Извинение в виде завтрака

Как приятно просыпаться в теплой постели, вслушиваясь в пение птиц за окном. Прищурившись, наблюдать за первыми лучами солнца, пробивающихся сквозь шторы. Я не случайно сказал «первые лучи солнца», потому что они серьезно первые. Время около 6 утра. И может быть утро началось бы хорошо, если бы меня не разбудил резкий звук и неприятный запах за пределами спальни. Повернувшись на другой бок, я обнаружил отсутствие Таканори. — Ну что опять там случилось, — пробубнил я себе под нос и поднялся с постели. Я надел домашние штаны и вышел из комнаты. С каждым шагом запах становился более неприятным. Судя по всему он исходил из кухни, поэтому туда я и направился. Уже стоя у двери, я сомневался, стоит ли мне туда заходить. Но я вспомнил про Таку и тут же открыл дверь. Я не успел войти как чуть не задохнулся. Воняло гарью и еще какими-то, явно уже несъедобными продуктами. Куда не посмотри, везде витал дым, среди которого, я увидел темную макушку Таканори. Он так пялился на меня. В его глазах читался страх и необъяснимая мне грусть. Ну что он опять задумал? — Така, что ты творишь? — задал я интересующий меня вопрос этому недоразумению — Юта, отвернись, — попросил меня Така. Но зачем? Он что, прячет от меня что-то? Неужели не выдержал сонность басиста и теперь сжигает его тело? Да нет. — Таканори, что случилось? Зачем мне отворачиваться? — У меня для тебя кое-что есть. Отвернись! — настаивал на своем Таканори. Ну ладно, что поделать, придется отвернуться. Главное быть осторожным, ведь никто не знает, что взбредет ему в голову в следующую секунду. Я отвернулся, прислушиваясь к окружающим звукам. Послышалось шипение и звон посуды. Мне уже, если честно, страшно. Но он же любит меня, так? Значит ничего плохого мне не сделает. На кухне по прежнему воняло. Из-за этого запаха я скоро упаду. Надо будет проветрить. — Поворачивайся, — приказал мне Таканори. — Ну и чт.., — я не успел договорить, так как увидел, что лежало на столе. А именно там лежали какие-то полу-сгоревшие огрызки, как я понял блинчиков, и стакан молока. Значит все-таки он решил отравить меня. А я наивно полагал, что все обойдется. Ведь накануне я разбил его любимую чашку, и он весь день ходил, грозясь мне припомнить. Неужели все? — Руки, это что? — грозно произнес я. — Вчера я немного перегнул палку из-за того, что ты разбил какую-то чашку. Поэтому в знак моих извинений я решил приготовить тебе завтрак. Готовить я не умею, поэтому не обижусь, если ты не будешь это есть. Но знай, я старался, — последние слова он произнес со взглядом: «Мне не важно, что это несъедобно. Ты обязан съесть мою стряпню». Таканори встал ни свет ни заря, мучился над этими блинами, хотя готовить не любит и не умеет, и все это ради меня? Он хотел сделать мне приятно? Значит я просто обязан съесть это. Ведь не каждый день видишь еду приготовленную Руки, хотя это и к лучшему. — Така, открой окно. Дышать нечем, — как только я это произнес, он сразу поплелся к окну, а я сел за стол. — Ютака, что ты делаешь? — спросил меня Руки, увидев как я откусил кусочек блинчика. Такое ощущение будто на мой язык высыпали уголь. Но главное не показывать этого Таканори. — Я завтракаю. — Не надо! А вдруг отравишься? Или еще чего хуже… Эй, слышишь, ты мне живой и здоровый нужен. — Таканори, не мешай, я ем. Только я хотел откусить еще кусок, как Таканори убрал тарелку со стола и вырвал несчастный блин из моих рук. — Эй, ты что творишь? Отдай, — произнес я и встал из-за стола. — Нет! Это я приготовил и мне решать, что с этим делать, — грозно объявил мне Таканори. Вообще, мне надо было согласится с этим и, радуясь, сесть за стол, но я же пообещал самому себе съесть эти злополучные блинчики. — Ты их приготовил мне, и я хочу съесть их! — Нет, не хочешь. Ты делаешь это только, чтобы не обидеть меня. — Руки, по-хорошему прошу, отдай! Я потянулся за тарелкой в его руках и ухватился за нее. Я тянул ее на себя, а Таканори на себя. Мы бы долго перетягивали эту бедную тарелку как канат, но нас остановил громкий звон бьющийся тарелки. Кто-то из нас ее не удержал, и она упала на пол. — Теперь их точно нельзя есть, — как-то грустно прошептал Така. Будто это не он только-что умолял меня не есть эти блины, — Ну и ладно, фиг с этими блинами. Могу я как-то еще пред тобой извиниться? — произнес Руки, странно улыбаясь. А так как я спросонья, до меня не сразу дошел смысл его слов. — Спасибо, Така, — прошептал я ему на ухо, обнимая за талию. — За что? — удивленно спросил Руки. — За завтрак. Таканори с удивлением посмотрел на меня, а потом и вовсе рассмеялся. Я тоже заразился его смехом. Теперь я надеюсь, что больше таких неожиданных извинений с его стороны не будет.