Байки из студии

На Токио спускалась ночь. Прекрасная, тихая, нежная летняя ночь. Лёгкий ветерок робко шевелил листья деревьев. Звёзды подмигивали с неба, скрываясь за облаками. Ничто не предвещало беды. На кладбище, рядом с огромным чёрным памятником, усыпанным цветами, зашевелилась земля. Из могилы донеслось сдавленное рычание. Небольшая толпа фанатов Х, пафосно страдавших неподалёку от места захоронения Йошики Хаяши, с криками страха бросилась врассыпную. Рычание стало громче. Земля начала осыпаться внутрь могилы. Затем из неё появился Он. Да-да, тот самый Великий и Прекрасно-Ужасный Лидер. Зарычал снова. Подтянулся. Закряхтел. С трудом вылез. Сверкнул глазами и маньячной улыбкой. Пафосно поправил причёску. Повернул голову на место. Отряхнул землю с одежды. Осмотрелся. Распугал всё живое в радиусе километра громким хохотом и, припадая на правую ногу, потащился к выходу с кладбища. А тем временем остальные наивные участники Х, не знающие, что их ждёт, мирно пьянствовали в студии, поминая лидера и втихую радуясь освобождению от каторжной работы. Однако, идиллия долго продолжаться не могла. На то она и идиллия, чтобы в самый неподходящий момент заканчиваться. С улицы донеслись крики ужаса, молитвы и проклятия. Музыканты продолжили предаваться вредной привычке, не обратив на шум особого внимания. Хлопнула одна дверь. Стафф с воплями разбежался, создав неповторимую атмосферу фильмов ужасов. Пата открыл очередную бутылку. Хис покачнулся, опираясь на "Kawai". Тоши упал прямо на Сугизо, свалив того на пол. А заодно, ещё и установку. Придавленный Сугихара зашипел, потирая ушибленный затылок. Дверь в помещение, где прохлаждались Иксы, медленно и со скрипом отворилась. "Сквозняк", — подумал Тоши, барахтаясь в остатках установки. "Глюк", — подумал Хис, пытаясь отлепиться от "Кавая". "Scheisse!" — подумал Суги, выползая из-под вокалиста. И лишь Пата продолжил пить, как ни в чём не бывало. Дверь ещё раз обречённо скрипнула. Раздалось нечеловеческое рычание. И в комнату, хромая уже на обе ноги, вплыло Нечто. Тоши пронзительно завизжал, заметался по студии, запнулся о провод и растянулся на полу. Хис с невероятной для пьяного басиста скоростью забился в самый тёмный угол. Сугизо обалдело крякнул, роняя на пол челюсть. Пата сделал глоток. Поднял голову. Икнул. Протёр глаза. И выдал фразу, которая пришла в голову всей остальной части компании. — О бля! Допились... Йошики оглядел обстановку. Рыкнул ещё раз. Хрустнул суставами. Злобно нахмурился. И, не отходя от кассы, принялся наводить порядок. — Бухаете, значит?! Алкоголики! Тунеядцы! Бессовестное быдло! — Тоши по-пластунски пополз к дивану, надеясь спрятаться от гнева мёртвого драммера. Пата вцепился в бутылку. Сугихара юркнул под "Кавай". Хис нервно икнул. — А альбом кто дописывать будет?! Господь Бог?! — Тоши, а коллективные глюки бывают? — подал голос Суги. — Я вам не глюк! — возмутился Хаяши. — Вы во что студию превратили, гопота японская?! — Т-точно, не глюк, — дрожа от страха, пискнул Хис. — Работать кто-нибудь собирается?! — рявкнул Йоши, дёрнув рукой. Та тут же прокрутилась вокруг своей оси и повисла перпендикулярно полу. Хаяши состроил злобную гримаску и вернул конечность на подобающее ей место. — Или опять я буду козлом отпущения?! Да сколько можно, мать вашу?! В помещении воцарилась мёртвая тишина. Стало слышно, как скрипят шестерёнки в голове Тоши. — А я надеялся, что он хоть после смерти успокоится, — протянул из-под рояля очухавшийся Сугизо. — Р-разговорчики в строю! — грозный лидер притопнул ногой. Осторожно притопнул, дабы данная часть тела не оторвалась. — А ну по местам, живо! Пата затряс головой, всем своим видом выражая желание продолжить банкет. Тоши принялся молиться всем богам, чертям, джиннам, демонам и прочим потусторонним силам. Хис ещё раз икнул. Сугихара издевательски посмотрел на Йошики, впрочем, не высовывая носа из своего укрытия. И тут не вынесла душа поэта. Хаяши понесло. Ещё где-то около получаса он разорялся, через каждое слово поминая Бога, его мать и ещё десяток святых впридачу. Хис нервно икал, заползая всё глубже в тень, Тоши продолжал молиться, с каждой минутой всё больше повышая голос, Пата присосался к бутылке, дёргая ногой. А Суги, как единственный адекватный человек в этом дурдоме, вылез из-под "Кавая", развалился в кресле и конспектировал речь лидера, попутно дополняя её. Наконец, Йошики притормозил, выдохнул, оценил обстановку, поплёлся к установке. Привёл своё священное животное в надлежащий вид. Уселся. Злобно зыркнул поочерёдно на всех своих согруппников. Притопнул ножкой сорок какого-то размера. Стукнул палочкой по тарелке. До боли знакомые звуки выдернули участников Х из оцепенения. И начался тот самый вечный бой, из-за которого покой им не снился уже энное количество лет. И началось нытьё. И начались скандалы со швырянием подручных предметов. И всё было, как всегда... Восход окрасил небо в нежные розовые тона. Хаяши милостиво отпустил своих музыкантов из студии. Те в мгновение ока сбежали, не забыв прихватить выпивку. А их лидер задумчиво грыз ручку, покрывая девственно-чистые листы бумаги своими каракулями. Затем и он покинул помещение, наводя ужас на окружающих. ... Уже ближе к вечеру, приняв на грудь для смелости, Иксы решили всё же наведаться к могиле своего лидера, чтобы удостовериться в том, что они всё же допились до белой горячки. И каково же было их удивление, когда они обнаружили лишь яму на месте захоронения... ... Йошики резко поднялся на кровати. Провёл рукой по лицу. Поднёс ладонь к глазам. Ущипнул её. Вскрикнул от боли. И со вздохом облегчения упал обратно, поклявшись больше не читать на ночь фанатских бредней.