Сорвать покров

...Гарри без колебаний, с полной беззаветной готовностью, как будто это могло облегчить его горе, опустил голову в каменный сосуд. Не славы и не коровы, Не тяжкой короны земной Пошли мне Господь второго, Чтоб вытянул петь со мной. Чтоб было с кем пассоваться, Аукаться через степь, Для сердца, не для овации На два голоса спеть... Прошу не любви ворованной, Не милости на денек Пошли мне Господь второго, Чтоб не был так одинок. Эпизод первый: встреча с чудесным. Он оказался на ярком солнце, и земля под его ногами была тёплой. Распрямившись, он увидел, что стоит на почти пустой детской площадке. Вдали на горизонте виднелась одинокая труба. Две девочки качались на качелях, а из-за кустов за ними наблюдал худенький мальчик. Его чёрные волосы были давно не стрижены, а одежду как будто нарочно подбирали не по размеру: джинсы были коротки, зато широченная потрёпанная куртка сгодилась бы взрослому мужчине; рубашка под ней была чудная, с чем-то вроде жабо. Гарри подошёл к мальчику поближе. Снеггу было на вид лет девять-десять — бледный жилистый заморыш. Он жадными глазами смотрел на младшую из девочек, которая раскачивалась всё выше — выше, чем сестра. — Лили, перестань! — крикнула старшая. Но девочка пустила качели на полную высоту, и оттуда взлетела в воздух — взлетела совершенно буквально, взмыла в небо с громким хохотом, а потом, вместо того чтобы упасть на шершавый асфальт, спланировала по воздуху, как акробатка. Она парила в воздухе невероятно долго и приземлилась невероятно легко. — Мама не разрешила тебе так делать! — Петунья затормозила свои качели, со скрипом проведя по асфальту подошвами сандалий, и соскочила вниз, руки в боки. — Мама ведь говорила тебе, что так нельзя, Лили! — Но ведь ничего не случилось, — рассмеялась в ответ Лили. — Тунья, гляди. Смотри, как я умею! Петунья огляделась. На площадке никого не было, кроме них и Снегга, но о нём девочки не знали. Лили сорвала увядший цветок с куста, за которым прятался Снегг. Петунья медленно двинулась к ней, явно разрываясь между любопытством и неодобрением. Лили подождала, пока сестра подойдёт поближе, чтобы ясно всё видеть, и раскрыла ладонь. Цветок лежал на ней, открывая и закрывая лепестки, как странная многогубая устрица. — Прекрати! — взвизгнула Петунья. — Тебе же от этого не больно! — откликнулась Лили, однако сомкнула ладонь и бросила цветок на землю. — Так нельзя, — сказала Петунья, но глаза её продолжали следить за упавшим на землю цветком. — Как ты это делаешь? — спросила она с явной завистью в голосе. — Всё понятно, правда? — Снегг не мог больше сдерживаться и выскочил из-за кустов. Петунья завизжала и бросилась назад к качелям, а Лили, хотя явно испугалась, не тронулась с места. Снегг, видимо, пожалел о своём чересчур внезапном появлении. Он глядел на Лили, и его худые щеки заливались тусклым румянцем. — Что понятно? — спросила Лили. Снегг был явно взволнован. Бросив взгляд на Петунью, стоявшую довольно далеко, за качелями, он понизил голос и сказал: — Я знаю, кто ты. — В смысле? — Ты… ты колдунья, — прошептал Снегг. Девочка, похоже, обиделась. — Обзываться нехорошо! Она гордо задрала нос, повернулась и пошла прочь, к сестре. — Да нет же! — крикнул Снегг ей вслед. Он весь раскраснелся, и Гарри удивило, почему он не снимет свою дурацкую широкую куртку, — наверное, стеснялся рубашки с оборочками. Он пошлёпал за девочками, похожий на неуклюжую летучую мышь и на самого себя много лет спустя. Сёстры смотрели на него с дружным неодобрением, вцепившись каждая в свои качели, как будто это был «домик» в игре в пятнашки. — Ты правда колдунья, — сказал Снегг Лили. — Правда. Я давно за тобой наблюдаю. Но ничего плохого в этом нет. Моя мама тоже колдунья, а сам я — волшебник. Петунья обдала его раскатами смеха, как холодной водой. — Волшебник! — взвизгнула она, окончательно оправившись от шока, вызванного его внезапным появлением. — Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снеггов. Они живут у реки, в Паучьем тупике, — сказала она Лили, и по её тону ясно было, что этот адрес — плохая рекомендация в её глазах. — А зачем ты за нами шпионил? — Я не шпионил! — сказал Снегг, стоя на солнцепеке, весь красный, лохматый и несчастный. — Уж за тобой-то я точно не стал бы шпионить, — добавил он презрительно. — Ты — магл. Хотя Петунья не могла знать, что означает это слово, тон Снегга говорил сам за себя. — Пошли, Лили, мы уходим! — резко бросила она. Лили тут же повиновалась. Уходя, она пристально взглянула на Снегга. Он стоял и смотрел, как они выходят за ограду площадки. Гарри, единственный, кто наблюдал сейчас за ним, почувствовал его горькое разочарование и понял, что Снегг давно готовился к этому разговору и что всё вышло совсем не так… Вопреки названию, глава История Принца повествует не о нем. ТА часть его жизни, что не связана с Гарри Поттером и его родителями, остается за кадром. Роулинг выводит маленького Северуса на сцену в момент знакомства с Лили Эванс. Разумеется, кое-что об этом мальчике можно сказать. Петуния пренебрежительно отзывается о Тупике Прядильщиков, видимо, не самом благополучном районе, и о Снейпах, вероятно, не самой благополучной семье. Он сам выглядит лет на 9-10, бледный, худой заморыш, похожий на неуклюжую летучую мышь. Ему и в самом деле ещё нет 11 (в следующем эпизоде упоминается, что письма из Хогвартса он ещё не получил), и вряд ли меньше 9 - не мог заморыш выглядеть старше своего возраста. Одет он не просто бедно - одежду можно перешить, облагородить, вид будет скромный, но приличный - родителей, похоже, мало заботит внешний облик ребёнка. У маленького Северуса джинсы коротки, куртка широченная, рубашка с оборками - то ли мамина блузка, то ли вооще ее девичье наследство, он давно не стрижен. Сам Северус понимает, что выглядит он непрезентабельно и стыдится этого. Наверное Гарри сразу вспомнил самого себя - обноски Дадли, непослушные волосы, презрительные отзывы о родителях. Сходство между мальчиками есть - их заброшенность, неприкаянность, одиночество. Однако Дурсли жили в благополучном районе, в благоустроенном ухоженном доме, Гарри был знаком с бытовым комфортом не понаслышке, тогда как Северус, вероятно, видел порядок и уют только со стороны. Дурсли пытались придать племяннику пристойный вид, почему и стригли его чаще, чем любого другого ребенка (хоть и безуспешно). У Гарри было множество обязанностей по дому, а Северус, похоже, был предоставлен сам себе. Гарри Поттер не знал, что он волшебник, странности, происходящие с ним, были ему непонятны, они провоцировали наказания (хотя порой и спасали в трудных ситуациях). Рассказ Хагрида стал для него откровением - он узнал о самом себе, о своих родителей, о Магическом Мире. Северус Снейп знал и о магии, и о том, что сам он - маг. Наверное, он чувствовал себя изгнанником из Магического Мира, бесконечно одиноким среди чужих и чуждых магглов, от которых необходимо таиться. Он всей душой стремился в Край волшебный и родной, к тем, кто подобен ему, кто говорит на том же языке, поймет и примет его. Случилось чудо - среди магглов Северус увидел волшебницу! Он наблюдал за девочкой и, убедившись, устремился к ней. Северус так рвался рассказать Лили о магии, что поспешил, запутался в словах - напугал и оттолкнул ее. Для него было очень важно разделить с другим человеком свои мечты. Северус ошибся, сочтя чудом магию магглорожденной девочки. Чудесно не это, и даже не она сама, чудесна душа мальчика. Слепой не видит красоту цветка, глухой не слышит мелодии, черствый не чувствует другого человека. Северус всей душой тянулся к светлой магии Лили, он нуждался в ее понимании и одобрении, готов был делиться своим самым ценным сокровищем - знанием о реальности волшебства, вместе с ней он хотел войти в Магический Мир. Однако на чудо взирают не только с благоговением, но и с опаской - вдруг, это что-то чудовищное? Так смотрит Петуния - то, что делает сестра ее и пугает, и притягивает, и заставляет чувствовать себя ущербной. Ее буквально разрывают противоречивые чувства - ей тоже хочется уметь делать также, она понимает, что не может, знает, что это опасно, злится на непослушание младшей сестры, испытывает беспомощность перед тем, чего не может ни понять, ни контролировать. Появление Снейпа помогает снять внутренний конфликт - все эти странности можно осудить, как опасное чудачество, приструнить Лили, вернуть привычную картину мира, в которой приличные люди такими вещами не занимаются. Надо сказать, сама Лили никак не пытается облегчить задачу для своей старшей сестры. Как и Гарри она живет среди магглов и не знает о волшебстве, но в отличии от него она - явно любимый ребенок. Все ее поведение, свободное, непринужденное, раскованное, свидетельствует об этом. Призывы к Петунии к порядку Лили игнорирует, слова о запрете родителей не производят на нее никакого действия, похоже, она знает, что ее не накажут. Как только Лили чувствует угрозу извне, от этого странного мальчика, что говорит такие непонятные вещи, она бросается под крылышко сестры, признавая ее власть и ответственность за происходящее. А ведь Северус подошел к ним, потому что Лили колдовала, хотя Петуния и пыталась ее остановить! Лили Эванс - еще сущий ребенок. Любимый, похоже, балованный ребенок, который знает, что ничего плохого с ним случиться не может, а если он что-то и натворит, есть старшие, которые все исправят. Она очень милая, непосредственная, обаятельная. Неудивительно, что ее все любили. Однако есть несколько тревожных звоночков. Нечуткость - Лили совершенно не чувствует беспокойства сестры, игнорирует ее призывы прекратить колдовство, продолжая развлекаться так, как ей нравится. "Тебе же не больно", - говорит она испуганной Петунии, как будто физическая боль - единственное, что можно принимать во внимание. Впрочем, цветок после этого Лили все же бросает - она девочка не злая. Беспечность - Лили пренебрегает запретом родителей, опасностью, что ее колдовство увидят посторонние. Конечно, девочка еще очень мала, чтобы делать какие-то выводы. Эпизод 2: мальчик и девочка. Сцена переменилась, и, не успев оглянуться, Гарри оказался в другом месте. Он был в маленькой роще. Ручей блестел на солнце, извиваясь между деревьями. Их кроны давали прохладную зелёную сень. Двое детей сидели рядышком на траве. На этот раз Снегг снял куртку, в сумраке рощи его странная рубашка не так бросалась в глаза. — И если ты занимаешься волшебством вне школы, Министерство тебя накажет — пришлёт письмо. — Но я же занималась волшебством вне школы! — Нам можно. У нас ещё нет волшебных палочек. Детьми они не интересуются — мы всё равно ничего не можем с этим поделать. Но когда тебе исполняется одиннадцать, — он многозначительно кивнул, — и ты начинаешь учиться, тут уже надо быть осторожным. Они помолчали. Лили подняла прутик и крутила им в воздухе. Гарри понял, что она воображает, как с его кончика сыплется сноп искр. Потом она бросила прутик, повернулась к мальчику и сказала: — Скажи, это всё правда? Ты не шутишь? Петунья говорит, что ты мне врёшь и что никакого Хогвартса нет. Он правда есть? — Для нас он есть, — ответил Снегг, — а для неё нет. Но мы с тобой получим по письму. — Правда? — прошептала Лили. — Да, — сказал Снегг, и, несмотря на безобразную прическу и нелепую одежду, он сейчас производил сильное впечатление — странная фигурка, исполненная уверенности в своём предназначении. — И письмо правда принесёт сова? — тихо спросила Лили. — Обычно их приносят совы, — сказал Снегг. — Но ты — из семьи маглов, поэтому из школы пришлют кого-нибудь поговорить с твоими родителями. — А это важно, что я из семьи маглов? Снегг колебался. Его чёрные глаза, горевшие в зеленоватом сумраке, скользнули по бледному личику, по тёмно-рыжим волосам. — Нет, — сказал он. — Совсем не важно. — Это хорошо, — с облегчением сказала Лили. Видно было, что это её беспокоило. — В тебе прорва волшебства, — сказал Снегг. — Я видел. Я всё время за тобой наблюдал… Голос его прервался. Лили не слушала его, она растянулась на траве и смотрела на полог листьев над головой. Снегг глядел на неё так же завороженно, как на детской площадке. — Как у тебя дома дела? — спросила Лили. Он слегка нахмурился: — Нормально. — Они уже не ругаются? — Ещё как ругаются! — Снегг сорвал пригоршню листьев и стал раздирать их на кусочки, явно не замечая, что делает. — Но осталось совсем недолго, и я уеду. — Твой отец не любит волшебства? — Он ничего особенно не любит, — отозвался Снегг. — Северус… Снегг улыбнулся, когда она произнесла его имя: — А? — Расскажи мне ещё раз про дементоров. — Зачем тебе? — Если я буду заниматься волшебством вне школы… — Никто не отдаст тебя за это дементорам! Дементоры — это для настоящих преступников. Они охраняют тюрьму для волшебников, Азкабан. Но тебе совершенно не за чем попадать в Азкабан, ты слишком… Он снова покраснел и сорвал ещё несколько листьев. Тут за его спиной раздался хруст, и он обернулся. Петунья, прятавшаяся за деревом, неловко переступила с ноги на ногу. — Тунья! — сказала Лили с радостным удивлением в голосе. Но Снегг вскочил. — И кто из нас шпионит? — закричал он. — Чего тебе тут надо? Петунья потеряла дар речи от страха, что её обнаружили. Гарри видел, что она изо всех сил старается придумать что-нибудь пообиднее. — Что это на тебе надето, а? — спросила она, показывая пальцем на рубашку Снегга. — Мамина блузка? Раздался треск: над головой Петуньи обломился толстый сук. Лили вскрикнула: сук ударил Петунью по плечу. Она качнулась назад и залилась слезами. — Тунья! — Лили набросилась на Снегга: — Это ты сделал? — Нет! — Вид у него был одновременно вызывающий и испуганный. — Это ты! — Она отшатнулась от него. — Ты! Ты сделал ей больно! — Нет, это не я! Но Лили не поверила этой лжи. Она бросила на него последний укоризненный взгляд и побежала вслед за сестрой. А Снегг остался стоять с несчастным и смущённым видом… Неизвестно сколько времени прошло после первой не слишком удачной встречи. Возможно, Северусу удалось подкараулить Лили одну, без сёстры, и убедить ее, что он говорит правду. Возможно, сама Лили искала новой встречи и дала ему возможность подойти и поговорить наедине. Как бы то ни было они успели пообщаться - Северус уже рассказал о Хогвартсе, Лили в курсе его домашних дел, о которых он говорит скупо, нехотя. Они встречаются в роще, и Гарри отмечает, что на Северусе та же одежда. Лили расспрашивает его о магии, о Хогвартсе - все, связанное с волшебным миром живо ее интересует, а вот сам рассказчик не очень. Когда он говорит о себе, она не слушает его. Для Северуса важно говорить о волшебства, о чудесном мире, в котором все будет не так, как здесь. Но и сама Лили для него важна - он смотрит на нее завороженно, улыбается, когда она называет его по имени, не успевает закончить фразу, что ее никто не отдаст дементорам, потому что она такая... хорошая, вероятно. Мне кажется, Северус из тех людей, кто нелегко сходится, но немногим близким доверяет всего себя. Ему необходимо быть искренним с тем, кто ему дорог, откровенным, чистосердечным. Поэтому Северусу так трудно подружиться, особенно вне магического мира - от магглов нужно многое скрывать, причём скрывать самое главное, то, что занимает все его мысли. А с маленькой волшебницей он предельно обнажен, он разделяет с ней все свои помыслы. Разумеется, Северус чувствует гордость, просвещая Лили - он, словно принц, показывающий гостье свои владения. Быть может, в этом присутствует доля тщеславия. Лили, обеспокоенная своим будущим в чудесном крае интересуется у проводника, имеет ли значение ее происхождение. Он, поколебавшись, отвечает: "Не имеет. В тебе прорва волшебства". Вероятно, Северус и сам думал над тем, как его примут в Магическом Мире, и решил, что главное - магия! Он, разумеется, ошибался, как ошибается мальчик из глухой провинции, считающий, что для поступления в столичную консерваторию важен исключительно талант, а не династия музыкальных деятелей. Другой вопрос - зависит ли магия от происхождения? Северус наблюдал за Лили, и уверен - в ней прорва магии. И в нем, конечно же, тоже! Они оба займут достойное место, несмотря на происхождение, благодаря таланту. Благодаря Лили мы узнаем кое-что о семье Снейпов. На вопрос, как дела дома? - он отвечает: "Нормально", не желая распространятся. Но Лили вновь спрашивает: "Они уже не ругаются?" Интересно, откуда она знает, что ругались? Вряд ли рассказал Северус. Возможно о Снейпах судачат в городке - недаром же о них так отозвалась Петуния - или же Лили невольно стала свидетельницей некрасивой сцены. На прямой вопрос Северус отвечает: "Еще как ругаются!" Вероятно, Гарри на пятом курсе увидел не единичный случай скандала, а повседневную обстановку в доме. Лили делает логичное предположение: "Твой отец не любит волшебства?" - возможно, проецируя свою ситуацию с недовольством сестры. Примечательно, что Северус не хватается за такое простое, удобное и лестное для самолюбия объяснение - глупый завистливый маггл не любит волшебства, поэтому и ругается на нас, волшебников. Он пытается понять отца, его чувства и мотивы. В отличии от Лили, Северус чутко улавливает эмоции - он еще не может осознать и сформулировать всю проблему, но ощущает ее сложность и глубину. "Он ничего особенно не любит", - девятилетний ребенок уловил самую суть трагедии взрослого. Северус проницателен, но вряд ли ему под силу разобраться с душевными переживаниями отца, да, он и не собирается что-то делать. Скоро в Хогвартс! Северус намерен дотерпеть до заветного часа и покинуть маггловский мир, дом, всех этих людей, ради лучшего будущего. Дружеское общение прерывает появление Петунии. Она следила за Лили и подслушивала разговор. Петуния ревнует сестру к тому, другому миру, который Лили открыла для себя, и в который ей нет доступа. Она злится на этого мальчика, который уводит Лили от семьи, завлекает ее рассказами, и потому отчаянно отрицает все, что он говорит. А Северус злится на Петунию, которая предъявляет права близкого родственника на его подругу. Они перетягивают Лили, которая в таких материях не ориентируется. Она не понимает, чего они не поделили и не умеет разрешить ситуацию, которая сфокусирована ней. Лили - живая, непосредственная, ласковая девочка, ухоженная и воспитанная, с ней легко общаться, она принимает дружбу, покровительство и поклонение, но сама инициативы не проявляет. Лили не чувствует эмоций, который бушуют вокруг нее, не понимает мотивов поведения, не умеет договариваться, воздействовать. Она неплохо относится к сестре, но, как любой ребенок, стремится туда, где ему интересно. Лили убегает к Северусу, а потом пересказывает сестре все эти удивительные вещи. Петуния объявляет их враньем. Вероятно, Лили такая ситуация тяготит, она радуется, увидев сестру в роще. Надеется, что все как-нибудь само разрешится? Северус и Петуния сцепляются в словесной перепалке, но та, из-за которой они здесь, остается в стороне. Лили дорога им обоим, она может воздействовать на каждого из них, лучше бы по отдельности, но раз уж это не было сделано, нужно вмешиваться сейчас. Однако она не знает, как это сделать, не умеет. Лили не понимает, что ими движет, не чувствует их, а потому беспомощна. В ответ на обидные слова Петунии, ей на голову падает ветка. Северус отрицает свою причастность, но сестры ему не верят. (Не знаю, так ли в оригинале, но в переводе Автор характеризует его слова, как ложь. И я в недоумении: если это проявление стихийной магии, то вина Северуса не больше, чем у Гарри, раздувшего тетку. Они оба не собирались делать именно это - магии преобразила негативные эмоции в такую форму. Если же Северус отломил ветку над головой Петунии осознанно, он в девять лет колдовал без палочки и невербально целенаправленно). Лили разрешает конфликт, видимо, единственным известным ей способом - присоединяется к одной из сторон и уходит от источника неприятностей. Из следующего эпизода ясно, что Северус и Лили помирились и продолжили общение.