Холодные чувства

      Мы остановились все-таки не на самом кладбище, а чуть-чуть за ним, где на отшибе рядом с примыкающей к кладбищу улицей стояли два дома. Было видно, что в одном из них уже давно никто не живет, и сад вокруг него зарос высоченными крапивой и чернобыльником. Второй дом, насколько всем было известно, постоянно сдавался в наём самой разношерстной публике, которой было все равно, где жить, настолько все равно, что таких жильцов не смущал разбросанный на участке перед домом хлам и покосившиеся окна и двери.       Теперь, как я заметила, в некоторых окнах и вовсе не было стекол. Когда мы подъехали к дому, там послышалось движение, и какая-то фигура промелькнула в проёме выбитого окна. «Криминальный мир», — невесело усмехнулась про себя я: «Вот повезло-то!» Как ни странно, но в этот момент на меня накатило какое-то спокойствие, или безразличие. Меня даже стала раздражать вся ситуация, и вероятность того, что я невольно буду посвящена в какую-то историю, которая мне до лампочки, но из-за которой, похоже, у меня вырисовываются очень крупные неприятности. — Послушай, — прошипела я с заднего сидения, — Мне это всё не интересно. Я не знаю вас, а вам здесь не должно быть дела до меня. Выпусти меня отсюда! Я уйду и не вспомню никогда о нашей встрече! — С тобой ничего не случится, — заверил меня похититель, — подожди немного. Я отвезу тебя.       Эти заверения только усилили мое раздражение. Но благоразумно подавив дальнейшие протесты, я опять затихла, теперь уже ровно села, поправила сбившуюся одежду и уставилась в окно. Мой водитель (он же похититель) вышел из машины и направился к дому. Тот, кто был внутри, уже встречал его на пороге. Это был мужчина на вид лет пятидесяти. Такой же мрачный, как дом. Разговор их я не услышала. Показалось, что даже они и не общались вовсе. Второй кинул быстрый взгляд на машину и на секунду встретился со мной взглядом, отчего меня передёрнуло, и я непроизвольно поморщилась, но тут же спохватилась и приняла невозмутимый вид. Я, конечно, не обязана быть дружелюбной в таких обстоятельствах, но лучше остановиться на умеренной враждебности.       Совещание там, у дома, видимо, подошло к концу, потому что тот второй куда-то исчез, а спутник мой уже подходил обратно к машине. Дождь продолжал идти, но ему, по-видимому, это нисколько не мешало. Он сел на водительское сидение и полуобернулся назад, так и не вытирая намокшие лоб и волосы, по которым стекала вода. — Теперь ты знаешь, где живу я, — сказал он, взглянув на меня. — Осталось узнать, кто ты, — отозвалась я. — Где живу я — это никого не касается. -Я знаю, где ты живешь. Как и то, что ты здесь живешь одна, у тебя здесь нет друзей, и ты почти ни с кем не общаешься. Вот почему я думаю, что наша компания тебе придется по вкусу. — Ваша — это кого? Мигрантов-нелегалов? Или контрабандистов-похитителей? С чего вы взяли, что я испытываю тягу к криминальным компаниям? — для придания большей уверенности своим словам я слегка пожала плечами. Мой собеседник развеселился. То ли его обрадовала смена моего настроения, когда я из панического шока перешла в состояние саркастической беззаботности, то ли моя сообразительность насчет криминала пришлась ему по вкусу. — Я так и думал, — отметил он, — что ты быстро перестанешь меня бояться. Он завел машину и начал выезжать от дома на дорогу. — Я пока не очень понимаю, чего мне всё-таки бояться, кроме принудительного знакомства, — заметила в ответ я. — Это ты села в мою машину, я тебя насильно не сажал, — возразил он. — А что, предложение подвезти теперь приравнивается к близкому знакомству? — не удержалась я. Надо было выяснить его намерения как можно более подробно. — Не знаю, насколько оно будет близким, — протянул с сомнением он, — Но долгим — это обязательно. От таких ответов и от безапелляционного тона посасывало под ложечкой. Что за чёрт возьми?! Что это за тип такой? Что ему от меня надо? — Опасаться ничего не надо. Я знаю о тебе теперь достаточно, чтобы понять: ты такой человек, который может быть нам полезен. Тебе ничего не придется специально делать, — остановил он мое возражение, — Вообще ничего не надо делать. Но раз ты видела меня хоть и случайно в определенных обстоятельствах, то тебе и правда повезло, что ты именно такая — не общительная и одинокая. Я смогу быть с тобой в контакте, и ты можешь быть полезна. Если бы это было не так, то… — он замолчал. Я молча переваривала его слова: всё-таки мои догадки про лишних свидетелей были близки к истине.       Тем временем мы уже ехали по улице к моему дому. Рядом с домом он, не уточняя, здесь ли я живу, остановился. — Сейчас не нужно меня приглашать, — заявил он. — Я приду вечером, когда стемнеет, со стороны сада, поэтому, не надо пугаться нежданных гостей! Меня зовут Борис. До встречи, Марьяна! Я что-то неразборчиво пробормотала и вылезла из машины. Упоминание о возможных неожиданных визитах мне совсем не понравилось. — Надеюсь, ты передумаешь! — с чувством сказала я. — Лучше не стоит! — в тон мне ответил он и, не разворачиваясь, уехал дальше по улице, которая вела в самый конец Бон Темпс. «Зачем его понесло туда?» — подумала я. А ладно, какая разница, в более глупую и невероятную историю я здесь еще не попадала!

***

      Не нужно и говорить, что следующий день был таким же дождливым. Вспоминая вчерашние события, я невольно возвращалась к тем сведениям обо мне, которые были так оперативно собраны этим Борисом. Кто был его осведомителем? Как держать себя с ним при следующей встрече? То, что она состоится, я была абсолютно уверена. Я даже не сомневалась, что вечером он появится со стороны сада, как и предупредил накануне. А что? Сам сказал, что явится. Плюс опять шёл дождь, и я уже начала усматривать прямую связь между дождливой погодой и его появлениями. Если для других людей дождь — это почти всегда препятствие или досадное обстоятельство, то для него, видимо, самое то!       Мне хотелось как-то морально подготовиться к встрече, поэтому перед наступлениями сумерек я привела себя в порядок, расчесала волосы и не стала скреплять их заколкой, надела вместо спортивных штанов, подходящих для хозработ, длинные шёлковые штаны и футболку. Подумала, что к вечеру в моросящий дождь будет холодно сидеть во дворе, и надела тонкий черный свитер. В таком виде я переместилась во двор под навес рядом с летним домиком, где стояли небольшой старый диван, длинный стол, скамья и несколько стульев. Чтобы разнообразить свое ожидание я захватила смартфон, хотя именно в этом месте, во дворе, сеть могла появляться и пропадать, когда ей вздумается. Какое-то время я просматривала почту и отснятые ранее фотографии. Это занятие отвлекало и от бесполезного гадания, что мне сказать, когда он придет, и о чём вообще с ним разговаривать.       Спустя три четверти часа мне стало совсем зябко. Я не переношу влажность, да и на холод реагирую отрицательно. Сколько еще было здесь сидеть, дожидаясь визита? Идти домой и ждать стук в окно, от которого душа уйдет в пятки? Я повздыхала, некоторое время сидела, уставившись в дождливый сумрак сада, нехотя призналась самой себе, что разочарована, потом не выдержала и пошла в дом. Отчего-то стало понятно, что сегодня он не появится. Может быть, оттого, что его слишком усердно ждали? Кому из нас нужно это свидание?! Я улеглась спать, подспудно побаиваясь, что не усну от нервозного состояния. Однако, несмотря на волнение, уснула я быстро и спала без всяких снов.

***

      Следующий день прошел в активных садово-огородных делах, поскольку он выдался солнечным и жарким. Нельзя было упускать и появившуюся возможность позагорать, поэтому делами я занималась в отчасти пляжном виде: полдня я проходила в верхе от купальника и шортах, и только к вечеру надела кофту с короткими рукавами, чтобы не обгорели плечи и спина. Еще лет пять назад я бы с удовольствием повалялась на солнце, мечтая о ровном загаре. Но теперь это перестало мне нравиться так сильно, да и после длительного пребывания на солнце могла разболеться голова. Гораздо удобнее для меня теперь было поджариваться на солнце во время работы на грядках или во дворе. К вечеру я почувствовала, как от работы и солнца нагрелось тело и буквально требовало смыть с себя дневные зной и пот. После душа я подумала, что не лишним будет намазаться любимым маслом для тела с мятой и лаймом, чтобы усилить эффект от прохладной воды. В этом умиротворении я заварила чай, бросив в заварку пару щепоток мелиссы и, решив, что мне жалко расставаться с таким приятным жарким днем, перемесилась вместе с чаем во двор под навес. Не могу сказать, что я действительно ждала сегодня гостей — ведь было ещё очень светло, да и дождя не наблюдалось, скорее, мне хотелось чего-то необычного, поэтому, наверное, перед выходом во двор я быстро подкрасила губы своей любимой экстремально яркой помадой. В какой-то мере этот жест говорил мне самой и окружающим, что я теперь всегда наготове и врасплох меня не застать.       Вечер было теплым. Июньское солнце только собиралось садиться, высвечивая окаймляющие огород деревья. Кто-то из соседей также проводил время рядом со своим домом — была слышна музыка. Позабыв обо всём тревожно, я наслаждалась природой, рассеянно глядя на выцветающее вечернее небо. И в этот момент он появился, медленно, видимо, чтобы я успела осознать его появление, он вышел из сада и прошел во двор. С неопределенным, но явно не угрюмым выражением лица он подошел к навесу и поздоровался. -Привет! Хочешь чаю? — спросила я. — Садись сюда, я принесу чашку.  — Спасибо, — поблагодарил он, — Я не пью чай. И всё остальное. Но ты можешь налить, мне будет приятно разделить твое чаепитие, — он присел на скамью напротив меня. Я поставила пред ним чашку с чаем, теперь я могла беспрепятственно рассмотреть его, но совсем откровенно разглядывать было неудобно, хотя он продолжал пристально смотреть на меня. Странные темные глаза его, которые я затруднялась определить по цвету, были глубоко посажены. Темные широкие брови нависали над ними и придавали лицу угрюмое выражение; губы тонкие (злой?), прямой нос, короткие темные волосы, белая, не тронутая загаром кожа. Не красавец, но и не урод; что-то притягательное, безусловно, было в нем, в его ровных и плавных движениях. А может, это пресловутая загадочность возбуждала к нему нездоровый интерес. Хотя если он и ведет скрытный образ жизни, отчего и приобрел такую загадочную бледность, держался он с достоинством, которое как-то плохо сочеталось с моими предположениями о его криминальных связях. Уголовники — они другие. Интуитивно чувствую, что это что-то другое. А что другое? — Почему ты живешь одна? — задал он вопрос, принюхиваясь к чашке. Попробуй на него ответь! Почему женщина после тридцати лет предпочитает жить одна — на это может быть сотня причин, но для окружающих главным останется одно объяснение: она несчастная неудачница. Уверена, что все мои родственники были на сто процентов убеждены в этом. Я поморщилась и сделала глоток чая: — Потому что меня это устраивает. А почему ты здесь бродишь один? Или ты не один? — Мужчине легко дается одиночество. А тебе здесь будет трудно одной. У людей принято заботиться друг о друге, — уставился он на мои яркие губы. — К чему такая забота о моей персоне? — я усмехнулась. — Ты молода, привлекательна и одинока, — загадочный Борис пожал плечами: — Поверь, это необычно, тем более для деревни. — Поверь, но мне не удалось найти такого, чтобы мне захотелось, чтобы он заботился обо мне, — постаралось я вкратце выразить свое кредо. — Меня всегда интересовали другие вещи, а не поиск спутника жизни. — Ты получила эти другие вещи? — Нет. Не совсем. Что-то я получила, а что-то ушло. Это не карьера и не работа, поэтому мне трудно убедить тебя в том, что мне хорошо в моем положении. Я свободна, — обобщила я. — Ты свободна, но ни с кем не общаешься, — возразил он. — Как видишь, я настолько свободна, что общаюсь с тобой, — парировала я. — Как правило, общаются или для дела, или для удовольствия. В обычных случаях мне не интересно общаться с очень многими. — А люди у вас весёлые, — заметил Борис, кивая в сторону соседского двора, откуда раздавались громкие возгласы и музыка. — А у вас они какие? Там, откуда ты? Ты сам откуда? — перевела я разговор на его персону. — Люди везде одинаковые. И там, откуда я, в том числе. Их не меняет ни время, ни место происхождения. — Значит, и ты, такой как все! — подвела итог я. — Нет, — мягко возразил он, — Я другой. — В смысле? Все люди одинаковые, сам сказал. А ты, что же, — не люди? В смысле, не человек? — усмехнулась я. — Нет, я не человек. — А кто же ты?! — Я — вампир.