каин ненавязчиво подтолкнул Шеннона ко стулу, усаживая на него, и двинулся к шкафу. Он привычным движением вытащил из ящика ножницы, бинты, вату и бутылочку с обеззараживающей жидкостью. Сев рядом на табуретку, Каин взял подрагивающую руку Шеннона и закатал рукав до локтя, чтобы одежда не мешалась. Откупорив бутылку и смочив кусок ваты, Каин предупредил: — Будет жечься, потерпи, пожалуйста, — мужчина приподнял чужую ладонь, обрабатывая порез и вытирая подсохшую кровь. Шеннон чувствовал себя предельно виноватым: разбил сервиз, заставил Жака переживать, сейчас и Каина напрягает из-за своей неповоротливости. Странно, что он до сих пор думал о том, почему его с такой радостью отсылали в другие дома. Пора было понять, что существовать в приличном доме Шеннон просто не может. — Я создаю слишком много проблем, — пробормотал он; его рука дрогнула, когда спиртосодержащая жидкость коснулась кожи, но он даже не ойкнул. В детстве Шеннон довольно часто падал или цеплялся за всевозможные гвозди и ветки, являясь весьма активным и непоседливым ребенком; большая часть его тела была украшена белёсыми, давно зажившими шрамами от глубоких и не очень царапин, потому он привык к подобным процедурам. — Извините меня, — омега поднял взгляд на Каина, попытавшись улыбнуться, но вышло довольно вымученно. Шеннон всем своим видом напоминал побитую собаку. Он очень не хотел уезжать отсюда, ему нравился дом — то, что он успел увидеть — сад и работа, которую ему позволили делать. Он не хотел, чтобы его снова куда-то отправляли. — Обещаю, что подобного больше не повторится, — горячо проговорил Шеннон, сбрасывая с себя оцепенение. Нужно было убедить Каина в том, что схожих промашек Шеннон больше не допустит. — Буду по десять раз смотреть за угол, прежде чем идти туда. И никто больше не пострадает из-за меня! — Ше-еннон! — Каин негромко рассмеялся, слыша, с каким рвением юноша пытается оправдаться. — Что ты себе напридумывал? Никто никуда не собирается тебя выгонять, мальчик мой! — мужчина всё так же тихонько посмеивался. — За сервиз тем более. Ничего страшного не произошло, просто случайность. А вот ты сам, — он отрезал тонкую полоску бинта и плотно обвязал вокруг пальца, закрывая ранку. — Впредь будь осторожнее, — Каин ещё пару мгновений слегка покачивал чужую ладонь, рассматривая повязку, а после отпустил. — Ты не доставляешь проблем, Шеннон, всё нормально. Знаешь, я даже смогу тебя простить, если ты кое-что для меня сделаешь, — альфа успокаивающе улыбнулся и сделал вид, что серьёзно задумался. — К примеру… принеси мне чая. Небольшой чайничек и одну кружку. Спроси на кухне у Марта. Я люблю чёрный, с мятой и лимоном. Только, пожалуйста! — мужчина поймал испуганный взгляд и смягчил тон, при этом легонько постукивая по столу кончиками пальцев. — Будь осторожней, правда. Шеннон, который сначала смотрел на него слегка испуганно, посветлел лицом, радуясь, словно ребёнок, что ему доверили подобное поручение: — Конечно, я с радостью принесу вам чай, — с готовностью кивнул он. И если из комнаты он вышел медленно и осторожно, то можно было услышать, как за дверью он ринулся со всех ног исполнять просьбу, забыв об аккуратности. Услышав топот, Каин лишь покачал головой, вновь улыбаясь: какой же Шеннон ещё мальчишка. Чай же Шеннон принёс осторожнее, на подносе, прихватив ещё и пару свежих булочек, если Каин захочет перекусить. — Позовите меня, как закончите, — попросил Шеннон. — Я уберу всё. Каин вопросительно вздёрнул бровь. — Разве ты не составишь мне компанию? — мужчина слегка покачивался в кресле-качалке, вдыхая аромат принесённого чая — всё правильно, всё так, как ему нравилось. — Я бы хотел узнать о тебе больше, — опомнившись, поспешно добавил он. — В пределах разумного, конечно же. И ещё, — Каин сделал большой глоток. — Тебе нравится здесь? Ты бы хотел остаться? Шеннон хотел сначала сказать, что взял лишь одну кружку, но решил, что это будет невежливо, да и вряд ли Каин приглашал его присоединиться к чаепитию. Скорее, просто к времяпровождению. Он послушно сел на стул, на котором сидел до этого, и чинно сложил руки на коленях, но после вопроса его взгляд взметнулся, и он сказал: — Конечно, нравится. Я бы очень хотел остаться тут. У вас просто замечательно. Мало слуг, и вы... — Шеннон закусил губу, поняв, что начал говорить что-то не то. Его могли неправильно понять. — И вы не стараетесь мной управлять, как это делали другие. — Но ведь я заставил тебя принести чай, — Каин усмехнулся и заметил свою оплошность с кружками. Он отставил чай, вновь изучая Шеннона взглядом: в принципе, тот был неплохим, даже несмотря на свою небольшую неуклюжесть. Открытый. Даже чересчур искренний. Наивный в чём-то. Мужчина улыбнулся. — Я бы тоже хотел, чтобы ты остался. Знаешь, ты принёс в этот дом некое оживление, — Каин не сдержал усмешку, припоминая, что успело приключиться с появлением омеги. — И мне это нравится. Шеннон немного поёрзал, глядя на альфу. Он был любопытен, и на языке вертелось множество вопросов, которые хотелось задать. И омега не выдержал: — Извините, — начал он неуверенно, — я не мог не заметить, что вы не женаты и у вас нет детей. Это связанно с войной? Или... ещё с чем-то? Простите меня за вопрос, — тут же одёрнул себя Шеннон. — Просто это удивительно. Вы довольно молоды, богаты и... опытны в жизни, — он немного покраснел, хотя вовсе не имел в виду интимный опыт. Каин замер, чувствуя, как от воспоминаний и напряжения постепенно сводит мышцы. — Когда я отправился на войну, у меня был... избранник. Омега. Но когда он узнал о моем тяжёлом ранении, то предпочёл меня похоронить, а не дожидаться, — альфа отвечал ровным тоном, не глядя на Шеннона. — Позже на фронте я встретил лекаря-бету. Но на войне нет места для любви. Его убили, — Каин перевёл потяжелевший взгляд на омегу и невольно сжал подлокотники кресла, неосознанно перейдя на официальный тон: — Если я удовлетворил ваше любопытство, то очень прошу вас, Шеннон, покинуть мои покои. И желаю вам всего хорошего. Шеннон смотрел на него немного загнанно, а уж когда Каин перешёл на официальный и холодный тон, омега и вовсе решил, что он повел себя слишком неучтиво. — Прошу простить меня, я слишком вольно себя повёл. Я правда не хотел бередить ваши старые раны, — залепетал он, двигаясь спиной к двери. — Простите меня ещё раз. Я задал глупый и необдуманный вопрос. И он выскользнул за двери, мучаясь из-за того, что заставил Каина переживать. И что тот теперь точно не захочет видеть его поблизости от себя, а ведь Шеннон тоже хотел наладить контакт с ним. Каин горько усмехнулся, подавляя в себе детское желание швырнуть кружку вслед закрывшейся двери. Он неспешно допил чай и даже съел принесенные омегой булочки, впрочем, совершенно не ощущая их вкуса. Но ни к чему сейчас раскисать. Или?.. Подхватив трость, альфа прошёл к двери, закрыв её на ключ и оставив его в дверях, а после направился в соседнюю комнату. Вот он. Шкафчик ностальгии. Каин широко распахнул его дверцы, привычно оглядывая содержимое: бутылка коньяка, старые письма, фотографии и даже револьвер — всё на месте. Как всегда, вещи послушно дожидаются своего часа.