Расценки информатора

Весь вчерашний день и половину сегодняшнего Хейваджима прилежно убирался. Вообще-то он не горел особым желанием, но однажды, бухнувшись на тахту, он поднял такое облако пыли, что чихал всю ночь, а утром проснулся с покрасневшими носом и глазами. Закончив, Шизуо присел на крыльцо, достал последнюю сигарету и закурил. Он понятия не имел, есть ли здесь магазин, продается ли не то, что его любимая марка, а вообще сигареты. И подозревал, что валюта здесь другая. Пошарив по своим карманам, Хейваджима нашел лишь мелкие монетки и со вздохом осознал, что, по всей видимости, ему придется бросить курить, хочет он этого или нет. Занимать у кого-то он постеснялся, тем более знал пока только Любу, да и вообще, привлекать внимание к себе не хотелось. Было душно. С востока тянулись ватные тучи, грозно распускающиеся под жаром солнца, еще далекий гул грозы чуть тревожил воздух. Вздохнув, Хейваджима прогулялся туда-сюда по двору, решительно не зная, чем себя занять. Читать он особо не любил, телевизор на чужом языке он не понимал и голову обуревали мысли, что запихнули его сюда для того, чтобы он особо жестоко умер от нечего делать. Звонко кукарекнул петух, и с других дворов ему ответил многоголосый гомон его собратьев. С петухом он поладил, еще вчера. Правда, с небольшим насилием с обеих сторон. Полный желания показать петуху, кто, в принципе, тут главный, Хейваджима вошел в курятник, поигрывая кулаками. С насеста на него уставился злобный комок перьев. Он предупреждающе загоготал, а потом кинулся на Шизуо, стараясь выклевать ему глаза. После получасовых «дружеских» объятий, они все же устали. Петух лишился своего роскошного хвоста – теперь он волочил по земле жалкие остатки былого величия, в некоторых местах слетел пух, обнажив нежную кожу. У Шизуо краснела ссадина на скуле от удара крепким крылом, а все руки покрывала ровная сетка из царапин. Конечно, он мог взять петуха и тюкнуть об стенку так, чтобы тщедушная душонка вылетела, но как-то не смог. Тем более, после воспитательной беседы пернатый явно присмирел и лишь недовольно курлыкал, завидев его на своей куриной территории. Подумав, он вышел, и нерешительно замер у ворот соседки. Она заходила к нему очень часто: приносила еду, доила корову, кормила кур, понемногу учила разным хитростям. Он постучался в ворота и отворил калитку, как на него бросилось что-то большое, рыжее, с острыми коготками и с оглушительным воплем. Еле отцепившись от обидчика, Шизуо с удивлением заметил нахохлившегося петуха. Да что с ними такое? Петухи в роли сторожевых псов? На шум выбежала Люба, посмеялась, наблюдая, как петух исправно гоняет Шизуо по двору, и потом загнала пернатого в курятник. Бить чужого петуха показалось неприличным, хотя пусть и черный петух тоже был не его, но все это мелочи. Немного смутившись, Хейваджима присел на скамейку на крыльце. Люба смотрела на него улыбчиво и требовательно, наверное, подумала, что Шизуо что-то нужно. Парень вздохнул и пробормотал: - Мне просто скучно. Словно поняв его, а может, просто правильно истолковав кислое выражение лица, Люба всплеснула руками и поманила Шизуо за угол дома. Там в беспорядке лежала куча дров, а с дальнего угла только-только начиналась поленница. Обрадовавшись хоть какому-то разнообразию, Хейваджима усердно работал, складывая дрова один к одному. Не прошло и двух часов, как Шизуо закончил. Он потянулся, чувствуя в теле приятную усталость. Люба похлопала в ладоши, благодарно улыбаясь, вручила ему полотенце, одежду и затолкала под самодельный душ. Вода наверху нагревалась за день, и Шизуо насладился почти полноценным душем. Освежившись, Хейваджима хотел попрощаться и пойти, когда его позвали в дом. Кухня была гораздо больше и уютнее, по сравнению с его, да и весь дом был шире и новее. Но было понятно, что Люба живет одна. На комоде в гостиной виднелись фотография мужчины и парня, с черной лентой на одном из углов. Возможно, она потеряла семью, но все же не утратила веселого живого духа. Очевидно, время лечит все, даже такие глубокие раны. На столе стоял сытный ужин, Шизуо с удовольствием поел, но отчего-то настроение испортилось. Придя к себе, он сел на извечное крыльцо. Из головы не выходила траурная фотография, радостные глаза мужчины и паренька, которые уже не видят свет. Тяжело вздохнув, Хейваджима потянулся за сигаретами и вспомнил, что выкурил последнюю еще в обед. Шизуо посмотрел на вечернее небо. Гроза ушла стороной, словно передумав проходить над их поселением, и последние грозные облака медленно таяли. Шизуо подумал о Каске. Наверное, он уже его ищет. Он не мог не заметить его пропажу, и сейчас, поди, всех на ноги поднял. Мысль о любимом брате окончательно усилило тоску по дому. Вдруг невыносимо захотелось вернуться в свою квартирку, влиться в общий ритм городской жизни, где всегда можно себя развлечь, хотелось поговорить с братом, встретиться с Томом, выпить чашку чая у Саймона, да хоть кровососа погонять для души и от души. С невеселыми мыслями Шизуо закрыл все ставни, разделся и лег на тахту. Ему хотелось уснуть и проснуться в своем доме. Ветер тихо скреб стены, где-то протяжно завыла собака, и от этого стало еще невыносимее. Хейваджима хотел ощутить банальный гнев, привычную ярость, но ничего такого не было. Словно с приездом в новое место поменялись и его чувства. С головой укрывшись тонким одеялом, Шизуо попытался заснуть. *** Хейваджима проснулся среди ночи, как будто от толчка. Раскрыв глаза, он с минуту вглядывался в сплошную темноту, спросонья пытаясь понять, что его вытащило из крепкого сна, впрочем, без особого успеха. Он понял, как затекли его руки, вскинутые отчего-то наверх, за голову, и хотел повернуться на бок, как почувствовал, что запястья ощутимо стягивают подобия жгута. Подергав руками, Хейваджима с крайним изумлением понял, что привязан к изголовью. - Какого черта? – недоуменно спросил он у темноты. И к сущему страху, на бедра Шизуо кто-то сел и бархатисто рассмеялся. - Тише-тише, я ничего плохого не сделаю. – Свистящий шепот вогнал в непривычную панику, и Хейваджима с новой силой принялся дергать руками, заодно пытаясь скинуть с себя незнакомца. И тут замер, ошеломленный пониманием: его ночной гость разговаривал по-японски. - Да кто ты такой, черт возьми? Я тебя знаю? – дыхание сперло от понимания того, что сейчас он может узнать обо всем, что происходит, и неважно как: придется прийти к консенсусу с незнакомым человеком или выбить из него всю информацию. Понятно, к какому способу Хейваджима больше тяготел. - Ммм…. Скажем, в последнюю нашу встречу, ты назвал меня по имени, - раздался все тот же шепот в ответ. – Этот ответ тебя устроит? Хейваджима вслушивался в голос, но по шепоту трудно было различить его обладателя. Тем более, говорил он очень тихо и слегка хрипло. Затрещала древесина, и Хейваджима понял, что еще немного – и он либо порвет веревки, либо сломает подголовье, и тогда… Тоненькая колючка впилась в руку. Зашипев от неожиданной боли, Шизуо собрался сделать последнее движение, уже представляя, как приложит гостя об пол, как почувствовал странную, неприятную слабость. - Ничего личного, Шизуо, это только ради того, чтобы ты не рыпался, как любишь. Хейваджима лишь гневно, но бессильно взрыкнул. Он чувствовал, как от руки по всему телу вместе с кровью растекается вязкое чувство, похожее на усталость, и попытка снова пошевелиться обвенчалась печальным крахом. Почувствовав, как тело под ним обмякло, незнакомец удовлетворенно хмыкнул. - Игры, это просто игры, Хейваджима Шизуо, - шепот прозвучал прямо в ухо, отчего по телу пробежали мурашки. – Думаю, ты согласишься на мои маленькие условия: я делаю то, что хочу, а если ты послушаешься, то тебя ждет награждение в виде маленьких кусочков информации касаемо этого места, твоего положения и прочего. Ну? Шизуо опешил от наглости незнакомца. Он смутно подозревал, что подразумевает под «то, что хочу» незваный гость, учитывая связанные руки Хейваджимы и то, что явно упиралось ему в бедро, и от желания отмутузить мерзавца зачесались даже пятки. - Делать из меня пидараса? ХРЕН ТЕБЕ, ССССУКА! – дерево треснуло, и освобожденными руками Шизуо почти схватил убегающего незнакомца, но в последний момент поймал лишь пустой воздух. Тот же шепот рассыпался в темноте мягким насмешливым шуршанием. - Ну и ну, ты так демонстрируешь свою исключительность, что даже лекарства приобретают обратный эффект. - Убью, - прорычал Хейваджима, пытаясь одновременно нашарить рукой выключатель, другой – продолжая шарить около себя. Но когда вспыхнула тусклая лампочка, в комнате никого не оказалось. Не теряя времени, Шизуо выскочил на улицу, но и при свете молодого месяца не было никого видно, словно незнакомец растаял в воздухе. Хейваджима не поленился выглянуть и за ворота, но и на ночной улице было пустынно. Досадно сплюнув, раздраженный Шизуо вернулся в дом.