Никто не умрет девственником.

Комната десять на пятнадцать. Свет извне не поступает. Не понять день или ночь. Не уследить за ходом времени. Эрика пытается засекать по уснула-проснулась. Выходит вроде пары месяцев. Хуево. Сперва она сидела только с Бойдом. Потом в их импровизированную тюрьму закинули еще девчонку. Девчонка оказалась неожиданно сестрой их бывшего альфы. Её звали Кора и она вернулась откуда-то из Мексики к своему брату. Удачно вернулась. Девчонка не верила, что их не ищут. У Эрики и Бойда уже много было времени убедиться, что выхода нет. Их тюрьма пожалуй была не самой вонючей дырой. Был унитаз и раковина. Много пустого, холодного пространства. Их просто зачем-то держали. Приманкой? Кому? Их бывшему альфе на них похуй. Два раза в день приходит кто-то из их тюремщиков. Приносит жратву. На этом иллюзия безопасности заканчивается. Каждый день Эрика ждет, кто воспользуется обманчивым шансом на побег, рискнет напасть на тюремщиков:спокойный Бойд, от которого непонятно, чего ожидать, мельтешащая, не желающая сдаваться Кора? Эрика догадывается с тем, кто это сделает, церемониться не станут. Убьют нахер. Эрика чувствует,как от бессилия в ней копится напряжение. Словно перед приступом. Словно снова её подлое тело хочет её предать. Здравый смысл подсказывает, что это невозможно, но старые рефлексы не уходят бесследно. Кора подходит к двери и начинает скрести её когтями. Отвратительный звук, резонирующий в итак гудящей башке Эрики. Рейес закрывает глаза, пытаясь привыкнуть к звуку. Но не тут то было. Кора начинает выть: сначала грозно по волчьи, и это еще можно вынести, но потом она начинает по-щенячьи скулить, звук тонкий, бьет по ушам. Эрика не выдерживает и орет: — Заткнись! — Сама заткнись. Я пытаюсь призвать помощь. Дерек должен услышать даже с большого расстояния. Я помогаю ему нас найти.— шипит Кора, сидя на карачках возле двери. — Вынуждена тебя удивить, но твоему брату на нас похуй. знаешь, он удивительно говеный альфа. Ему нахер никто не нужен,— усмехается Эрика. Кора резко вскакивает и впечатывает Эрике ботинком по ребрам,прошивает болью, выбивая воздух из легких. — Не смей так говорить! Эрика её дергает за ногу, обрушивая на пол: — Правда глаза колет?— выдыхает Эрика, когда ей вновь удается вдохнуть. Кора упирается рукой в плечо Эрики и замахивается кулаком для удара. Рейес перехватывает её кулак, подается вверх и кусает Кору за нижнюю губу. Кора успевает отвесить ей оплеуху, не больно, обидно скорее. Бойд раскидывает их в разные стороны: — Прекратите. вы так сами друг друга перебьете,— Бойд сегодня на удивление многословен для себя. Кора встает и отходит к умывальнику. Эрика меланхолично подтягивается и вновь садится спиной к стене, провожая ту взглядом. Ей спокойно и даже немного похер. Она прошла уже должно быть через все стадии принятия. Жизнь раз за разом тыкала её мордой в грязь, доказывая, что ничего не бывает просто так. Она думает, что в мире за стенами тесной холодной комнаты не оставила ничего. Никого, кто будет о ней сожалеть. Никого, кого может пожалеть она.Ей не жаль мать. Та считала больного ребенка обузой и спихнула её на бабушку, которая, с ней возилась, таскала по врачам, помогала внучке переодеться после приступов, повторяла:"Ты сильная, девочка" Повторяла даже когда сама уже не могла пошевелиться после инсульта. Эрика помнила.То, что мать вернулась и была рядом когда бабушка тихо и молча угасала, не помогло.Они никогда не были близки. Мать жаловалась своим подругам по телефону, что Эрика одним своим видом сводит на ноль её шансы повторно выйти замуж, и что отец Эрики сбежал от матери из-за неё. Будто бы Эрика не слышала, будто бы Эрика пустое место. Она и есть пустое место.Лучше всего у неё получается терпеть. Если её не станет, ничего не изменится. Не жаль Дерека, казавшегося таким сильным, таким желанным. Она уже успела в нем разочароваться. Когда он предложил ей укус, Рейес думала, что с укусом и избавлением от болезни она получит все о чем мечтала. Выцарапает себе когтями: популярность, дружбу, красоту, вожделение в провожающих её взглядах, любовь. Обломалось. Пронеслось, оказавшись не столь желанным. Она лишь сидит здесь, запертая и ждет чего-то. А она дура наивная, думала, что значит что-то для Хейла. Думала-защитит, думала-захочет. Нет, она видимо слишком молода, чтобы её трахать, но достаточно взрослая, чтобы послужить пушечным мясом. Эрика не злится на Дерека. За что? Она теперь понимает, что единственный выбор, который он ей давал по-настоящему-это как сдохнуть: в своем дерьме или в луже собственной крови. Ответ до сих пор не вызывает сомнения. Чтож, девочка, ты всегда умела проигрывать достойно. Эрика проводит языком по нижней губе, слизывая металлический вкус крови, словно аура, чертова память тела, но сладковатый оттенк губ самой малыки Хейл отвлекает. Кора сидит у противоположной стены, и даже сидя производит кучу шума и лишних движений. Она так похожа на своего брата. Даже вкус губ у них почти одинаковый. Но мимика, и сама суть разная. Дереку похуй. Коре пока нет. Та раскручивает бутылку мятного ополаскивателя для рта. Очередное бесполезное движение. До неё было спокойнее. Бойд спокойный, как скала, Эрика слишком привыкла за долгие годы быть тихой и незаметной. Несложно вновь вспомнить, продолжить. Малышка Хейл всем своим видом выражает, что не сдалась. Бесит. Поморщившись от дискомфорта в затекших мышцах, Эрика встает, подходит к Коре и отбирает пузырек: — В бутылочку сыграть хочешь?— усмехается Эрика, разглядывая пузырек. Абсолютно бесполезная вещь. Зачем он здесь, когда им не оставляют других, более нужных вещей: смены одежды, одеял хотя-бы. Хотя гигиенические принадлежности в тему. Не дадут окончательно потерять человеческий облик. — Есть идеи получше?— Кора задумчиво смотрит на пузырек в руках Эрики, с видом ребенка, у которого отобрали игрушку. Её хочется не то утешить, не то врезать побольнее. — Есть,— Эрика улыбается еще шире.-В «я никогда не» на это пойло. Заодно подведем итоги наших бездарно проебаных жизней. — Оборотни не пьянеют,— фыркает Кора. — А ты хоть раз проверяла или приняла на веру то, что тебе кто-то сказал,-судя по тому, что Кора не отвечает, Эрика права. Стоило ли сомневаться,— Все согласны? Кора одобрительно фыркает, что можно считать за согласие. Бойд молча кивает. — Ну начнем тогда с тебя Бойд, не возражаешь. Еще кивок ответом: — Я никогда не был единственным ребенком в семье,— едва заметно усмехается Бойд. Эрика делает глоток мерзкого ополаскивателя, давится дрянью чувствуя себя проигравшей. Подлый ход. Но это того стоит, напряжение между ними спадает. — Третья,— усмехается Кора. — Четвертый,— тихо говорит Бойд. — Ну теперь моя очередь,— говорит Кора. Слегка задумывается,— Я никогда не напивалась. Бойд тянется к бутылочке. Кора вопросительно смотрит на Эрику. А что ответить: что человеком ей было не до того, не забыть бы принять все свои таблетки, и чтобы никто не замечал и не издевался. А у новой Эрики так и не выдалось шанса попробовать. Напряженную тишину нарушает Бойд. — Мне было десять. Спер пару бутылок пива у старшей сестры. Было жутко плохо. Немного потеряли. Эрике хочется оборвать его. Сказать, что потеряли много. Возможно целую жизнь, которую могли прожить. Но теперь её очередь. Эрика могла бы сказать что-то незначительное, вроде «никогда не красила волосы» , но к чему? — Я никогда не трахалась,-выдыхает Эрика. Щеки предательски горят. Никто не тянется к бутылке. Проходит времени с минуту. Никто.— Да неужели?— Эрика искренне потрясена. — Не встретила подходящего человека,— Кора смотрит на собственные ботинки. — Не встречался ни с кем,— это уже Бойд. — Не смогла заполучить желаемое,— Эрика смотрит на Кору, так в этот момент похожую своим растерянным выражением лица на своего брата.— Так значит никто из нас не трахался? Мы здесь заживо гнием в ожидании смерти и никто не трахался. Кора кивает, Бойд тоже. — Никто не умрет девственником,— торжественно объявляет Эрика. Сердце в груди замирает: поймут ли? — Жизнь поимеет всех?— скептически усмехается Кора. — Жизнь нас итак достаточно поимела. Пора поиметь что-то для себя. — И как ты предлагаешь это сделать?-скептически спрашивает Кора. — Ну мужик один. На камень, ножницы, бумагу разыграем, кто будет первой. Никто не против?— Эрика оглядывает остальных. Бойд кивает, даже на его темной коже видно, что он покраснел. Кора выбрасывает ножницы, Эрика бумагу. Неясно, кто выиграл, кто проиграл. С какой-то военной выправкой малышка Хейл раздевается. Бойд также обреченно раздевается. Все действо напоминает восхождение на голгофу, у него даже не стоит. Все не так, как Эрика себе представляла, и Рейес решает все взять в свои руки. Она быстро высвобождается из майки и лифчика. Член Бойда темный, кофейного цвета, с светлой полоской под головкой. Эрика проводит языком по светлой полоске вкруг, на вкус он соленый, но ноздри забивает сладковатый мускусный запах. Под её языком плоть твердеет, его сердцебиение ускоряется. Значит она действует правильно. Пара фильмов для взрослых все-же имеется у неё опытом. Этого пожалуй достаточно. Кора устраивается на спине на собственных шмотках. — Нет, так не пойдет,— шепчет Эрика, садится за спиной Хейл.— Откидывайся на меня. Кора делает, как она говорит: — Ты сумасшедшая,-шипит Кора ей в ухо.— Ну давай!— это уже Бойду. Бойд входит в Кору не полностью, но та все-равно не сдерживает всхлипа, сквозь сжатые зубы. Эрика крепче обнимает малышку Хейл, забирая боль. Бойд входит полностью, и Хейл выгибается в её объятии. Её так похожие на брата губы, растягиваются, обнажая зубы. Эрике хочется вновь почувствовать их вкус, между ног странно, но приятно сводит. Всего несколько движений и Бойд кончает, вынув член из Коры. Он резко рвано выдыхает, и пытается отдышатся. Кора расслабляется, явно довольная, что все закончилось. Эрика встает освободиться от джинсов и ставших влажными трусов: — Ну теперь моя очередь,— Эрика садится на собственные джинсы, призывно раздвигая ноги. — Дай хоть отдышаться,— смотрит на неё Бойд, вновь начиная фонить возбуждением. — Нет, не ты. Пусть это сделает Хейл ,— просит Эрика. Ей самой страшно, от собственных желаний. Но черт возьми. Отсюда живыми не выбраться. Нет смысла чего-то бояться или стесняться. — Я?— удивленно смотрит на неё малышка Хейл. Не Дерек конечно, но пожалуй сойдет. — Услуга за услугу,— фыркает Эрика,— Пальцами.— поясняет. — Будет больно,— предупреждает Кора, садясь по-турецки между ног Эрики. — Знаю. -Сумасшедшая,-Эрика запрокидывет голову нервно смеясь. А то она не знает. Кора вставляет в неё сразу два пальца. Больно, Эрика давится фальшивым смехом. — Глубже, Всю руку.— шипит Эрика. Малышка Хейл медлит. Складывает руку лодочкой. Сделав глубокий вдох для смелости, Эрика насаживается полностью, внутренности прошивает болью, девственность, тряпка не по размеру от той прежней Эрики, как кокон бесформенных серых балахонов, за которыми он скрывалась, которые она без сожаления сожгла на заднем дворе , рвется. Эрика даже слышит треск, или собственный стон. Не разобрать. Кора достает выпачканную кровью ладонь. Становится легче дышать. Последняя печать снята. Больше не страшно. — Продолжим, теперь ты,-Эрика насмешливо смотрит на Бойда. Тот кажется ревнует их и у него снова стоит. Эрика разворачивается к нему задом.— И ты тоже меня на всех хватит,— усмехается она Коре и ныряет лицом ей между ног, слизывая её кровь. Бойд входит в неё резко, словно пытаясь вновь отвлечь на себя. Эрика в ритм его толчкам в ней проводит языком, по клитору малышки Хейл, зализывая боль, находя, как доставить ей удовольствие. Выходит: вкус и запах Коры меняется. Запах страха в их тесной каморке, исчезает, вытесняемый запахом первого, чистого возбуждения. Пика они достигают почти одновременно, Бойд рвано выдыхает, толкаясь в Эрику, Кора выгибается, Эрика кончает, чувствуя как внутри неё разливается тепло до самых пальцев, её выгибает так, что крылья лопаток почти рвут кожу. Эрика счастлива. Она достигла какого-то своего катарсиса. Отдала себя доставив и получив высшее удовольствие в своей жизни. Пусть и не так, но ей кажется ей больше нечего желать, нечего бояться. Хорошо, спокойно. Они так и засыпают в обнимку даже не одевшись Ей спокойно и не страшно, когда она бросается на Кали. Ей даже удается ту немного зацепить. Кали вскрикивает, Эрика чувствует пальцами её кровь. Для Рейес это почти победа. Но в следующий миг когти пропарывают грудину, вышибая воздух. Эрика падает на бетонный пол.Жизнь уходит горячими толчками, как-то медленно, но неотвратимо. Не жаль. Она знала, на что шла. Чувствует руки Хейл и Бойда на своих плечах. Они пытаются забрать боль, но это бесполезно. Ей не больно. Уже не больно и больше никогда не будет. Кровь во рту копится как аура приступа, который никогда не наступит, её много: ни выплюнуть, ни проглотить. Эрика всегда умела достойно проигрывть. Жизнь конечно та еще сука, которая поимеет всех, но Эрике кажется все-же удалось хоть немного поиметь суку-жизнь.