Ревность

      Ударяясь головой об стену, он тихо кричал внутри себя. Кричал, потому что не знал, как так получилось. Это было на грани его понимания. Это была запредельная ревность.       Брату было больно смотреть, как новые парни провожали её домой и оставляли на её губах свой след, который ничем не стереть. Даже временем. Диппер хотел убить каждого, кто когда-либо прикасался к ней, нещадно и жестоко наказать. Желание огородить свою сестру от всех подряд выводило его, что объясняло излишнюю нервозность. Память начинала подводить, он перестал высыпаться, очень мало ел. Каждый день после колледжа, по приезду домой, грубо падал на кровать, и не мог остановить свои мысли о ней. Если с его сестрой кто-то расставался, то он был искренне рад, но в то же время ему было тяжело смотреть на её слёзы. Двоякость сводила с ума. Пайнс понимал, что так нельзя. Расчерчивая толстую чёрную границу между ним и его любимой Мэйбл в своей голове, он истерично плакал навзрыд, когда та не видела. Эта слабость, эта внутренняя война убивала его с каждым днём, но с каждым восходом солнца эта боль заставляла подниматься и снова чувствовать себя. Эту острую и нетерпимую боль. Не желая больше жить так, он опустился на колени, а после и вовсе упал, съёжившись в клубок, как спящий котёнок. Но Диппер проснулся утром, когда сестра дёргала за край его футболки, с желанием поскорее разбудить. Сонная, в яркой пижаме, с растрёпанными волосами. Через шторку бил еле видный луч света, который проходил над её головой. После сна он ещё не совсем отошёл, и этот луч казался ему настоящим нимбом, а его Мэйбл — казалась настоящим ангелом. Она улыбалась и снова и снова тянула его за край футболки, которая, в конце концов не выдержала всего напора и кусок ткани оторвался, оставшись в руках девушки. Последовал смех. Настоящий живой смех Мэйбл Пайнс. Диппер хотел обнять её, но он боялся даже просто прикоснуться, опасаясь, что она заподозрит его нездоровые чувства к ней. Безумная страсть питала парня, дурманя его, она манила с силой прижаться к сестре и подарить свой поцелуй. Она меня за это возненавидит. Беспокойство за новый нервный срыв заставило его поспешно встать и уйти в ванную комнату. Ни промолвив ни слова, он так и сделал. Там парень включил душ и сел на край ванны. Некоторые холодные капли попадали на него, заставляя вздрагивать, но было плевать. Страх открыть душу сестре преследовал его уже целый год. Он не заметил, с какого момента всё это началось, но точно знал — закончится эта мания нескоро. Смотря на себя в зеркале, он заметил усталого и полностью обиженного жизнью подростка, с недлинными вьющимися волосами каштанового цвета и серыми, полными робости и даже пустоты глазами, и громадными кругами под ними, указывавшими на ужаснейший недосып. Диппер закрыл глаза, чтобы не видеть своё жалкое отражение, и погрузился в воспоминания прошлого. Внезапно вспомнил, как ему когда-то нравилась Венди. Та классная рыжеволосая девчонка, которая так мужественно смотрелась на его фоне, совсем недавно вышла замуж. Она по-прежнему была красива, но уже давно не привлекала его как кандидатура для себя. Мэйбл тоже не должна была быть девушкой, которая ему нравится, но ощущения безответной влюблённости в свою родную сестру всё-таки достали его. Они сломили больную душу Диппера и заставили страдать. Страдать каждый день, каждый час. Практически всё время он думал только о Мэйбл и за это он чувствовал к себе дикое отвращение.       Оставаясь в тёмном углу, пока его сестра светила собой на яркой стороне улицы, он с завистью смотрел, как мимо неё проходят парни и оценивающе оглядывают её. Видя на ней засос после чьй-то вечеринки, Диппер хотел выругать её как только можно и громко крикнуть «Я же тебя люблю!». Но парень медленно отводил взгляд от её шеи и в своей голове медленно убивал всех, кто только смел к ней когда-либо прикасаться. Это была запредельная ревность, это была запретная, для него, любовь.