Гвоздика

Раскрытая сумка валяется под партой, книги и тетради выпали на пол, уже второй за неделю карандаш куда-то пропал. Почему-то они всегда куда-то деваются, а потом находятся в волосах или в кармане джинсов, очень редко – на дне сумки, и вообще никогда – в пенале. Эшли с трудом пересиливает себя и поднимает голову с парты, беспомощно и растерянно оглядываясь по сторонам. В классе кроме него никого не осталось, на улице все еще шумит уже октябрьский дождь, ветки с противным скрежетом врезаются в оконные стекла, медленно покачиваются длинные занавески. Все это так странно и даже немого пугающе – Эшли никогда не замечает, как засыпает, но всегда отчетливо помнит моменты своего пробуждения. - Я думал, все давно ушли. Перерыв десять минут как начался. Эшли поднимает взгляд и сквозь слипающиеся веки фокусируется на высокой фигуре. В классе уже выключили свет, и в полумраке он не может разглядеть выражение лица возникшего в дверном проеме парня из параллели, кажется, его имя Энди. - Мне нужно закрыть класс, так что… - Ох, я не… Извини, я сейчас уйду, - Эшли опускает голову и изо всех сил старается подавить зевок, когда, наконец, встает из-за парты и даже ничего с нее не сталкивает. Энди кивает и как-то устало смотрит на него. - Да, хорошо. Даже при слабом освещении под его глазами видны темные круги, а кожа кажется бледнее. Видимо он, в отличие от Эшли, сильно недосыпает, но причина, скорее всего, та же – бесконечные дожди, длинные уроки и холодный туман, липнущий к мокрым стеклам третий или четвертый день подряд. -Тебе помочь? Эшли отрицательно качает головой, медленно собирая с пола книги. Волосы висят перед лицом, закрывая весь обзор. Наконец все вещи кое-как засунуты в сумку. Эшли немного неловко прощается с Энди, натягивает рукава толстовки пониже и трет глаза одной рукой, выходя из класса, с трудом передвигая ногами. Глаза снова слипаются, шумный коридор плывет перед глазами. Он опять засыпает на ходу и ничего не может с этим поделать. Капли дождя мерно стучат по подоконнику, ветка скрипит сильнее. Эшли медленно идет по коридору, немного шатаясь, соприкасаясь боком с холодной стеной. Веки все больше тяжелеют, ноги при ходьбе то и дело задевают друг друга, тяжелая сумка тянет вниз, волосы лезут в глаза и в рот, толстовка сползла с плеча и болтается на руке. Кто-то из учеников задевает его, пробегая мимо, и он почти падает на холодную стену. В голове мелькает мысль прогулять сдвоенную историю и уйти домой, к горячему чаю и теплой кровати. - Эй, подожди! Эшли разворачивается и видит, как Энди проталкивается к нему, распихивая учеников локтями, и его синяки с бледностью при ярком свете видны лучше. - Я думаю это твое. Энди вытаскивает из сумки и протягивает ему толстый блокнот, в котором – ну надо же – вложен карандаш. - Спасибо, - улыбается Эшли, глядя ему в глаза снизу вверх, и Энди улыбается в ответ. - Из него выпало несколько листков, я вложил их внутрь. Ты красиво рисуешь. Эшли немного смущается, забирает блокнот и опускает взгляд, замечая, что Энди покусывает блестящее колечко в нижней губе. А потом чьи-то голоса, обрывки разговоров, смех, мигающий свет лампы и шум дождя за окнами, – все сливается в одно целое и, - Эшли не может точно сказать, когда это происходит, через несколько секунд или минут, - он медленно оседает на пол, а чьи-то теплые руки подхватывают его и не дают окончательно упасть. Сон накатывает на него тяжелыми волнами, но Эшли все равно осознает происходящее вокруг, хоть и на краю сознания. Это похоже на сон, в котором он чувствует, как кто-то прижимает его к себе, трясет, безуспешно пытаясь пробудить, а потом поднимает на руки и несет куда-то. Эшли утыкается носом в его шею, вдыхая запах кофе с примесью чего-то сладкого, чувствуя, как кончики чужих волос щекочут шею, и находится в полной уверенности, что сейчас он в руках Энди Бирсака. …Эшли просыпается, прижавшись щекой к груди Энди, в их небольшой квартире, в которую они въехали совсем недавно и на которую копили несколько лет. Он прячет улыбку в складках одеяла, чувствуя на спине тепло и тяжесть чужой татуированной руки. Солнце ярко светит в окно почти на всю стену, заставляя Энди немного морщиться и отворачиваться – сам виноват, что все время оставляет шторы открытыми. Эшли аккуратно выпутывается из его объятий и подходит к окну, проводя ладонями по немного дрожащим от холода плечам. По стеклу скользят капли – остатки ливня, который шумел всю ночь. За окном слышится приглушенный шум никогда не смолкающих улиц города – вот почему Эшли настоял, чтобы они купили квартиру в самом центре, пусть она и не настолько большая, насколько хотелось. Вечная жизнь, сумасшедший ритм большого города, скорость, спешка - всего лишь катастрофически необходимая компенсация тех часов, которые он проводит во сне. - Эш, ты где? – сонно спрашивает Энди, жмурясь от яркого света и водя рукой по кровати, пытаясь найти источник утерянного тепла. Холодный воздух гуляет по комнате, заставляя Эшли немного дрожать и обхватить себя руками сильнее. - Я здесь, - рассеяно отвечает он, не сводя взгляда с размытых дождем улиц. Энди поворачивается, чтобы дотянуться до электронных часов на тумбочке и развернуть их к себе, с него сползает одеяло и почти падает на пол. - Шесть пятнадцать, - не оборачиваясь говорит Эшли и прикрывает окно. Энди недовольно бурчит, ворочаясь в постели, натягивая одеяло обратно и пытаясь избежать настойчивых лучей последних ясных дней. - Закрой шторы и сейчас же возвращайся ко мне, - говорит он в подушку. Эшли, хихикая, возвращается к нему, шлепая босыми ногами по ламинату. Он с размаху прыгает на кровать и залезает под одеяло. Энди притягивает его к себе, ворча какой он ребенок, а Эшли, снова засыпая, зарывается носом в его волосы, чувствуя неизменный аромат кофе и вспоминая, как много лет назад… Эшли пьет кофе литрами – сейчас он не может себе позволить такой роскоши, как сон, но глаза упрямо закрываются, и никакой кофе не помогает. Последние две недели были ужасно выматывающими. От бесконечной подготовки к предстоящим экзаменам в висках надолго поселилась тупая, давящая боль, перед глазами постоянно мелькают какие-то тексты – учебники, конспекты, шпаргалки, снова учебники. В библиотеке после уроков заниматься невозможно – теперь людей там больше, чем в столовой, в которой готовят отвратительнейшую еду, но зато здесь есть старенький автомат с дешевым растворимым кофе, и он – единственная причина, по которой Эшли все еще сидит среди пыльных книг и кучи достаточно шумных для библиотеки людей. Когда через несколько часов от слишком сладкого американо сводит зубы, тихие голоса остальных учеников начинают усыплять, а строчки из-под полузакрытых век кажутся сплошной черной полосой, Эшли собирает свои вещи, кое-как расставляет по полкам уже ненужные книги и, забрав несколько учебников с собой, все-таки уходит. Он падает вниз, прямо на холодный пол. Подбородок пронзает острая боль, на ноге, судя по ощущениям, расплывается огромный синяк. Как так получается, что Эшли засыпает прямо посреди коридора, по дороге из библиотеки? Все смотрят на него, на его задравшийся свитер, на книги, рассыпанные по полу. Эшли даже не пытается встать; он пытается проснуться и осознать, что происходит. Ветер со свистом задувает в приоткрытое окно почти в самом конце коридора, гуляет по полу, переворачивает выпавшие из сумки листки. Зато все остальное осталось внутри. Но надолго ли? Кто-то подходит, подбирает его вещи. А нет, не вещи, а один единственный листок. А потом еще несколько. - Милые рисуночки, - язвит одна из чирлидерш, и Эшли хочет провалиться под землю, а лучше сразу умереть – привычка рисовать на отдельных листках, а потом вкладывать их в скетчбук, сыграла с ним злую шутку, и вот уже вся параллель любуется на старательно прорисованные портреты Энди со всех возможных ракурсов. В толпе учеников слышны смешки, а некоторые даже начали показывать на него пальцами. - Ты что, влюбился в Бирсака? - все тот же голос, в котором он теперь распознает капитана их команды, - Или больше рисовать некого? Девочки хихикают, прикрывая рты ладошками, перешептываются и косятся на него, остальные просто противно ухмыляются. Ему ужасно стыдно, это похоже на какой-то кошмар, один из тех, которые снятся ему, пока он дремлет, прислонившись лбом к ближайшей поверхности, – Эшли толком не может раскрыть глаза; он не может встать и лежит в куче своих вещей, на глазах у стольких людей, и о, нет, только не это… - Пойдем. Энди тянет его за руку вверх и тянет на себя. - Эшли, проснись, - несильный удар по щеке не помогает. - Немедленно. Эшли не в силах что-то ответить, а тем более сопротивляться, когда он чувствует, что кто-то тащит его за собой, схватив за рукав и поддерживая за талию. Он только чуть приоткрывает глаза, чтобы убедиться, что его ведет Энди. …Эшли снова с трудом раскрывает глаза от звука его голоса. - Эш, нам пора вставать или мы окончательно опоздаем, - Энди прижимает его к себе и целует в плечо. - Ммм… Который час? - Половина девятого, а то и больше. Эшли вздыхает и без особой надежды в голосе спрашивает: - Еще пять минуточек? - Нет. Нам к десяти, а мы еще валяемся в постели. Эшли привстает на локтях, чтобы посмотреть на часы, с сожалением смотрит на циферблат и встает с кровати. - Я в душ. Ты со мной? Энди улыбается уголком губ и качает головой. Через пять минут он стягивает с Эшли растянутую футболку и вжимает в стену душевой кабинки, его пальцы скользят по бокам и собственнически сжимают бедра. Эшли выгибается и шумно выдыхает, когда Энди оставляет над его ключицей красноватое пятно. Вода теплыми струями льется на них, стекает дорожками по коже вниз. Он вздрагивает каждый раз, когда Энди оставляет на его коже очередной укус, а затем нежно зализывает его, проводит языком по шее, собирая капельки воды. Энди крепко сжимает пальцы на его бедрах, задевая подушечками пальцев выступающие косточки, и не сдерживает себя, с силой вколачивая громко стонущего Эшли в холодный пластик и прикусывая до боли его плечо. - Что с тобой происходит, Эшли? Эшли опускает взгляд, прикрывая лицо свисающими прядями волос. Его сердце бьется слишком быстро – он с ужасом ждал того дня, когда кто-нибудь задаст ему этот вопрос, потому что самое страшное в этом то, что он и сам не знает, что творится с ним последнее время. Все это время ему приходилось прятаться по всей школе от Энди, который пытался отловить его в коридорах и туалетах, поймав за запястье, но Эшли всегда успевал уйти, пряча лицо за завесой волос. А теперь… Больше всего он боялся, что этот вопрос задаст именно Энди. Эшли чувствует себя беспомощным и растерянным, потому что даже не знает, где сейчас находится, веки неумолимо слипаются, голос Энди доносится до него, как сквозь вату, ремень сумки, переброшенный через плечо, соскальзывает, сумка падает, и все, что оставалось в ней, выпадает на пол. - Я… - тихо выдыхает он, слегка покачиваясь в ритм дождя за окном и глядя в пол. Кисточки и восковые мелки рассыпались по полу, пластиковая крышка на коробочке с акварелью треснула, а скетчбук оказался залит чернилами. - Что с тобой происходит все это время, скажи мне? – кажется, еще немного, и Эшли упадет на пол – колени уже подгибаются, и он держится изо всех сил, чтобы не закрыть глаза. Эшли молчит, молчит и вспоминает весь сентябрь с началом октября. Он не помнит. Ничего. Последние недели, последний месяц – что он помнит из уроков? Из того, что делал после школы? Когда он в последний раз брал в руки гитару? Что рисовал во вторник вечером? Что делал на прошлых выходных? Он не знает, что происходит. Это похоже на какую-то амнезию, но проблема в том, что это не потеря памяти, все намного проще и сложнее одновременно, потому что он… - Я сплю, - выдыхает Эшли и находит в себе силы поднять взгляд, - Все это время. Я просто сплю. На уроках. На переменах. Дома. На улице. Я не знаю, от чего это происходит. Мне страшно, Энди, мне очень страшно, потому что уже больше года я не живу нормальной жизнью. Я ничего не понимаю, ничего не помню и ничего не могу с собой поделать, - Эшли почти срывается на крик, покачивается слишком сильно и Энди подхватывает его за талию. Эшли наваливается на него, вцепляется в рубашку. Эмоции вытянули из него последние силы, а одна мысль о том, что он спит все это время, заставила его веки снова опуститься. - Может это поможет? – полувопросительно говорит Энди и куда-то его ведет, но Эшли даже не успевает открыть рот, чтобы спросить о том, что он имеет в виду. Холодная, почти ледяная, вода неожиданно попадает на его лицо и шею, а затем еще раз. И еще. Эшли в изумлении распахивает глаза, вздрагивая всем телом, и впервые за последнее время отчетливо видит все вокруг. Впервые отчетливо видит Энди. Энди очень красивый. Энди обеспокоенно смотрит на него ярко-голубыми глазами, и Эшли заметил, впервые, что он подводит их. Оказывается, у него есть татуировки – и как могло произойти, что Эшли не заметил этого за все время? Они стоят в мужском туалете на первом этаже, пол блестит от пролитой воды, в мутных зеркалах отражается его испуганное лицо с размазанной подводкой и затылок Энди с неаккуратно уложенными прядями. Несколько секунд он стоит, оглядывая туалет, свои вещи на полу, а затем подходит к Энди совсем близко и прячет лицо у него на груди, прикусывая губу и сдерживая рвущуюся из груди истерику. Энди, кажется, не против, наоборот, он притягивает его еще ближе и успокаивающе гладит по спине. Эшли прокусывает губу до крови, дрожит от холода, но честно держится. - Ты в порядке? – спрашивает он через несколько минут. Эшли еле-еле кивает и прижимается ближе. От Энди приятно пахнет, Энди теплый, в его руках Эшли чувствует себя в безопасности, и ему хочется засыпать в них каждый вечер. Эшли глубоко вдыхает и тут же одергивает себя, краснея и пытаясь отстраниться. - Что? – улыбается Энди, возвращая его обратно. - Ты пахнешь кофе, - тихо говорит Эшли и ужасно смущается. - А ты пахнешь гвоздикой. Вот почему ты все время спишь. Эшли хмурится и поднимает голову, чтобы посмотреть Энди в лицо. - Не понимаю. - Гвоздика – одно из самых сильных расслабляющих средств, ее запах снимает головную боль и при большой насыщенности вызывает сильную сонливость. - Откуда ты это знаешь? Энди обнимает его за талию, придвигает ближе и почти неощутимо целует в макушку, но не отвечает ничего. А может что-то и отвечает, но Эшли этого не помнит. Не потому, что снова уснул, а потому, что растворился в его объятьях с дрожащими коленями и сумасшедше бьющимся сердцем от этого маленького, почти не заметного, но навсегда запомнившегося поцелуя, самого романтичного за всю его жизнь. - С этого все и началось, да? – спрашивает Энди, наливая в стакан сок. Эшли кивает, мечтательно улыбаясь, и забирает стакан у него из рук. - Да, Энди… Он делает глоток и ставит стакан на стол. Солнечные блики играют на поверхности стекла, и кажется, что ярко-оранжевый напиток светится изнутри. - Помнишь, как мы с тобой потом собирали все мои вещи? - Еще как помню, - хохотнул Энди, - Мы весь урок оттирали твой скетчер и нам засчитали прогул. И я до конца недели прятался от математички, а тебя отловила англичанка в тот же день. Вот это было время… - И пришлось стащить скотч у Джинкса, чтобы заклеить коробочку с красками. - Ага, а потом он узнал об этом и надрал нам задницы. - А помнишь, как мы с тобой списывали друг у друга наши домашние задания в этом же туалете? А когда… - Ты собираешься завтракать или нет? - … нас там застукали, пришлось скрываться по всей школе, чтобы никто этого не замечал. А еще, когда… - Я помню все, Эш. Доедай свой завтрак. - Но… - Эшли! Эшли вздыхает и уныло ковыряется в тарелке с овсянкой, запихивая в себя кашу под хмурым взглядом Энди. Есть совсем не хочется, а вот сонливость снова медленно, но верно возвращается и Эшли зевает, украдкой прикрывая рот рукой. Теперь Энди смотрит на него с какой-то болью в глазах, а может ему просто показалось. - Что говорит врач? - Я еще толком и не говорил с ним, у меня только взяли анализы, и потом я был на осмотре у какой-то стервы. - И что тебе сказала стерва? - Ничего важного. Я унесу это, - Эшли забирает пустые тарелки и уносит их на кухню. - Не уходи от ответа! Я потребую от них письменных отчетов, так что лучше скажи мне сразу, - требовательный голос Энди догоняет его, и Эшли на секунду останавливается посреди кухни, прикрывая глаза, и тихо вздыхает. Эшли складывает тарелки в раковину и медленно возвращается в комнату. - Ты помнишь наше первое свидание? … Эшли заворачивается в кожаную куртку сильнее и дышит на замерзшие пальцы, пытаясь хоть немного отогреть их своим дыханием. Легкий дождь противно моросит, капельки стучат по опавшим и почти сгнившим листьям. Осень скоро закончится. В этот понедельник, когда они встретились после уроков за школой, Энди вручил ему стаканчик с кофе и воодушевленно начал рассказывать о том, как они с друзьями устроили ночь Бэтмена на выходных, и Эшли, находящийся в полусонном состоянии, пробормотал что-то о том, что не смотрел ни одного фильма и даже не притрагивался к комиксу. - Ты сейчас серьезно? – почти прокричал Энди, и Эшли даже стало немного страшно, когда он схватил его за плечи. – Бэтмен это же… Ты должен посмотреть хотя бы один фильм! Каждый живущий в этом мире должен посмотреть Бэтмена, так что в пятницу ты приходишь ко мне, чтобы посмотреть его. Тогда Эшли нерешительно пробормотал что-то о том, что он согласен и теперь, подходя к дому Бирсаков, он ужасно нервничал. СС сказал ему, что это однозначно свидание, а потом пихнул его в бок, и они с Джейком начали наперебой рассказывать ему о неудачных попытках Энди заставить свою бывшую подружку смотреть с ним Бэтмена. Каждый день Энди подходил к нему, напоминал о встрече в пятницу и только и говорил, что о своем Бэтмене, и если бы это был кто-нибудь другой, Эшли бы уже давно послал его куда подальше, но это был не тот случай, когда он бы мог отказаться. Эшли нажал на звонок, нервно переступая на одном месте. СС сказал, что это определенно свидание, потому что Энди не стал бы трепаться о своем любимом супергерое с кем попало, и уж точно не позвал бы к себе, чтобы посмотреть фильм о нем вместе. Эшли был уверен, что Крис ошибается, но волнение от этого не уменьшилось. - Привет, - Энди встретил его на пороге, радостно улыбаясь. Эшли не успел неловко поздороваться с ним, как его тут же затащили в дом и потянули за рукав куртки в гостинную, поэтому ему ничего не осталось, кроме как последовать за Энди и, наконец, посмотреть этот фильм. Эшли кажется, нет, Эшли уверен в том, что фильм ужасно скучный, но он боится даже заикнуться об этом, опасаясь за свою жизнь. Он не может понять, как Энди мог ожидать, что ему понравится? С кухни доносится запах чего-то сгоревшего, скорее всего Энди пытался сделать попкорн или еще что-то, но у него, похоже, не очень хорошо получилось. Плед, которым они накрылись, почти не грел, и Эшли еле сдерживался, чтобы не приблизиться к Энди и не обнять его, чтобы согреться быстрее. Он еле-еле сдерживает смешок на каком-то идиотском моменте, может он бы и засмеялся в другой раз, но лицо Энди было слишком напряженным. Ему сложно сфокусироваться на происходящих на экране событиях – Энди сидит слишком близко, настолько, что их бедра почти соприкасаются. Единственное, что их разделяет – стаканчик с холодной колой возле коленей, которую Энди притащил непонятно для чего. Очень скоро Эшли уже не мог контролировать свою скуку и, незаметно зевнув, попытался сменить положение. Нога замерзла от недолгого прикосновения с холодным стаканом и сильно занемела, так что он несколько минут провозился в попытках найти удобное положение, краснея от того, что соприкоснулся бедром с Энди несколько раз. - Что, совсем не интересно? – с плохо скрытым расстройством спросил Энди. Эшли честно хочет ответить, что фильм до невозможности нудный, но вместо этого качает головой и неуверенно говорит что-то о том, что снова хочет спать и фильм не имеет к этому никакого отношения. Уже через десять минут Эшли тихо сопит у него на плече, а когда он просыпается, уже под конец, их пальцы переплетены. Его сердце забилось сильнее, когда он понял, что Энди сжимает его руку. Как так вышло, что они держатся за руки? Почему? - Пожалуйста, скажи, что тебе понравилось хоть немного из того, что ты увидел, - говорит Энди каким-то умоляющим тоном, когда фильм, наконец, заканчивается, и на экране идут титры. - Да, было неплохо, - опустив глаза, сонно отвечает Эшли, стараясь не смотреть на их руки, а куда-то вбок. Это было так неловко – он даже не уверен, что они сейчас на свидании, а Энди уже держит его за руку, и это немного странно, но очень приятно. - Это отлично, - широко улыбается Энди, - потому что, знаешь, было бы круто посмотреть с тобой еще один завтра. Что думаешь? - Ох… - Эшли поднимает голову с его плеча, приглаживая левой рукой волосы, и косится на окно, - Я даже не знаю… Ладно, хорошо. Энди радостно подскакивает на диване, а затем притягивает Эшли к себе за руку, чтобы, как он подумал, обнять, но вместо этого их губы сталкиваются, и Эшли кажется, что он провалился в сон, потому что это не может быть правдой. Он не может целоваться с Энди Бирсаком прямо сейчас, на потертом диване в гостинной его дома. Эшли закрывает глаза, не уверенный ни в чем. Он растворяется в поцелуе и аккуратно кладет руки ему на плечи, надеясь, что все происходящее не окажется очередным сном, в котором Энди нежно целует его и крепко держит, боясь, что он сбежит. - Наше первое свидание? – Энди вздыхает. Он помнит их первое свидание, как и все то, что они прошли вместе. Помнит их первый разговор в пустом классе. Помнит милый поцелуй в макушку и волосы Эшли в тот день – мягкие, растрепанные, ужасно запутанные и приятно пахнущие шампунем. Их первый поцелуй, а затем еще один, и еще – он помнит каждый поцелуй со вкусом мятной жвачки Эшли, который они разделяли друг с другом. Всегда холодные руки, которые сначала дрожа и неуверенно, а потом страстно гладили и царапали его спину под расстёгнутыми толстовками и свободными футболками. Татуированные пальцы, запутывающиеся в его волосах и сжимая их до слез в уголках глаз. Их первое свидание – дремлющий на плече Эшли, фильм про Бэтмена, который ему не понравился, запах подгоревшего попкорна, большая кола со льдом на двоих, неловкие соприкосновения пальцами, а затем его рука крепко держит аккуратную ладонь и не отпускает до конца одного из самых лучших вечеров в его жизни. Их первый раз – свежие, пахнущие порошком простыни и лежащий на их Эшли, дрожащий под ним и смотрящий ему в глаза с безграничным доверием. Горячие поцелуи, тяжелое дыхание, громкое биение сердца. Слегка загоревшая кожа со вкусом и горьковатым ароматом гвоздики, покрытая мурашками. Скрип кровати и тихо играющий старый виниловый проигрыватель в другой комнате. Рваные выдохи и громкие стоны. Застывшее время для двоих, и целая вселенная в широко распахнутых шоколадных глазах. Энди помнит все минуты, проведенные вместе. Вечера с гитарой в руках Эшли, горячие чашки чая с лимоном, фантики от конфет по всей квартире, старые рисунки, прикреплённые к стенам, цветущие фиалки на подоконнике и лазанья в духовке. Растянутые свитера, километровые шарфы и странные шляпы Эшли. Поездки в магазин пластинок – всегда на метро, и Энди всю дорогу обнимает спящего Эшли, чай-латте в Старбаксе, маленькие шоколадные маффины из кондитерской напротив. Дождливые вечера, Эшли, засыпающий, уткнувшись в изгиб его руки и постоянно закидывающий на него ноги во сне. Пуховое одеяло, достаточно большое для них двоих. - Конечно, я помню, - тихо отвечает Энди. Эшли подходит к нему и крепко обнимает. - Я люблю тебя, я так сильно люблю тебя, ты знаешь? Энди кивает и всем телом прижимается к нему, вдыхая горьковатый аромат гвоздики. - У нас осталось еще тридцать свиданий.