***
Когда Чонин возвращается спустя три недели, Сехун клянется, что тот стал худее. Он тихонечко стонет, когда парень стягивает с себя рубашку - красивые мышцы в сочетании с тату заставляют легкую волну предвкушения пробежаться вниз по позвоночнику. Сехун занят настраиванием тату-машинки, когда Чонин обращается к нему: - Эта игла намного толще, - тихо говорит он, с опаской поглядывая на машинку. - Смирись с этим, - сухо кидает О, но уголки его губ растягиваются в расслабленной улыбке, чтобы смуглый парень на кушетке не подумал, что Сехун ему грубит. Чонин кривится и прячет лицо в своих ладонях. Когда машинка заправлена краской, мастер надавливает иглой на кожу парня и начинает сложную задачу закрашивания татуировки. Чонин напрягается под его прикосновениями, но спустя всего десять минут привыкает к постоянному жужжанию и острой боли; он немного расслабляется, и игла тату-мастера ещё быстрее порхает над его смуглой кожей. Чонин развлекает себя тем, что следит за сосредоточенным Сехуном через зеркало на стене. За эти добрые несколько часов он запоминает выражение лица мастера, когда игла подходит слишком близко к линии, и он должен быть супер осторожным; когда он заканчивает деталь татуировки раньше, чем он думал. Он запоминает движения языка Сехуна, когда он закусывает его кончик или быстрым движением облизывает нижнюю губу; пальцы Сехуна, как они слегка надавливают на кожу и салфеткой вытирают лишние чернила. Он запоминает, как волосы Сехуна падают ему на глаза и как он каждый раз немного дергает головой, чтобы убрать их с лица. О неожиданно заканчивает, и быстро смотрит вперед, натыкаясь на сосредоточенный взгляд в зеркале. Не ожидавший такого Чонин моментально вспыхивает краской, и пропускает ответный румянец Сехуна, когда в спешке старается отвести взгляд. - Почти готово, - бормочет мастер, прочищая горло и вытаскивая иглу из машинки. - Ещё один сеанс и затушевывание будет готово. - Отлично, - отзывается Чонин, пряча взгляд и стараясь лучше посмотреть на иглу, которая летит в мусорное ведро, чем встречаться глазами со своим мастером. Кожу на его спине немного покалывает - и он действительно хочет, чтобы Сехун нежными движениями ещё раз вытер её от чернил. - Иди сюда, - подзывает его О, отъезжая на своем крутящемся кресле к столу. Вооруженный небольшой бутылочкой с распылителем, Сехун наносит воду на кожу парня и вытирает начисто. Некоторое время он просто любуется на свою работу - Чонин видит это через зеркало. Он почти выпрыгивает из своих ботинок от неожиданности, когда чувствует пальцы Сехуна на своей спине; прохладный гель восхитительно контрастирует с его горячей кожей. Прикосновения Сехуна нежные, его пальцы едва касаются татуировки. Крем убирает жжение, и парень просит Чонина не надевать свою рубашку и подождать, пока гель не впитается полностью. Смуглый клиент кивает и следует за Сехуном в переднюю часть салона, держа рубашку в руках. - Через то же время, - говорит мастер, напоминая, - три недели. Он зажигает сигарету и быстрым движением откидывает надоедливую чёлку с глаз. - Ты должен перестать курить, - Чонин кивает подбородком на наклейку, предупреждающую о заболевании раком. - Это вредно. Сказав это, он покидает студию, и Сехун смотрит на его удаляющуюся спину, наблюдая, как солнце отражается от нанесенного на кожу геля. Он тушит окурок в пепельнице, когда Чонин исчезает из поля зрения.***
Чонин приходит в салон О Сехуна в последний раз, заметно нервничая и волнуясь. Мастер приветствует его, как делал всегда на протяжении двух сеансов, и исчезает в задней части студии. Но Чонин не двигается с места (он ошеломлён) - Сехун покрасил свои волосы в чёрный с момента их последней встречи, и парень едва справляется с желанием зарыться пальцами в эти волосы и пропускать мягкие прядки снова и снова. - Чонин? - зовет его мастер. Чонин моргает - он сам смущается от таких мыслей и от того, что незначительное изменение в имидже О Сехуна заставило его так отреагировать - и спешит к задней части студии. - Извини, - просит смуглый парень, хватаясь за края своей футболки и снимая её. - Я немного отвлёкся. Весь этот сеанс Чонин проводит в мыслях как признаться своему чертовски красивому тату-мастеру. - Это тату - только повод, чтобы увидеться с тобой, - неожиданно выпаливает парень. Он мысленно дает себе затрещину - это, вполне возможно, самая глупая вещь, что он говорил в своей жизни. - Что? - Я знаком с Бэкхёном, и я увидел вашу с ним фотографию у него на стене, - объясняет тот, уткнувшись в обивку кушетки, слишком подавленный, чтобы посмотреть на Сехуна. - Бэкхён сказал мне, кто ты и чем ты занимаешься, и я, импульсивный идиот, пришел к тебе сразу на следующий день с такой большой татуировкой, только чтобы узнать тебя получше. Часть "узнать друг-друга получше" провалилась, но- - Я не встречаюсь с клиентами, - тихо перебивает его Сехун, снимая перчатки и откладывая свою тату-машинку обратно на поднос. - Это не в моих правилах. - О, - отзывается Чонин, чувствуя, как выстроенные надежды рушатся, как карточный домик под порывом ветра. Сехун вздыхает, поворачиваясь, чтобы захватить распылитель с водой с того же подноса. Он очищает спину Чонина в тишине.***
- Ты выбросил свою пепельницу, - бормочет Чонин, натягивая рубашку и немного морщась оттого, что ткань липнет к свежим чернилам. - Да, - отвечает Сехун, занимая себя перелистыванием страниц своей записной книжки с куда большей силой, чем требовалось.***
- Ещё увидимся, - говорит Чонин, запихивая свою кредитку обратно в кошелёк. - Спасибо за это, - продолжает он, указывая за спину. - Ты действительно хороший художник. Он разворачивается на каблуках и останавливается в одном шаге от двери, когда Сехун выскакивает из-за своего стола и хватает его руку. О не видит удивленный взгляд на лице своего бывшего клиента, перед тем, как его губы встречаются с чониновскими, но он слышит удивленный вскрик. - Если ты обещаешь не говорить никому, что свою татуировку ты сделал у меня, - говорит Сехун, оставляя короткий поцелуй в уголке губ смуглого парня, позволяя концу предложения потонуть в нём. - Я обещаю, - отвечают ему, притягивая смущенного парня к себе и удивляясь насколько они друг-другу подходят. Сехун действительно хочет получше обнять Чонина, но эта дурацкая татуировка мешает ему сделать это. А тот, в своё время, пропускает волосы мастера через пальцы и поглаживает нежную кожу на затылке. - Тебе нужно идти, - бормочет Сехун, выгибаясь на встречу Чонину, так как его губы вытворяли что-то невероятно грешное с его лицом. - Почему? - спрашивает парень, отказываясь отпустить мастера. Он только что получил его, чёрт побери! - У меня ещё один сеанс, - отвечает О, немного задыхаясь. - Я хотел хотя бы относительно выглядеть как професс- Его голос застревает в горле, когда смуглый парень кусает нижнюю губу и скользит языком в его рот. - Чонин, - умоляет Сехун, - пожалуйста. Чонин немного отодвигается, чтобы посмотреть в глаза напротив. Он подсчитывает пятна в радужке художника и сталкивается с ним кончиком носа, а потом отпускает. Дверь открывается снова, и Сехун приходит в бешенство, пытаясь привести свои волосы в порядок и беспомощно одёргивая края помятой футболки. Чонин уходит из студии с небольшой улыбкой и действительно красными губами.***
- Я хочу, чтобы ты был моей моделью, - говорит Сехун, обхватывая бедрами сидящего Чонина; они сейчас в гостиной на диване в тату-салоне. У татуировщика нет на сегодня клиентов, и поэтому ему немного скучно, даже когда рядом Чонин. - Зависит от того, что ты хочешь нарисовать, - отвечают ему, проскальзывая пальцами вниз по бокам сидящего напротив тела. - И от того, что я получу взамен. - Эта татуировка будет выглядеть круто на рёбрах, - серьезно говорит Сехун, - я мог бы сделать её как продолжение той, что у тебя на спине. Ким подмечает волнение в глазах художника и сам не замечает, как соглашается. Через пять минут он возвращается на кушетку, с расстёгнутыми джинсами и без рубашки. Сехун вырисовывает дизайн татуировки на коже Чонина своей любимой ручкой, закусывая нижнюю губу. Кончик ручки проходит по контуру пояса чониновских джинсов, и О на самом деле не думает от том, что делает, пока не стаскивает их с парня. Ручка продолжает опускаться всё ниже и через некоторое время Сехун столкнулся с топорщащимся бугорком на боксёрах Кима. - Я не виноват, - немного мрачно заявляет Чонин, - ты действительно перешёл зону комфорта. Художник странно смотрит на него всего мгновение, а потом закрывает ручку и откладывает её в сторону. - Думаю, - говорит он медленно, обратно наклоняясь над Чонином, и запускает пальцы под пояс его боксёров, - это может быть твоей наградой. Он наклоняется вперед, чтобы украсть поцелуй у парня, и его пальцы обхватывают его член. Свободной рукой Сехун опирается о бедро Чонина, удерживая того на месте, пока он поглаживает плоть. О быстро размазывает выступившую смазку по всей головке и по самому стволу, пока его язык ведёт мокрую дорожку от основания шеи Чонина к подбородку. - Господи, - выдыхает Ким, неосознанно толкаясь бёдрами навстречу Сехуну. Он наблюдает как отливают угольно-чёрным волосы художника, когда тот скользит вниз по его телу - член Чонина дёргается, когда Сехун дует на головку. Затем губы О приоткрываются над его плотью и он погружает головку в рот, втягивая щёки, а потом опускается ещё ниже. Чонин сильно выгибает шею от удовольствия, когда язык Сехуна скользит вокруг головки. Бёдра Чонина замирают и он взрывается невероятным оргазмом, не в силах издать и звука. Сехуну удаётся всё проглотить; он даёт Чонину возможность расслабиться и лечь обратно на кушетку, а потом затягивает его в глубокий поцелуй, из-за которого у Кима всё плывёт. Художник прижимает член парня к бедру так сильно, что Чонину думается только о том, какой Сехун жесткий - и что у Сехуна он один. Он с трудом переворачивается, но всё же проводит коленом вниз по сехуновской ширинке. Тот стонет и пытается прижать бёдра парня к своим, но Чонин не позволяет ему, вместо этого пытаясь расстегнуть пуговицу на джинсах. Сехун пытается снять их, но с больши трудом - они слишком узкие для его взмокшей кожи. Но когда он, наконец, стаскивает их и отбрасывает в сторону, на ткани его нижнего белья уже темнеет большое пятно смазки. - Сделай что-нибудь, - требует Сехун, его попытки довести себя до разрядки останавливаются руками Чонина вокруг его запястий. Чонин несколько раз медленно проводит рукой по стволу его члена, прежде чем достать банку увлажняющего геля с полки. Он размазывает его между пальцами и ведёт невесомую дорожку от сехуновского живота вниз по его члену и, наконец, между ягодиц. Не теряя времени, Чонин проскальзывает одним пальцем вовнутрь. Его встречает сопротивление, но через некоторое время он добавляет ещё один палец, и ещё, и Сехун начинает бесстыдно насаживаться; его член темнеет от перевозбуждения. - Чонин, - начинает Сехун, но Чонин не дает ему закончить. Он входит в него, сантиметр за сантиметром, пока не заполняет собой всего. Сехун до невозможного узкий, и единственная мысль проскальзывает в голове Кима. - Ты такой узкий, - шумно выдыхает смуглый парень, опираясь руками по бокам от бёдер Сехуна. - Прошло немного времени, как ты меня растянул, - бормочет тот, заливаясь румянцем. - Ты - - Заткнись, и трахни меня, пожалуйста, - прерывает его Сехун. Чонин давится словами и оставляет кончик члена внутри, а после входит обратно. Острые ноготки художника царапают его татуировку, а ноги обхватывают чониновскую талию для лучшего проникновения. Все стоны тонут в тягучем поцелуе, и всё, что может Сехун, пока смуглый парень берёт его снова и снова, это медленно задыхаться. Чонин прижимается щекой к Сехуну, когда тот кончает, закусывая губу и пряча своё лицо у Кима на плече. Чувствуя кожу художника и белёсую жидкость на своём торсе, Чонин толкается ещё сильнее, и Сехун тихо постанывает, когда в него изливаются. Несколько минут у Чонина уходит на то, чтобы привести своё дыхание в порядок, находясь всё ещё внутри, и поправляя взмокшие и прилипшие к лицу волосы. - Ты никогда не говорил мне, - шепчет Чонин. - Я собирался позволить тебе это выяснить, - отвечает художник, потираясь носом о щёку. Чонин ничего не ответил, но его дрожащие пальцы, проскальзывающие вдоль шеи, говорят Сехуну всё, что ему нужно знать.***
- Мой труд насмарку! - вскрикивает Сехун, когда видит размазанные нечеткие контуры на рёбрах Чонина. Тот с весельем смотрит на своего обнаженного парня, который елозит коленями по полу и причитает над неудавшейся татуировкой. Художник хватает салфетку и пытается стереть краску, но всё безрезультатно. - Нарисуй с другой стороны, - предлагает Ким, - в любом случае, ты сможешь хоть всю жизнь рисовать на мне. Щёки Сехуна вспыхивают и он роняет ручку.