Расценки информатора

В ту ночь Хейваджима так и не заснул. Лишь под утро он чуть задремал, проснулся раздраженный и разбитый, и первым делом он проверил замок на входной двери. Он был совершенно обычным, открывался обыкновенным ключом, которым можно было запереть как изнутри, так и снаружи. Замок был невредим, из чего Хейваджима сделал вывод, что у ночного гостя или были ключи, или он ловко пользуется отмычками. Надеясь, что ночной гость заявится снова, он две ночи подряд сидел в засаде, но ушлый незнакомец так и не появился. Все дни стояла просто оглушающая жара, даже воздух, раскаленный и тяжелый, казалось, неподвижно висел в воздухе расплавленным месивом. Закрыв ставни для прохлады, Шизуо лежал на тахте, придумывая способы особо жестокого убийства ночного гостя. Он понимал, что это явно его знакомый, раз говорит по-японски, да и с местными он не вступал в контакт – он почти ни разу не высовывал носа на улицу, кроме первой прогулки. А еще деревня, по всей видимости, была русская, потому, что вслушиваясь в речь говорливой Любы, он улавливал едва знакомые слова, которыми перебрасывался Саймон с некоторыми посетителями. А он знал только двух людей, знакомых ему и говорящих на русском – вышеупомянутый Брежнев и эта гнида Орихара. Кто-то из них явно в этом замешан. Учитывая все, что здесь есть – приличный домик, хозяйство, аборигенка Люба, готовая в любой момент прийти на помощь, Шизуо подозревал Саймона. Если бы Орихара взялся бы за него, он не удивился бы, если бы он оказался один в какой-нибудь русской степи в убогом домишке или в дремучем лесу, в соседстве с медведями и волками. Теперь назревал главный вопрос: для чего? Для чего Шизуо заперли в этом мирке, отгородив от родного Икебукуро? Не иначе случилось что-то. От всего этого его пронизывали два противоположных чувства. С одной стороны, вся эта его ситуация безумно раздражала. Носятся с ним, как с младенцем, ни слова ему не сказали, посчитав, что имеют право играться с ним, как хотят. Да еще место гнилое – раз к нему может заявиться нежданный гость с голубыми намерениями. С другой же - вдруг на то, что он здесь, действительно серьезные причины? Мало ли. Вздохнув, Хейваджима перевернулся на живот, уткувшись лицом в подушку. То, что это его знакомые запихнули в эту глушь – не было сомнения. Иначе бы он не был так расслаблен при встрече с ними, и память, молчащая до сих пор, подкидывала ему только лица прежних трех: Саймона, Тома и … Орихара. Последний к приятелям, конечно, не относился. Шизуо пытался воссоздать тот последний день в городе. Утро он прекрасно помнил: как встал, как зазвонил телефон, как договорился о встрече с Томом у заведения Саймона, как оделся, вышел, встретился с Танака… и все. Дальше шел провал, словно на киноленте отрезали ножницами кадры. *** Провалявшись до вечера, Хейваджима вышел на улицу, когда дикая жара успокоилась, уступив место вечеру. На улице пахло озоном, с востока шли кучевые облака, полные воды. Еще тихое урчание грозы обещало спасительный ливень. Открыв окна, Шизуо присел на любимое место на крыльце. Курить хотелось до одури. Он спрашивал у Любы сигареты, но она печально покачала головой, разводя руками. Магазинчик Шизуо все же нашел, когда кратко прогулялся во второй раз – на улицу его выгнало все то же желание затянуться крепкой ментоловой палочкой. Однако ассортимент его не обрадовал: скудные продукты и ни намека на курево. Эта деревня что, образцово-показательная для ЗОЖ? Понятно, что все это не прибавило ему настроения, Хейваджима все чаще уходил в тоску, скуку и глухое раздражение. Ливень начался поздно вечером совершенно неожиданно, словно кто-то наверху резко опрокинул ведро с водой. Грозные тучи закрыли луну, стало очень темно и душно. Молния сверкала так, что в комнате на мгновение становилось светло, как днем, являя взгляду жутковатые очертания предметов, а от низких раскатов дрожали стекла в рамах. Над головой словно катали пустую порожнюю бочку. Хейваджима не мог заснуть от грозы, а она бушевала над землей половину ночи. Лишь в третьем часу, прощально грохотнув, гроза усмирилась и затихла. *** Шизуо снился кошмар. Он лежал в непроглядной темноте, и кто-то на него давил, весом со слона, а потом к нему проскользнула ядовитая змейка и сильно укусила за левую руку. Очнувшись в холодном поту, Шизуо едва не вскрикнул, когда услышал знакомый и уже ненавистный шепот. - Разбудил, Хейваджима Шизуо? Еще не отойдя от дурного сна, Шизуо лежал, стараясь выровнять дыхание, как почувствовал, что та самая слабость медленно окутывает все тело. - Сегодня я увеличил дозу лекарства. Так что, не надейся, что вырвешься. Хейваджима чувствовал, что руки свободны, но они безвольно лежали на одеяле, несмотря на все попытки заставить их пошевелиться. - Условия те же, Шизуо, - шепот прозвучал совсем близко, и через мгновение влажный язычок обрисовал ушную раковину. Хейваджима дернулся, но расслабленное тело проигнорировало его попытку. - Я не такой, мразь ты эдакая, у меня на тебя не встанет, - губы еле шевелились, но прошипеть удалось, даже как-то склочно и отчаянно. Ответом был лишь смех, тихий настолько, что показался призрачным и ненастоящим. А потом чужая рука скользнула под боксеры, огладив мягкий член. - Вот скажи мне, Шизуо, ты спал с парнями? Я бы хотел, чтобы я был у тебя первым, и чтобы лишь после меня понял, как это сладко… - развратный шепот вогнал Хейваджиму в краску. Он поблагодарил темноту за то, что она скрыла его пылающее лицо. Однако он опешил еще больше, когда вдруг осознал, что член предательски реагирует на чересчур умелые движения. Шизуо сжал зубы, не давая тихим стонам вырваться из горла. Язык незнакомца скользнул по шее, все вниз и вниз, обрисовав напряженные соски. - Скажи, Хейваджима, каково это, получать ласки от невидимого любовника? - Какие нахер мы любовники, - прохрипел Шизуо, стараясь выровнять голос, и тут же откинул голову назад от обжигающих губ на бедрах. И, не сдержавшись, ахнул, когда язык облизал его член по всей длине, от основания до головки, задержавшись на уздечке. А когда умелый рот накрыл его плоть, умело сглатывая и посасывая, Хейваджима еле держал себя в руках, чтобы не начать скулить. Даже осознание того, что это делает ему не девушка, а парень, не умалили его желания, а представив, как коротко стриженная мальчишеская голова двигается верх-вниз, лаская головку, слегка мурлыкая и постанывая, Шизуо ощутил небывалое возбуждение. Рука сама собой запустилась в мягкие волосы, задавая ритм жестче и быстрее, незнакомец повиновался, позволив Хейваджиме самому задавать темп. Шизуо даже и не вспомнил, что на него вообще-то должно действовать лекарство. Руки незнакомца заскользили по бедрам, шире раздвигая ноги, влажный палец подразнил сжавшуюся под натиском ласки дырочку. Шизуо захрипел, вскидываясь и задыхаясь. Еще немного, и ему станет совершенно безразлично, что он делает, как и с кем. Лишь бы не умерить сумасшедший темп, не прекратить это безумие, полное сладострастия. Палец скользнул глубже, задевая что-то внутри, темнота вдруг на мгновение полыхнула ослепительными точками, и Хейваджима почти вскрикнул, а потом томно застонал от повторившегося движения. Чувства обострились до предела, завладели всем телом, разжигая похотливый огонь где-то внизу, и Шизуо почувствовал, как бедра сами движутся навстречу руке незнакомца, но прежде, чем все это осознал, утоп в наслаждении, издавая хриплые животные звуки, кончая в рот неизвестному, выгибаясь и задыхаясь. Это был ошеломляющий оргазм, никогда ничего подобного он не чувствовал с девушками. Прощальное движение языком, словно слизнули последнюю каплю спермы, и Шизуо неожиданно погрузился в сон. Последнее, что он почувствовал прежде, чем провалиться в не явь, тихий смех, рассыпавшийся на его губах хрупким ветерком. *** Шизуо проснулся поздно, когда косые лучи высоко поднявшегося солнца танцевали в воздухе с мелкими пылинками. Во всем теле была небывалая легкость, и Хейваджима сладко потянулся, как воспоминание о прошедшей ночи шарахнуло по голове кирпичом. Вскочив, он огляделся, но никого в комнате, конечно, не было. Рядом была смята простынь, еще теплая, когда Шизуо к ней прикоснулся. Значит, его гость тоже встал недавно. Стараясь не смотреть на заляпанное одеяло, Шизуо, накинув одни штаны, побежал в самодельный душ, который сам недавно соорудил. Ледяная дождевая вода принесла ощущение свежести, и немного успокоив противоречивые чувства, Хейваджима открыл окна и вернулся в комнату. Смотря на смятые простыни, Шизуо чувствовал самые противоречивые эмоции. Незнакомец оказался таким опытным, что причинил удовольствие, которое раньше никогда не было Хейваджиме доступно. С девушками было хорошо, сладко, но то, что он ощутил вчера… Это был шквал наслаждения, пьянящий до потери сознания, по сравнению с прошлыми оргазмами это была огненная буря рядом с огнями факелов. Почувствовав, как что-то тяжело отдалось в паху от воспоминаний, Шизуо шокировано хлопнул себя по лбу. О чем, он черт подери, думает?! Это же парень, который невесть о чем возомнил, облапал Шизуо везде, где захотел, а он сам, в свою очередь, сладко стонал и податливо выгибался! Неожиданно затошнило. И как вчера Хейваджима кончил от того, что ясно представил парня, отсасывающего ему? Это же… отвратительно, ей-богу. В голову совершенно неожиданно пришла фраза «Один раз не пидорас». Зло сплюнув, Хейваджима вынес всею постель на улицу и развесил под снова выглянувшим солнцем. Нехотя пообедав, Шизуо попытался улыбнуться обеспокоенной его настроением Любе, и, оставшись один, попытался себя отвлечь. Но ни книги, ни телевизор не уводили его мысли от ненужных воспоминаний, Хейваджима был зол, хотелось рвать и метать. Он все время представлял, как медленно и мучительно убьет этого паршивого незнакомца, но для начала он оторвет ему яйца, чтоб не повадно было. Да чтобы ему хотя бы икнулось! Сладкие мечты прервал стук в окно. Выглянув, Шизуо увидел соседку. Она поманила его за собой, в калитку. Показав на тяжелые мешки с картофелем, она указала на погреб в доме. Согласившись помочь, Шизуо взвалил сразу три мешка на плечи и понес в дом. Для него это не работа, а так, моцион. После картошки соседка показала на развалившиеся теплицы, и Хейваджима не меньше двух часов провозился со строптивыми палками и полиэтиленом, однако, после перечислений всех матов японского языка и двух поломанных палок, глаза радовали шесть маленьких аккуратных теплиц. Во время работы мысли куда-то исчезали, и Шизуо сам спросил жестами, не надо ли чего еще. Люба сначала помотала головой, но потом вдруг всплеснула руками, вспомнив что-то, и повела Шизуо к совсем развалившемуся сараю. Дав молоток и гвозди, она показала, как и что именно прибить, и Хейваджима ушел в работу. Наконец, окончив и издали полюбовавшись стройненьким сараем, Шизуо попросил полотенце и ополоснулся в душе. Люба позвала его в дом, она накрыла на стол, и при взгляде на аппетитные блюда у Хейваджимы заурчал желудок. Сытно и плотно поужинав, Шизуо попрощался с соседкой и ушел к себе в почти хорошем расположении духа. Он даже насвистывал что-то, пока не поднялся на крыльцо. Дверь была приоткрыта. Хейваджима помнил, что не запирал ее, но плотно притворил точно. По инерции схватив лежащий рядом колун для дров, он бесшумно вошел и увидел человека, стоящего спиной к нему около окна. - Эй, ты кто и что тут делаешь? Незнакомец обернулся и Шизуо выронил топор от неожиданности. - Каска?