Всегда вместе

- Как же я люблю эти белоснежные ключицы. В воздухе зависает полушепот тевинтерского мага, и мужчина едва ощутимо проводит по вышеуказанному месту своими длинными пальцами. Алларос вздрагивает, прижимаясь к любовнику сильнее. - А эти твои долийские витражи просто находка, - теперь Дориан тянется к ключицам губами, оставляя на них тяжелое горячее дыхание, - знал бы ты, как восхитительно выглядит твое тело, когда на кожу попадает преломленный свет, - нежно целует отблески на шее. - Уфф... Дориан отвлекается и сдержанно смеется, растянув улыбку. Ему нравится заводить инквизитора, нравится дразнить его, знать, что тот принадлежит ему всецело. Лавеллан не выдерживает и с силой отрывается от простыней, стараясь перенять инициативу. Маг не сопротивляется. - Я говорил тебе, Павус, что я ненавижу тебя за то, в какую неженку ты меня превратил? - Помню каким ты был в первое время нашего знакомства. Несгибаемый в своих убеждениях, прирожденный лидер, светящийся жизнелюбием, я не мог тебя не заметить. Но так ли многое изменилось? Ты правда считаешь, что стал слабее, позволив себе быть чувственнее и мягче по отношению к другим? - Другие... Не могут волновать меня так сильно, как ты, Дориан. Каждый погибший боец - это потеря, но ее можно пережить. Однако я никогда не буду рассуждать подобным образом, если речь зайдет о тебе. - Андрасте, ты и правда чересчур сентиментален. Дориан потянулся, чтобы заправить выбившиеся белые пряди своего инквизитора, но он перехватил его руку. Их глаза застыли друг напротив друга: теплые, медово-каштановые, с огненными искрами внутри, и стеклянно-синие, холодные, но притягивающие ближе. Грудная клетка эльфа начала подниматься и опускаться быстрее, он почуствовал, что ладонь тевинтерца вспотела, и это не могло не возбуждать. Накинуться на жертву сейчас или самому стать жертвой? - Впрочем... Я понимаю, о чем ты, - Дориан печально отвел взгляд, - Я тоже подумал об этом однажды. Тогда мне показалось, что я уже мертв. - Я обещаю тебе, что мы всегда будем вместе - в этом или другом мире. Но пока мы в этом... Алларос запустил руку вниз, не сводя глаз с лица своего возлюбленного, и охватил его напряженный орган. - Хочешь напомнить мне, каково быть живым? - Именно. Рука заскользила вниз-вверх, и маг с силой закусил губу, не желая озвучивать стоны. Время остановилось снова. С лестницы послышался крик удивления. - Ах, милорд инквизитор! Простите за вторжение... мне очень неловко. Вчера после бала вы разрешили мне навестить вас на рассвете, чтобы утрясти пару важных вопросов... но я, пожалуй, пойду. - Ты болван, Лавеллан! - закричал Дориан, выпутываясь из обьятий, - Если узнаешь о конце света, тоже забудешь предупредить?! - Кто-то слишком меня увлек. - Извини, Жозефина, ты не должна была этого видеть. Можно я, кхм, пройду? Прикрывающийся каким-то куском ткани Дориан пододвинул зажмурившуюся девушку и последовал к двери, громко хлопнув ею на последок. - Инквизитор? Вы оденетесь, или мне все-таки лучше уйти? - Я уже. Пойдем на балкон. Там было прохладнее, чем обычно. Перед ртом переодически всплывали маленькие облачка, когда Лавеллан собирался начать говорить, но так и не начинал. Он вперился в горы. Перед лицом будто встали картины последних нескольких месяцев. Лицо Алексиуса, осознавшего свое поражение. Лицо Дориана, благодарившего за помилование учителя. Когда он не шутил, он всегда казался грустным, словно во все остальные мгновения избавлялся от маски и позволял притронуться к своей душе. Затем разговор с Павусом старшим, неумелое и одновременно уверенное признание, первый поцелуй. По-началу усы немного щекочут, но когда он углубляет поцелуй, становится приятно. Наконец эпизод с амулетом. Когда Дориан посмотрел на Аллароса после этого подарка, стало очевидно, что это уже не просто безобидное увлечение. Это мания, преследующая их обоих, сводящая с ума настолько, что Корифей остается где-то на втором плане, всего лишь уязвимой целью на их поле боя, после уничтожения которой не останется преград. - Вы все еще со мной, Инквизитор? - Прошу, Жози, не так официально, сейчас мы здесь одни. - Просто привычка. - Так о чем ты хотела поговорить? - Мне неловко сейчас вдвойне, но... Мать Жизель мягко намекнула мне, что ей кажется не очень правильным, когда вы с Дорианом приходите молиться. Я имею в виду, вместе. - Пропустим. - Жители Внутренних земель просили сообщить о том, что у драконицы, которую вы недавно убили, осталась кладка яиц, и на селян нападает молодняк. - Я понял. Что-то еще? - Рискну предположить, до поры вам хватит, мило... Алларос. - Тогда выдвигаемся на охоту сегодня же. Солнце скоро будет садиться, надо спешить, если инквизитор надеется расправиться с чешуйчатыми тварями за один день. Ночью даже во Внутренних землях небезапасно - в темноте ты обречен быть добычей, потерявшей контроль над территорией, пилигримом, не ведающим конечной цели своего путешествия. Носки ботинок из зачарованной галльей кожи чуть сыроваты от избытка на них крови. Большая часть ящеров убита, но оставшиеся где-то поблизости. - Тебе обязательно нужно было брать меня с собой в этот раз? - не выдерживает Дориан и перебивает негромкий шелест деревьев. - Ты все еще обижен? - Да. - Избавьте меня от этой сцены, - как бы в шутку говорит Железный Бык, но Кассандра вполне серьезно его поддерживает, выразив свое негодование скрещенными на груди руками и прожигающим насквозь взглядом. - У нас есть незаконченные дела. Отложим это на другой раз, Дориан. Маг разозлился еще больше. Во время диалога Алларос заприметил движение в кустах. Не говоря спутникам ни слова, он достал из колчана стрелу и неспешно приблизился к орешнику. Выстрел. Из куста выскакивает и мчится вдаль маленький олененок, не раненый. Эльф видит не слишком явную усмешку Павуса, его это не задевает, наоборот, становится теплее. - Прячьтесь! Кто-то с силой хватает инквизитора за штанину и он падает, чуть оцараповшись о ветки. Алларос видит перед собой ребенка, девочку лет тринадцати, в грязном простом платьице. По ее обветренным щекам стекают слезы, и сердце инквизитора сжимается. Спиной он чувствует, что не только его. Кассандра прерывает тишину первой. - Что ты здесь делаешь? - Они... убили маму с папой. Они и меня хотели убить, но я успела убежать. - Драконы? - с неким воодушевлением уточняет Железный бык. - Нет, кажется, это были разбойники, но один из них умеет колдовать. - Отведешь нас к ним? - Нет, слишком опасно. Но... тут близко. Трясущейся рукой девочка указывает куда-то на север, где вдалеке, меж деревьев, отчетливо вырисовываются небольшие нескладные избушки. Алларос поворачивается к своим спутникам и кивает. - Точно хочешь остаться тут? Мы ведь быстро с ними расправимся и сможем найти тебе приют. - Пока все они не перестанут дышать, я с места не сдвинусь. - Ну хорошо. Инквизитор встает с колен, отряхивается и цепляет взглядом Павуса. Тот на удивление не кажется сильно тронутым. Его лицо выражает странную смесь чувств, в ней читается озадаченность и настороженность. Алларос решает не заводить нового разговора. Они подходят к цели меньше чем за двадцать минут. Теперь можно разглядеть кровь на крыльце одного из домиков, истоптанную и кое-где даже вырванную траву возле него, видимо, в ожесточенной схватке. Создается впечатление, что участие в ней принемало большее количество людей, чем можно было представить себе ранее. Дверь гостепреимно приоткрыта, инквизитор командует войти. Он хватается за ручку, через перчатку просачивается холод, пробирающий до самой черепушки. - Магия, - констатирует Кассандра. Бык сплевывает и хрустит костяшками пальцев. Лавеллан резко врывается в помещение, там никого, но вся поверхность мебели покрыта инеем. - Что-то здесь не так, босс. Дориан быстро вскрикивает и его глаза становятся красными. - Твою ж мать! Босс, посмотрите сюда. В углу второй комнаты валяется обездвиженное бледное тельце - девочка, выглядит очень знакомо. - Демон. - Я думал, ты быстрее догадаешься, инквизитор, - демон подкручивает усы в победном жесте, - стоило немного тебя отвлечь, надавив куда надо, и вот у меня уже есть прекрасная оболочка. - Вот так вот просто? - в ужасе спрашивает Кассандра. Злобный заливистый смех в ответ. - Это иллюзия. Дориан где-то рядом, - эльф срывает голос, пытается успокоить сам себя, получается отвратно, - Ты его не получишь, он мой! Демон шипит и моментально растворяется в воздухе. Скоро он появляется в своем истинном обличьи у Аллароса за спиной, но товариши успевают нанести удар - смертельный. - Готово, босс. - Ничего не готово! Где Дориан?! Облик инквизитора искажен страхом, он близок к безумию. Хлипкие половицы скрипят от быстрых и грузных шагов кожаных сапог, он обыскивает каждый угол, безрезультатно. Алларос застывает, обхатив себя руками и забывая моргать. В мозг постепенно приходит страшная мысль, что он мог потерять тевинтерца навсегда. Гнев уходит. Сначала после этого идет несколько секунд полного ступора. Затем в голове начинают прокручиваться варианты самоубийства - не слишком бесславного для Вестника. Знал бы это Дориан, назвал бы его эгоистичным тупицей. - Я нашла его! Голос кричит снаружи и Алларос срывается к нему, как порождения тьмы к зову. Маг лежит на земле, прислоненный к тыльной стене дома. Сознание пытается вернуться к нему. Нижняя губа немного разбита, но в остальном он выглядит здоровым. Инквизитор бросается к своему возлюбленному и садится возле него, запускает ладонь в его спутавшиеся волосы, наклоняется чуть ближе, но не слишком. Лавеллан догадывался, что все на свете знают об их романе, но он все равно не любил выставлять чувства напоказ, каждое прикосновение было интимным. Веки Дориана до сих пор не открыты, но он говорит. - Я не с вами с того поворота в лесу, где ты остановился собрать трав. Что этому демону было нужно? - Не важно, это не важно, Дориан. Главное, что я здесь. Он пытается выдавить из себя подобие улыбки. Кассандра закатывает глаза. Время привала. Инквизитор сидит в своей палатке, наглухо задвинув входные шторы, чтобы не один из последних закатных лучей не пробрался в его убежище, окутанное сумеречной тьмой. Здесь вовсе не жарко, но эльф раздет. Он сидит на куче подушек и машинально перелистывает какую-то книгу, хотя почти ничего не может в ней разглядеть, как не напрягайся. Его мысли снова далеко. Теперь они витают где-то на полях прошедших сражений, вбирая в себя лязг металла и хлюпанье крови, и все боятся заглянуть в будущее и узнать, станет этих звуков меньше или больше. Сквозь ткань виднеется слабое свечение, ее приподнимают. - Можно зайти? - Дориан. - Люблю то, как ты произносишь мое имя. Приняв это за положительный ответ, маг залезает, зановесив за собой вход, и ставит перед собой подсвечник. - Зачем пришел? Ты разве уже простил меня? - Вообще-то... это твоя очередь меня прощать. Я хотел рассказать тебе, что почти сразу понял, что та девочка и не девочка вовсе... - Что?! Дориан, ты хоть понимаешь, что я испытал? Помнишь, мы были в тени? Так вот это было в десятки раз хуже! Это было бы так глупо, а еще ты дулся на меня, и... Почему ты вообще не сказал? - Сам подумай. Это была моя маленькая месть. Согласен, не очень разумная, но я прошу прощения. Именно потому что я подумал о том, что ты испытал. Лавеллан с минуту молчал. После он будто бы лениво освободил себя от подушек и медвежьей шкуры и приблизился к Дориану. Он обнял его. Тевинтерец был приятно удивлен теплом, которым обдавала его замерзшее смуглое тело отчего-то раскаленная эльфийская кожа. - Почему ты зажмурился, Алларос? Он шипит, как шипят дети, играющие в прядки и прикладывающие пухлые пальцы ко рту.Алларос прикасается к холодной спине мага под рубашкой и елозит по ней, это дико заводит обоих. - Как же я первый не догадался, что я должен сделать, чтобы искупить вину! - голос Дориана сменяется на тот приглушенно-тягучий, которым он говорил с инквизитором только наедине. Повалить готового на все Лавеллана на спину для Павуса не составило никакого труда. Он сел на эльфа верхом и начал как можно медленнее снимать рубаху, помня, как инквизитор обожает это зрелище. Дориан любил быть сверху, а Алларос любил позволять ему это. Маг смотрит на ту часть валассалина, что тянется полоской по кадыку и выше, через подбородок и до верхней губы. Незамедлительно Дориан решает пройтись по узору языком. Неспешно. Алларос чуть заметно выгибается вперед от удовольствия, он решает не дышать. Когда Павус доходит до губ, эльф обыскивает его язык своим, а затем, когда все переходит в нежный поцелуй, кусает Дориана за разбитую губу. Тот слегка морщится, но разрешает Алларосу пососать вытекшую кровь. - Я все ждал когда мы закончим то, что не успели в прошлый раз, - говорит эльф громко, но нечетко, пытаясь совладать со сбившимся дыханием. - А ты знаешь, что я собирался с тобой сделать? - Догадываюсь. Дориан переворачивает Аллароса на живот, засматривается на его изящную и при том сильную спину. Он настолько счастлив, что даже думает, не сказать ли любимому об этом, но решает, что это все испортит. Он кладет руки Лавеланну на ягодицы, они напряжены. Толкает обмазанные чем-то пальцы вовнутрь, слышит тихий всхип удовольствия и улыбается. А когда вытаскивает их, их место сразу же занимает член.Приходится сделать несколько грубых рывков, чтобы ощутить инквизитора глубже. В отличие от Дориана, Алларос своих стонов не стесняется. Это призывает тевинтерца двигаться быстрее, и он уже тоже позволяет себе стонать в ответ. Сумашествие превращается в симфонию, в танец кофе и молока, в одержимость. Дориан счастлив, но он не думает уже больше ни о чем. Новое утро приходит удивительно быстро, и Дориан просыпается первым. Он осторожно пытается снять с себя ногу инквизитора, который по-хозяйски занял все пространство, но не разбудить его не получается. Эльф забавно приоткрывает заспанные глаза, которые почти не видно из-под пушистых ресниц. - Ляг. На место. - А кто будет спасать мир от больших и ужасных драконов? - Черт. - Вон там остался последний. Так, Бык отвлекает его внимание на себя, Кассандра таранит его щитом, а мы с Дорианом будем обстреливать издалека. Радости Железного Быка становилось тем больше, чем больше драконов они встречали и "прихлоповали". Он схватился за эфес меча покрепче и принялся испускать боевой клич. - Да не сейчас же, Бык! Мы еще даже не отошли! - Поздно, - озвучила всеобщие мысли Кассандра. Небольшой косолапый дракончик с неистовым рвением бежит к провокатору. - Ха-ха! Вот так, иди к папочке! Ящер ревет и неожиданно плюется жиденькой струей пламени в бойцов дальней дистанции. Подол мантии Дориана загорается, и он бежит в хаотичном направлении, задирая ноги так высоко, будто пляшет. Инквизитор умиляется этой сцене и тихонько смеется. - Аааа! Да сбейте же кто-нибудь с меня огонь! - Используй какое-нибудь заклинание! - подсказывает Кассандра. - Я некромант! Не-кро-мант! Своими знаниями стихийных заклинаний я могу огня только добавить! - Тут в пяти метрах речка, Дориан! Покупаемся? Только чур я прыгаю нагишом. Кассандра вновь закатывает глаза. - Инквизитор!...