I don't wanna live Я не хочу жить, I don't wanna breathe Я не хочу дышать, 'Less I feel you next to me Если не чувствую тебя рядом со мной. All my agony fades away Мне становится легче, When you hold me in your embrace Когда ты заключаешь меня в объятия
— Я чувствую тебя, можешь не прятаться, — Ганнибал узнал бы эти до боли знакомые резковатые нотки дешевого лосьона, бывшего объектом его насмешек вот уже около десятка лет, и собачьей шерсти среди миллиона других. — Я и не думал, — из угла комнаты, окутанного теплым вечерним полумраком, показались любимые оливковые глаза. — Ты же знаешь, я всегда с тобой. Конечно же, Ганнибал это знал как никто другой. Но порой ему казалось, что Уилл покидал его на какое-то время, разумеется, мужчина отлучался в магазин, в собачий приют, в котором теперь нашла свой дом свора профайлера, и Ганнибал даже полюбил собак, но впускать их в особняк пока еще не решался. Но все же, Лектер чувствовал, что их связь с Уиллом изредка пропадает совсем, и тогда мужчину охватывало беспокойство и страх, словно что-то случилось, как когда-то, но спустя несколько часов его мальчик вновь возвращался домой и восторженно рассказывал, как Уинстон был рад его видеть и как тот просился домой. Но тот день доктор Лектер не забудет никогда. День, когда Ганнибал чуть было не потерял своего любимого. Он помнил, как время вмиг остановилось. Он видел непонимание в глазах и печально-недоуменную улыбку. Он помнил, как закрылись глаза и окрасились в красный губы. Чесапикский Потрошитель, давно отошедший от дел, вновь порывался вырваться на свободу, вернуться, отомстить всем за боль, за попытку отнять у него единственное, ради чего была его жизнь — его Уилла. Только он тогда смог угомонить гнев и ярость каннибала, сжигающую изнутри, и ради него Ганнибал был готов на все, пренебрегая своими принципами и убеждениями. Лишь Грэм имел для него значение. Ганнибал видел, как из его любимого утекает жизнь, что каждую секунду он становится все слабее и холоднее. Путь до больницы казался вечностью. Лектер пытался прорваться в операционную, но его не пускали. Все то время, пока шла операция, Ганнибал сидел у дверей. На полу. Он не мог себе представить жизнь без Уилла, без его солнечного мальчика. Дом будет пустым, жизнь будет пуста без него. Он не сможет пережить потерю того, с кем переплел свою судьбу. Так сильно, так крепко. Хотелось выть раненным зверем, мечась по больнице словно по клетке. Хотелось ворваться в операционную, удостовериться, что его Уилл жив, что с ним все в порядке. Ганнибал все глубже уходил в себя, пока за плечо его не тронула медсестра. Он встает, нервно стряхнув пыль с пиджака. — Вы были с Уиллом Грэмом? — Да, с ним все в порядке? Взгляд женщины изменился, став застывшим и каким-то равнодушным. — Мне очень жаль, но… Лектер не дослушивает, срывается с места, почти снеся дверь. Он видит мертвенно-бледного Уилла и пустую дорожку пульса. Его нет. Пульса нет. И Ганнибал срывается, подходит к любимому, трясет, пытается разбудить. Шепчет что-то бессвязное и ловит на себе жалостливые взгляды врачей. Понимает, что глаза слезятся и ничего не может сделать. Ни-че-го. Он потерял, не уберег, не успел! Лектер воет, хрипло и тихо, уткнувшись в чуть теплую шею. Его пытаются оттащить, но он рычит на врачей, не дает забрать у него Уилла. Он не был с ним в последние минуты, так почему они не дают попрощаться. Почему не дают вымолить прощение? Ганнибал закрывает глаза, положив голову на грудь его мальчика. Он абстрагируется от мира, от всего, что может помешать им. Мужчина не сразу замечает тихий писк приборов и слабые удары сердца. Чувствует еле уловимые поглаживания, будто ветер треплет волосы. Осознание действует не хуже выстрела, заставляя разучиться дышать и перестать видеть. Уилл, его любимый мальчик, его Солнце и Луна, его Жизнь. Он жив, жив, жив. Ганнибала еле оттаскивают и выводят в коридор, но потом не могут вытащить из палаты. А Лектер, безмерно счастливый, будет сидеть рядом с кроватью и кормить Уилла апельсинами. Он будет смотреть на того, кого чуть не потерял, с невозможной любовью и заботой. На голове появятся несколько седых волосков, а морщины станут отчетливее. Но так ли это важно? Его мальчик жив и Ганнибал больше не позволит ему уйти. Никогда. Только вместе. — Ганнибал? — Он встречается с теплым взглядом любимых глаз. — Я люблю тебя. Поцелуй, самый нежный и бережный из всех, что у них были. Поцелуй, передающий всю боль и опасения, отчаяние и надежду. Поцелуй, успокаивающий и говорящий «Я навсегда с тобой». Хладнокровный, мертвый и бездушный изнутри, он таял под жаркими прикосновениями своего некогда пациента и единственного друга, лишь рядом с ним он чувствовал себя спокойным, счастливым, а главное — живым. Просыпаться рядом с ним, утыкаться носом в мягкие и непослушные после сна курчавые волосы, бездумно выводить на его груди замысловатые узоры, значение которых было известно лишь им двоим, шептать на ухо вещи, на которые, как думал сам Ганнибал, он был совершенно неспособен, покрывать его тело невесомыми нежными поцелуями. Все эти маленькие детали делали жизнь Лектера невероятно счастливой. Процесс готовки теперь доставлял немыслимое удовольствие, особенно, когда к нему присоединялся Уилл. Но больше всего Ганнибал любил вечера, когда они вместе готовили ужин и приглашали на него Алану или Джека. Проводив гостей, они приводили дом в порядок и отправлялись спать, наслаждаясь обществом друг друга. Ганнибал все это очень полюбил, как когда-то полюбил Уилла, не представляя жизни без него. Их отношения не всегда были такими как сейчас. Лектер помнил, как трудно им было в самом-самом начале. Когда каждый боялся сделать неправильный шаг и разрушить то хрупкое чувство, которое связывало их незримой нитью. Он помнил их первую серьезную ссору, когда он корил себя за неуступчивость. В тот день, в Балтиморе должно было состояться выступление знаменитой оперной певицы Натали Дессей и Ганнибал намеревался не только побывать на нем, но и угостить гостей отменным ужином. Однако, Уилла он с собой брать не собирался. Тот не любил подобные места, сколько не пытался Лектер уговорить его сходить, профайлер всегда отказывался. Поэтому, тот день не стал исключением. Ганнибал уже полностью собранный стоял у двери, а Уилл, с опущенной головой, напротив него. — Буду сегодня поздно, ложись спать без меня. Хоть со стороны эти слова и казались сухими, но тон Лектера и выражение лица говорили об обратном. Он заботился о своем любимом, заставляя вовремя ложиться спать и вырывая из кровавых кошмаров. Ганнибал не хотел оставлять его одного, тем более, что Уилл вел себя слишком странно, пряча глаза и нервно перебирая пальцами. Но билет был куплен и гости уже предупреждены. Мужчина развернулся, собираясь уходить, как за спиной послышался сиплый от волнения голос. — Не уходи. — Уилл, ты же знаешь, что я не могу. — Ганнибал не мог понять, что случилось с его мальчиком. Почему он так себя ведет? Неужели случилось что-то серьезное, а он не заметил? — Не уходи! Уилл звучит громче, резче и, как будто, больнее. Лектер вздрагивает, уже ненавидя и не желая в будущем слышать эти нотки в голосе любимого. Однако, Ганнибал не поддается и не оборачивается, держась за ручку двери. Он спокоен настолько, насколько это возможно. Он говорит с Уиллом как с маленьким ребенком, объясняя тому что-то очень важное. — Ты же понимаешь, как важно мне присутствовать на этом мероприятии? — Важно? Я прошу тебя остаться всего один раз. Один чертов раз! Ганнибал совсем не ожидает того, что его мальчик, его Уилл подскочит к нему и развернет рывком. Он встречается взглядом с темными, страшными глазами и понимает, что теряет его. Теряет своего личного профайлера. В эту секунду нить почти разрывается, заставляя душу выть от боли и досады. От собственной глупости и упрямства. Как он мог не понимать этого раньше, оставляя Уилла один на один с темнотой? Уилла, который почти избавился от кошмаров, но не терпел, не любил оставаться в одиночестве. Лектер корил себя за слепоту и глупость, но не мог сказать ни слова. Лишь видел, как его любимый выбегает на улицу, скрываясь в ночной темноте. Видел и ничего не мог сделать, тело не слушалось, и лишь рука потянулась вслед за исчезающим силуэтом. Ганнибал, наконец, увидел тьму. Бесконечно ужасную и хищную тьму, что тянулась из каждого угла, скаля острые зубы в жуткой улыбке. Лектер пересилил себя, бросился вслед за Уиллом, боясь не успеть, не догнать. А вокруг была темнота, не давая увидеть ничего, кроме призрачного силуэта. Ганнибал бежал так, будто от этого зависела его жизнь. Да что там «будто», она и зависела. Его Уилл, его мальчик, его жизнь где-то там. Один. Ему больно и горько, причина этого он, Ганнибал Лектер. Тот, кто не смог разглядеть сомнения в сердце любимого, тот, кто бросил его тогда, когда он нуждался в тепле и поддержке, тот, кто слишком быстро терял собственную душу. Мужчина нашел профайлера в парке, сидящего на скамейке. Он хотел что-то сказать, извиниться, но слова застревали в горле, не желая быть озвученными. Глаза, блестящие и живые, самые прекрасные глаза в мире, были пустыми и равнодушными. Холодными, словно лед. — Уилл, — Его мальчик вздрагивает, поднимая на него взгляд и Ганнибалу больно, физически и душевно. Столько в этих глазах разочарования и досады. — Прошу, прости меня. Не закрывайся, не смей уходить. Не оставляй меня одного! Лектер бы рассмеялся, если бы мог, ведь именно в этот момент они поменялись ролями. В этот момент он понял всю абсурдность и сложность этой ситуации. Но Ганнибалу было плевать. Он должен был вернуть свое сердце, свою душу, своего любимого в теплый дом, в их дом. Он подходит ближе, падая на колени и припадая губами к рукам Уилла. Целует жарко и спешно, шепча извинения и признания. Вымаливая прощение у своего Ангела. И улыбается, бесконечно счастливо, видя, что в глаза Уилла возвращается жизнь. Они уходят вместе, возвращаясь в гостеприимное тепло дома. Но Ганнибал никогда не сможет забыть, как по собственной глупости чуть не потерял того, кто был гораздо дороже жизни. Его личный Дар. Лектер любит, когда его мальчик улыбается. Когда губы Уилла растягиваются в счастливой и искренней улыбке, он будто светится изнутри. И самому Ганнибалу становится так тепло, так спокойно. Ведь знает, что эта улыбка предназначена лишь ему одному. Никто больше не видел ее и не увидит. Это их негласное правило, которое никто не хочет нарушать. Ганнибал любит, когда Уилл, заспанный и домашний Уилл, приходит на кухню и садится на стул. Он кладет руки на стол и старается не уснуть, но спустя две минуты уже умиротворенно сопит. Лектер всегда приносит плед и укрывает своего личного профайлера. Садится рядом и смотрит бесконечно влюбленно и долго. Ведь, как он может не любить такого Уилла? С отпечатком подушки на щеке, с растрепанными волосами и сонными глазами? С хриплым голосом и слабой полуулыбкой? С теплыми объятиями и счастливым «Доброе утро, Ганнибал»? Никак. Он не может не любить его. Лектеру нравится баловать своего любимого. Он готовит ему самое лучшее из всего, что только умеет. Он дарит ему подарки и окутывает любовью. И, конечно же, он получает ответ. Страстный, яркий, насыщенный и нежный. Уилл отвечает любовью на любовь, и делает это так, что Лектер больше не может без него. Без этой любви. Никак. Ганнибал ненавидит ссориться с его мальчиком. Он терпеть этого не может, но иногда, стиснув зубы, приходится. Он не должен срываться на Уилла, но, однако, позволяет Уиллу срываться на него. Он терпеливо выслушивает все обвинения, из последних сил удерживая маску спокойствия. И как только профайлер уходит, убегает из дома, хлопнув дверью, позволяет себе зарычать. Беспомощно и зло. И, конечно же, бросается за любимым. Обязательно находит, даже на другом конце города, даже у старого дома. Находит и обнимает. Крепко, жарко, надежно. Целует, на грани страсти, и шепчет. Рассказывает прекрасные истории, заставляет поверить себе и уводит домой. И пусть Уиллу на следующий день всегда очень стыдно, Ганнибал лишь улыбается, ласково и понимающе. Больше ничего им не нужно. Есть только они двое и их маленький мир. Ганнибал помнил все, что было связано с его мальчиком. Каждую, казалось бы незначительную, мелочь. Он помнил холодную осень и замерзающего, одетого не по погоде, Уилла. Его блестящие весельем глаза, красные щеки и довольную улыбку. Робкие прикосновения холодных пальцев и подрагивающие руки, которые он прижимал к губам и согревал дыханием. Именно тогда он решил, что обязательно купит Уиллу мягкий и теплый шарф. Он обязательно окутает своего личного профайлера теплом. В ближайшие выходные он поехал исполнять свою задумку. Он посетил несколько магазинов перед тем, как нашел то, что искал. Да, эта вещь была не из дешевых, но какое значение имела цена, если его любимый будет счастлив? Домой Лектер вернулся с тяжелым шерстяным шарфом темно-синего оттенка, он был так мягок на ощупь, что Ганнибал не смог пройти мимо. Он был уверен, что Уиллу понравится подарок. Профайлер встретил его в гостиной, будто светясь изнутри и лукаво улыбаясь. Со стороны кухни можно было почувствовать манящий запах какого-то блюда. Неужели его мальчик решил сделать сюрприз? Ганнибал улыбнулся, щемяще-нежной улыбкой, обнимая и сцеловывая ответную улыбку с губ любимого. Он не стал ждать подходящего момента, отстраняясь от шатена и доставая из пакета шарф. Он осторожно обмотал его вокруг шеи смутившегося Уилла, довольно щурясь и поправляя шарф. Профайлер неуклюже стаскивает с шеи подарок, от волнения комкая его в руках. Он смотрит на Ганнибала щенячьим взглядом и выглядит настолько растерянно-печальным, что мужчина поддается вперед, желая вновь обнять и успокоить. Но Уилл отходит на шаг, протягивая шарф Лектеру. — Извини, но я не могу принять его, он слишком… — Я люблю тебя, Уилл, — Ганнибал перебивает его, не давая договорить. — Я хочу и буду дарить тебе подарки. Шатен замирает на несколько секунд, широко распахнутыми глазами смотря на мужчину. Он еще не привык к такому проявлению чувств со стороны Лектера. А Ганнибал смотрит влюбленными глазами, и возвращает шарф на шею своего мальчика. Он позволяет тому спрятать в ладонях пылающие щеки, лишь обнимает бережно и любит. Любит бесконечно сильно, навсегда. — Конечно же, я знаю, милый, я знаю, — прошептал мужчина, и уголки его губ чуть дрогнули. — Я люблю тебя, — и спустя мгновение добавил, улыбнувшись своей невероятно мягкой и искренней улыбкой, улыбкой, предназначавшейся только его Уиллу. — И буду любить тебя вечно. --- — Джек… это слишком больно… мы должны что-то сделать, — наблюдая за счастливым Ганнибалом на экране монитора, еле выговаривая слова, прошептала Алана, вытирая мокрые дорожки слез, не перестающих вырываться из глаз. — Прошло уже четыре года со смерти Уилла. Мужчина грустно улыбнулся и приобнял ее. — Мы должны позволить ему хотя бы это.Часть 1
30 августа 2015 г. в 01:42
Примечания:
В предупреждениях намеренно не стоит смерть персонажа, дабы сохранить интригу.