Мне б истечь водою талой, И к земле щекой прижаться, И окончить свой недлинный С жизнью разговор.
Неясное бормотание, грохот чужих шагов и скрип половиц заполняли сознание. Рабастан приоткрыл глаза, сел на кровати, прищуренно вглядываясь во мрак своей обители. За окном чернела ночь, безлунная и промозглая. А за дверью явственно слышался гул приглушенных голосов. Рабастан отпер ее и вышел в коридор, сжимая крепко рукоять кинжала. Свободная рука до дрожи напряглась — вот-вот с кончиков пальцев сорвется смертоносное заклинание. Туда-сюда сновали люди, погрязнув в хаосе. Напудренные лица придворных дам искажал неподдельный ужас. По раскрасневшимся лбам стражников градом катился пот. — В чем дело? — спросил Рабастан холодно, внимательно оглядывая освещенный свечами коридор. — Леди Киари похитили! — бросил один из стражников, на краткий миг обернувшись. Рабастан отшатнулся. Слова оглушили его, звоном уши разорвали. Похитили-похитили-похитили… Перед взором мир помутился, слился в единое бесцветное пятно. Опора под ногами враз исчезла. Он падал, бесконечно падал в чернильную бездну… — ПОХИТИЛИ?! — взревел Рабастан, враз прерывая причитающую болтовню вокруг. Бесцеремонно расталкивая толпящихся, он ринулся к лестнице. Старые ступени надсадно прогнулись и скрипнули; взвились ужом перила, обжегшие ладони холодом. Просторный холл заполонили люди. Отряды стражников раз за разом выбегали сквозь настежь распахнутые врата и исчезали в ночи. Мрачнее тучи стоял Император у входа в главный зал. Некогда яркие глаза его заволокло туманом, черным и беспросветным. Совсем как у Киари. Рабастан подошел к нему, вгляделся пристально в осунувшееся лицо. — Что произошло, Император? Кто похитил Киари?! Он изо всех сил старался держать под контролем эмоции, но они сносили безжалостно любые барьеры, захватывая разум глубже и крепче гнилостного Проклятия Лорда Ниаресского. Он вцепился в собственные пальцы, неистово глядя прямо в глаза Императора. Генри Веллиараль молчал. Губы его сжались в тонкую белую линию. — Неизвестные, — процедил он, вновь отводя глаза к перекликивающимся стражникам. — Где этот пустоголо… — Рабастан на полуслове осекся и уже чуть спокойнее осведомился: — Брайз? Он все пытался высмотреть в беснующейся толпе безмерно ненавистные зеленые лохмы. Генри Веллиараль сипло выдохнул и прикрыл на миг глаза. — Бросился за ними. По выложенным матовыми плитами полу змеилась дорожка крови.***
— Стой! — почти приказала она, внезапно совсем рядом возникнув. Брайз хмуро взглянул на нее и продолжил идти. Шаркающие шаги его клубы пыли-тумана поднимали. Растрощенные ребра отзывались острой болью. Кровь пропитала рубаху насквозь и залила всю ладонь, орошая землю багровыми густыми каплями. — Стой! — повторила она громче и решительно преградила ему дорогу. Брайз нехотя остановился, вглядываясь в нее исподлобья. Широкоскулое, загорелое лицо ее расплывалось, утопая в цветных пятнах. В руки ткнулось что-то горячее, сверкнувшее белым отсветом. Брайз с трудом сфокусировал взгляд на стеклянном сосуде с приторно-оранжевой жидкостью. — Пей! — сказала она пронизывающе, твердо. Руки ее уперлись в крепкие бедра. Глубоко посаженные глаза пылали янтарями. — Это облегчит боль и частично залечит раны. Ноги предательски подкашивались. Брайз осознавал с горечью, что больше и шагу сделать не сможет. Но он должен, должен! Его промах катастрофичен — и теперь либо вернется Брайз с Киари, либо падет в бою от вражеского клинка. Он вновь на нее взглянул, затем обхватил бутыль крепко. Негнущиеся, немеющие пальцы сами пробку откупорили. Брайз приблизил горлышко к губам, тяжело отхлебнул, чувствуя, как горячий ком прокатился приятным теплом по горлу. Он допил зелье до дна. Пустая колба полетела вниз и разлетелась вдребезги, усеяв осколками-звездами землю. Брайз поднял голову, взглядом попытался отыскать свою извечную спасительницу. Лишь мгновение назад она прислонялась к стене невысокой лачуги — а сейчас лишь темные тени укрывали плотно сбитые доски. Покачивались стебли травы, высокие и тонкие, шептали невнятное на странном своем языке. Брайз глубоко вдохнул промозглую тихую ночь и вновь пошел по следу. Медленно, очень медленно рана затягивалась, срастались раздробленные кости, восстанавливались мышцы. По крупице, по крохотной капле уходила мучительная боль. Все мысли вымело прочь, воцарился хаос в разуме, густой и кристально-чистый. Лишь одно витало на задворках сознания, совершенно неуместное, нелепое в корне… Он так и не узнал имя той женщины.***
«Приветствую вас, господин Рабастан! С первой звездой спешу преподнести вам прекрасную весть: мне удалось отыскать упоминание вашего проклятия в одной из древних книг. Лекарство для вас уже создано. Приходите как можно скорее — оно катастрофически недолговечно! С почтением, С.Ф.» Рабастан приподнял записку за угол, оглядел ее внимательно и придирчиво. Мелкие, скачущие буквы со множеством завитков. Почерк главы культа Безымянных. Он вздохнул лихорадочно, судорожно, скомкал нервно и без того помятую бумажонку. Руки отказались слушаться, сознание застлала мутная пелена. Нездоровое ликование захлестнуло душу, помутило рассудок. Лекарство, лекарство, лекарство!.. Наконец тело вновь вернется в полную Рабастана власть, наконец вновь станет он полноправным хозяином собственных мыслей!.. «Вот как?.. Не тешь себя ложными надеждами, наследник рода Ниарас…» — свистящий, насмешливый шепот ввинтился в разум, сковал ощущения незримыми кандалами. Рабастан изо всей силы оттолкнуть чужую сущность попытался, да тщетно. Отвратительная немота разлилась по телу. Левая трехпалая рука сжалась конвульсивно, неловко потянулась к книжному шкафу. Рабастан попытался дернуться, но ни одна мышца не дрогнула. Ноги его сами собой зашагали вперед, к тайному люку. Рабастана сковал дикий ужас. Глаза его широко распахнулись, но тут же крепкий кулак чужой воли стиснул его душу, не позволяя даже импульс послать. Он задыхался, пред глазами цветные пятна пестрели, легкие резало заточенным лезвием. …Он очнулся посреди тайной комнаты в ворохе старых книг. Тело гудело — казалось, долго, очень долго его истязали. Рабастан с трудом привстал. Прямо перед ним лежал раскрытый фолиант, старый и пыльный. По желтым страницам медленно плыли отсветы свечи, догорающей и одинокой. Рыжие всполохи очерчивали письмена и витки, причудливые и неразборчивые. Черной змеей вились танцующие буквы заголовка, слагаясь в «Ритуал Воплощения».***
— Мы ждали вас, господин, — вновь улыбнулась юная послушница слащаво. Вновь прошел Рабастан знакомым коридором, вновь поднялся по жемчужно-снежным ступеням в кабинет главы культа… и замер. Там, где некогда переливалось граненое оконное стекло, посреди стены висела огромная дверь. У резных створок ее стояли люди, огромное множество людей, все как один облаченные в снежно-белые одеяния. Культисты — в затуманенных глазах одна только непоколебимая покорность. Они шагнули к Рабастану, окружили его плотной стеной. Ярко блеснули секиры, взметнулись клинки. К горлу прижалось лезвие, оставив тонкую кровоточащую ссадину. — Сильвестр Фууго… — прошипел Рабастан с ненавистью. Он вздернул подбородок, но все равно ощущал холод смертоносной стали. — Прости меня, наследник рода Ниарас. Мне очень, очень жаль, — протянул глава культа Безымянных злорадно. Глаза его блестели лукаво и искристо. Он триумфовал и осознавал всецело, что победил. У ног его неподвижно лежала Киари. Голова ее безвольно откинулась, широко распахнутые остекленевшие глаза уставились ввысь. На белой шее багровела глубокая рваная рана. Миг — и картина сменилась. Изломанное тело Маркуса, сына Рабастана, лежало у подножия трона, обагрив алым дорогой мрамор. Рабастан дернулся, отступил на шаг. Кто-то из культистов предупреждающе вскрикнул, толкнул его древком в спину… Киари мертва. Мертва, мертва, мертва… Слова эхом разносились в голове, заглушали остальное безжалостно. Исчезли все звуки враз. «Мертва, мертва, мертва…» — лишь повторялось в бессилии набатом. «Перестань сопротивляться неизбежному. Ты кровь от крови моей, плоть от плоти». Хаотичные видения сменялись одно за другим. Разум захватывала чужая сущность, медленно просачиваясь в тело. Вяло дернулась душа Рабастана, воспротивилась, попыталась отбиться… Тщетно. Он скрылся в коконе угольно-черной дымки. Зловещими миазмами поднималась она к потолку, мертвенным отпечатком ложилась на искаженные в ужасе лица культистов. Боль иглами вспорола тело, разрывая каждую клеточку его на ошметки. Рабастан закричал, но сам не услышал крика собственного. Все потонуло в ослепительно-белом мареве. Он остался в темноте. Душу стальными прутьями сдавливала воля Лорда Ниаресского. Один проблеск мысли его, желания его — и дух Великого Первородного безо всякого труда поглотит Рабастана, не оставит от него и следа… Чужими-своими глазами видел он распростершееся тело Киари. Серое платье окрасилось грязно-алым. На обескровленных израненных губах застыло немое, полоумное удивление. Он не понимал происходящего. Не чувствовал ничего, даже глядя на ее бездыханный труп. Конец. Рабастан свою личную войну безнадежно проиграл.***
Сквозь апатию ощутил он внезапно остро, как что-то тянет их с Лордом Ниаресским души. Не иначе заклинание, решил он равнодушно и вновь вгляделся в лицо Киари, белое как мел. Зачем? Почему именно она?.. Лорд молчал. Ему незачем уже пытаться вывести из себя далекого недальновидного наследника. Лорд-то свою войну выиграл. Капли крови блестели на полу как роса, окрашенная закатными лучами в багрянец. Марко весело улыбался, стоя под руку с Киари, радостной, с живыми, яркими глазами… «Нет! — зашлось рыданиями в глубине души. — Нет!» Им нужна Киари, потому что она неразумна. В таком теле куда легче управлять существом призванным… и душой Великого Прародителя. Рабастан осознал, осознал всё. Но понимал прекрасно, что сделать не в силах ничего. Жизни в Киари он больше не ощущал. Она ушла, ушла навсегда. Тело ее — пустота абсолютная, низменная. Окружали ее лишь искры жизни культистов. Рабастан не видел людей, не видел даже силуэты — лишь ощущал пульсацию магических ядер. Сильвестр Фууго стоял у тела Киари, и магический источник его, огромный и яркий, то вспыхивал болезненно, почти угасая до черноты, то разгорался вновь, ослепляющим светом глаза раня. Рабастан ощутил, как мозг вновь четко и ясно заработал. От него осталось меньше души, ничтожнее мысли низменной, но в голове, занятой Лордом, зародилась идея — и он ухватился за нее последними остатками сознания. Дух Лорда Ниаресского потянуло сильнее, сильнее гораздо. Яснее вдруг, куда яснее прежнего, окруженную тенями, Рабастан увидел мертвую Киари. «Нет! — запротестовал он решительно, но чужая воля тут же его подавила, заставила дыхание сбиться. — Нет-нет-нет!» С Лордом Ниаресским совладать он не мог. Невольно потянулся Рабастан к пульсирующему ядру Сильвестра Фууго и впитал очередную вспышку, жадно, не оставив и следа, как презренный паразит. Тут же онемение разлилось по своему-чужому телу. В мозг ударила волна силы, смела все мысли. Рабастан едва не провалился во тьму, но сдержался и лишь шепнул в последний раз… Нет. Сила Сильвестра, не найдя выхода, ударила по Лорду Ниаресскому. Каждую клеточку вновь пронзило болью, нечеловеческой, адской. К Рабастану рывком вернулось сознание вместе с полным контролем над телом. Он рухнул под ноги культистов, по полу прокатился и оказался рядом с Киари. Тело Сильвестра Фууго окутало чернильной дымкой. Рот его в немом крике приоткрылся, глаза помутнели, раскрылись широко, испещренные паутиной алых капилляров. Светлые волосы взметнулись, покрылись смоляным налетом. Культисты отшатнулись. По нестройным рядам их взволнованный ропот прокатился. Рабастан с трудом отвел взгляд от главы культа и надсадно подполз к Киари. Сама собой ладонь коснулась шеи ее, провела рваной, страшной раны. На кончиках пальцев осталась густота ярко-алого. По полу зазмеились красные письмена. Он выписывал кровавый круг вокруг нее, по памяти расчерчивая древние магические символы. О Созидающий, только бы не ошибиться… Немой крик Сильвестра оборвался резко и внезапно. Напряженные плечи его расслабленно опустились. Радужки окрасились пронзительно-желтым. Оглушающе громыхнула входная дверь, створки впечатались в стены и плачевно задребезжали. В зал ворвался Брайз с клинком наперевес, и лицо его, ссадинами и кровоподтеками изборожденное, исказилось яростным животным оскалом.