Пуговица

На берегу соленого синего моря, в роскошном доме с множеством слуг жил пожилой джентльмен. И, помимо всех прочих сокровищ, у него, успевшего за свою долгую жизнь скопить немало богатств, была пуговица. Пуговица, надо сказать, была совершенно блестящей работы: сделанная из лучших в те времена перламутра и кости, заботливо вырезанная величайшем мастером по ту сторону света, она радовала глаз всякого, кому доводилось ее лицезреть. Эта вещь была дорогим и уникальным подарком, пришедшим в руки богача за самое доброе из всего, сделанного им за многие годы жизни. Джентльмен, прекрасно понимая ценность пуговицы, хранил ее в бархатной коробочке на самом видном месте, часами любовался ею и лично протирал платочком из тонкого шелка, очищая сияющий перламутр. Однако, с течением времени, когда радость приобретения поутихла, джентльмен стал пристальнее присматриваться к подарку и словно невзначай находить в нем изъяны: резьба уже не казалась ему такой искусной и тонкой, а "мать жемчуга", ранее радовавший невероятными переливами, казался скучным и безбожно тусклым в сравнении с раковинами морских двустворчатых моллюсков. Придирчиво вглядываясь в пуговицу, богач однажды обнаружил на ней даже уродливую, толстую царапину и не отступился от своего даже тогда, когда ей оказался всего лишь отраженный свет. Злясь на столь бесполезную, совсем несовершенную вещицу, джентльмен перестал ее беречь: пуговицу больше не гладили тончайшим шелком, не укладывали в бархат и не любовались на нее многие минуты напролет. И однажды, небрежно брошенная в недры вещевого шкафа, она...потерялась. О, как горевал несчастный обладатель! Подняв на уши весь дом, он заставил слуг перерыть все в округе, а после, сломленный неутешительными результатами поиска, и вовсе распустил их, оставив при себе только дворецкого и старую кухарку. Пожилой джентльмен убивался ночами и днями, молился и корил себя за глупость и небрежность. Он вспоминал о том, какой безупречной, какой изящной была его пуговица и со злостью отметал все мысли о том, чтобы заказать у мастера такую же: являясь шедевром и знаком высшей благодарности, подарок был исключительным, и никто из ходящих по земле не смог бы его повторить. Так проходили абсолютно безрадостные, долгие недели и месяцы. Джентльмен потерял волю к жизни и думал лишь об ужасной потере. Он даже хотел покинуть свой дом, переехав в большой город, чтобы отвлечься. И, начав собирать вещи, перерыв все полки и ящики, он обнаружил....свою потерянную пуговицу! Бесконечно обрадованный этой новостью, джентльмен расплакался. Пуговица казалась ему даже прекраснее, чем он представлял ее в своих воспоминаниях. Ах, за время заточения в темном пристанище, она ничуть не утратила блеск и сияла, как целая сотня жемчужин! Эта находка вдохнула в джентльмена жизнь. Он нанял новую прислугу и приказал до блеска очистить свой порядком заброшенный дом. Солнечные зайчики вновь замерли на стенах, оконные витражи загорелись буйством прежних красок, а мебель, в порыве вдохновения новшествами отлакированная заново, смотрелась совсем как новая. Жилище джентльмена ожило с вновь обретенным сокровищем, а сам он окружил подарок заботой еще более трепетной, чем раньше. С каждым днем он видел все больше уникального в старом презенте и улыбался, глядя на него. Так проходили сезоны и дни. По осени богач впал в тихую, безжизненную меланхолию, и ничего не могло принести ему радость. Даже пуговица, ценимая больше всех прочих богатств, казалась ему вульгарным подобием стоящей вещи. Она почти не доставалась с полки, а если джентльмену нужно было достать что-то, стоящее рядом, он небрежно сдвигал коробочку на край, пока не убрал вовсе, оставив подарок лежать на голой доске, словно обычную швейную принадлежность: футляр для нее занимал слишком много места. Когда же приходил его единственный друг, богач стыдливо прятал вещицу, закрывая ее бесчисленным множеством сувениров, привезенных знакомыми из дальних странствий или же купленными по очень приличной цене. Неудивительно, что в таких условиях пуговица опять затерялась. И тогда богач вновь потерял покой. Готовясь распустить прислугу, он опустился на дубовую кровать и, погрузившись в воспоминания, с протяжным вздохом произнес: "Ах, как она была хороша!" ...И никакие сокровища мира не могли восполнить его утрату.