Дым

Вайтран, обычно светлый, и оттого казавшийся самым безмятежным городом Скайрима, заволокло дымом. Не сизым, какой обычно шел от пары больших привратных жаровен или от кузни, а черным и смрадным, несущим с собой горе, возвещавшим, что ныне в огне вместо дерева жгут живую плоть. Отвратительный вестник смерти стелился по улицам, гнездился на крышах, обвивал ветви и без того уже иссохшего Древа Кинарет на пустующей площади Ветренного района. Пусто было везде - горожане, кто успел, попрятались по домам, остальные в панике бегали по городу, прекрасно сознавая свою участь. Неспроста из-за ворот тянуло смертью - Город на Белой Реке осаждала дружина Ульфрика, мятежного короля Севера, сейчас медленно поджаривавшего на углях старика-Пелагио. Несчастный земледелец истошно вопил, моля о пощаде, на что Плащ Бури только глубже окунал его голову в раскаленный докрасна котел, еще недавно полный солдатской похлебки. - Это чтоб другие имперцы, и ваши хозяева эльфы поняли - грядет Буря! Скайрим останется за нордами! - срывался на крик, по счастью обычный, а не драконий, ярл Виндхельма, прислушиваясь к захлебывающимся стенаниям. - Ничего, - добавлял он уже спокойнее - тебя может и отпущу - человек все-таки, а вот работницу твою, остроухую, мои парни уже на ремни порезали. Знаешь, такие гладкие, удобные ремни, кожаные. Красота-то какая! Кожа - загляденье! Буро-зеленая, с белизной даже, как кора с внутренней стороны у деревца молодого... В доме у Серых Грив вовсю шло праздничное застолье. Ну и что, что снаружи битва будет? За кем правда, тот и победит! А правда за Ульфриком, точно за Ульфриком, ему сами боги повелели Скайрим освободить! Вот придет он, и наведет враз порядок! И Торальда найдет, которого талморцы треклятые полонят, не то что стража ярлова! Так это ж и ярла нового поставят! А кого бы? А пущай дед Вигнар и будет! Стоило Йорлунду, главе семьи, поднять очередную чарку за новое житье при новом ярле, как двери дома отворились, и внутрь спокойным, уверенным шагом хозяина положения, вошел альтмер в черной с синевой и блесткими кантами талморской шинели. - Помяни лихо... - проскрежетал Авюльстейн, вставая со скамьи - и тут же, хрипя, упал с золоченым ножом в горле. - За сына - убью! - Мастер Небесной Кузницы с ревом побежал на убийцу, но эльф, легко увернувшись от удара могучего кулака, всадил в висок противнику кинжал, в мгновение ока призванный из самых глубин Обливиона. Визг Фрейлии он прервал им же, вырезав старческое сердце из груди, и затолкав его в рот торговке. Вигнар, все это время сидевший за столом, сам попросил талморца отрубить ему голову, что тот и сделал - под руку как раз попался кухонный топорик для мяса. Уходя через черный ход, Третий эмиссар заметил взбежавшую на крыльцо девушку, до того мирно гулявшую по пустым улицам. На юном лице блестела искренняя улыбка. Горожане ликовали - вовремя подоспевшие отряды Имперского Легиона, усиленные добровольными помощниками из посолькой миссии Альдмерского Доминиона в Скайриме, отбросили мятежников к их прежним позициям. Эль, мед и вино лились рекой, ярл произнес благодарственную речь, и, отрекаясь от нейтралитета, окончательно принял сторону Империи. А в это самое время под крышей своего дома рыдала над трупами близких Ольфина Серая Грива. Отныне в сердце девушки навек поселилась скорбь. Скорбь горькая и черная, как дым над Вайтраном.