Этот меч помнит

Слэш
R
Завершён
19
автор
Arisa_Ridder бета
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
19 Нравится 5 Отзывы 1 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Мои шаги отдаются гулким эхом по пустому подъезду. На несколько секунд замираю у его двери и робко жму на круглую кнопку звонка. Я впервые решаюсь прийти к нему домой, хотя мы уже полгода встречаемся. Акира никак не зовёт меня в гости, и такое положение дел, мягко говоря, не радует. Резкий звук, который должен оповестить хозяина о моём появлении, слышен даже через металлическую преграду. Стою и жду с замиранием сердца, когда же дверь откроется, явив мне растрёпанную голову моего возлюбленного. – Рин? Проходи. Внимательно вглядываюсь в его лицо и не могу найти ни намёка на радость. Не прогоняет, но и не приветствует. И так всегда. Не могу я понять, играет ли моё присутствие какую-то значимую роль, или оно просто приятное дополнение к его обыденной жизни? Отчего-то на душе становится очень горько. И всё же беру себя в руки и тепло улыбаюсь: – Привет, Акира! Я принёс гостинцев, - протягиваю ему белый пакет со всякой съедобной ерундой. Кажется, на его лице появляется удивление: – Эм. Хорошо, – он неуверенно берёт подарок и относит к холодильнику. Шуршит полиэтилен, стучат продукты о железные полки. – Ты притащил очень много. – Потому что, зная тебя, я уверен, что там было пусто, – я смеюсь, глядя, как он распихивает еду в маленькие отсеки. Вылитый аскет. Всего одна комната, без кухни, без ванны и по-минимуму вещей. Не дожидаясь приглашения, опускаюсь на кровать, единственное место в его квартире, куда можно сесть. Когда серые глаза поднимаются на меня, я пугаюсь. Почему столько замешательства? Разве я проявляю не обычную вежливость? – Что-то не так? – с тревогой наблюдаю, как он с отсутствующим выражением садится рядом со мной. И молчание. Примерно с минуту, за которую сердце успевает отсчитать не положенные 60 ударов, а все 120. – Кейске тоже приносил мне поесть, когда я жил здесь. И взгляд Акиры устремляется куда-то вглубь тёмных полок этажерки. Сразу улавливаю перемену в атмосфере, будто наконец он готов быть открытым со мной. Чувствую его грусть и решаю поддержать: – Тебе его не хватает? Снова замолкает. Наверное, чтобы собраться с мыслями. – Он с детства всегда был рядом. Я мало ценил это, был с ним холоден. А теперь, когда Кейске не стало, понял, чего лишился. Задевает. Чем именно, даже не понимаю. «Спокойно, Рин, спокойно» – уговариваю себя. Но нет, не могу. Не могу не высказать то, что вырывается из моей груди: – Со мной ты тоже холоден. В ответ только лёгкое дребезжание холодильника. Акира не отвечает. Такой уж у него характер. Он замкнутый, нелюдимый и грубоватый. Я знаю, что не могу упрекать его за это. Мне такие черты даже по вкусу. Но разве со мной он не должен хоть немного оттаять? Любовь меняет людей. Если, конечно, она есть... Осторожно льну к его плечу и, сжимая ладонь в своих пальцах, кладу её себе на грудь. Большая, тёплая, мягкая. По телу идут токи от этих ощущений, а со стороны Акиры никакой реакции. Тяну его кисть вниз, чтобы рука огладила моё тело, и останавливаю у края футболки, как бы намекая: «Ну, сними её, коснись моей кожи!» Нет, не поддаётся. Так и сидит без капли эмоций, позволяя мне двигать собой. От него никогда не исходит инициативы. Хоть мы и регулярно занимаемся сексом, приходится постоянно направлять Акиру к этому. Приставать, соблазнять, буквально засовывать его пальцы себе за ремень и класть руки на пах. Я хочу, каждой клеточкой предвкушаю минуты нашей близости, а он словно делает мне одолжение. Не чувствуется участия, ровно как и того, что он получает удовольствие. Больше так не могу! Устал от этого! Отбрасываю его руку и отодвигаюсь подальше, насколько возможно, решаясь спросить напрямую: – Что вообще ты испытываешь ко мне? Он не думает, отвечает сразу, снова этим противным ровным голосом: – Я не хочу тебя терять. – Значит, держишь меня, но не любишь. Я не этого хотел. Не отрицает. Чёрт возьми, даже не отрицает! Противное сердце, перестань, наконец, ныть! Хочу вывести его из себя, хочу в ответ сделать больно: – Кейске, видимо, тоже остался только другом, потому что не настоял на большем? – Ты ревнуешь? На этот раз молчу я. Нет, мои чувства иные. Я хочу быть нужным, желанным. Хочу быть новым смыслом для него. А в итоге не могу притупить его тоску по другу. Покойник, чей труп уже давно превратился в белый скелет, дороже меня. Мой взгляд падает на декоративную стойку для чёрной катаны, в прошлом пресекшей множество жизней. Оружие Шики, которое я сам приволок Акире как символ уходящего прошлого. – Почему ты не продолжаешь участие в Бластере? Спрашиваю в который раз, хотя почти выучил его ответы. – Устал от сражений. Ну да, я это уже слышал. – А тренировки? Разве я не просил тебя потренироваться с мечом? Подобные этому разговоры случаются у нас где-то раз в месяц. Я сам не знаю, по какой причине мне так хочется видеть его с этой катаной. Наверное, чтобы он не терял боевых навыков. Я умею обращаться с холодным оружием не хуже него, но меня вдохновляет мысль видеть рядом с собой человека ещё сильнее. И Акире это не нравится. – Не вижу смысла. Он пока ещё спокоен. Так не пойдёт. Я знаю запретные рычажки в его голове, дёрнув за которые можно узнать, наконец, о чём он думает. И специально провоцирую: – Неужели так сложно сделать хоть что-то для меня? Лицо Акиры искажается гневом. – Меня достало твоё лицемерие. Я не собираюсь быть похожим на Шики. Не ты ли говорил, что я – это я? А сам хочешь видеть во мне призрачную тень прошлого. – Да как ты смеешь!? - вскрикиваю я, поднимаясь на ноги. – Разве не тебе память о Кейске мешает предложить мне что-то больше перепиха, который тебя даже не особо увлекает? Я ошибся. Дело не в личности Акиры. Его недружелюбность и замкнутость вводят меня в заблуждение. Он сломан. После потери друга (а только ли друга?) просто существует без цели и смысла и не хочет искать для меня места. — Это лучше, чем скорбеть о том, кого убил своими же руками, - Акира со льдом в голосе бросает катану в стену. Изящная подставка разбивается надвое, и катана с лязгом падает на пол, на несколько сантиметров выйдя из ножен. Я как чумной бросаюсь к мечу, подбираю его и стискиваю в своих руках. И только когда, успокоившись, сжимаю чёрную саю, до моего сознания доходит сказанное. Скорбеть о том, кого убил собственными руками? О Шики? От пальцев, обвивающих катану, жгучая боль распространяется по венам, доходит до сердца и заставляет его остановиться. Акира прав. — Проваливай, — грубо указывает мне на дверь мой любовник. Или друг? Или просто знакомый? Я уже не знаю. Больше не говоря ни слова, я выхожу из его квартиры, унося с собой катану. Я не воспринимаю окружающие меня полутёмные улицы, серую дорогу с редкими пятнами пролитых напитков и зеленоватых осколков стекла. Ни о чём не думаю, иду, как оживший мертвец, и прихожу в себя уже на пороге своей комнаты. Входную дверь я, кажется, закрыл. Наверное. Да не важно. Тяжёлой грудой опускаюсь прямо на пол в дверном проёме и опираюсь на катану, внимательно рассматриваю её. Следы крови. Повсюду. Шики всегда стирал их. Раньше я не видел, чтобы лезвие или тем более рукоятка были осквернены чужой кровью. Сейчас же тёмно-коричневые пятна покрывают всё. Кое-где они уже осыпавшиеся, стёртые, но я помню их. Помню каждую струйку алой жидкости на лезвии меча, которым пронзил грудь своего брата. Мне казалось, что добить Шики его же оружием – более изощрённо, нежели просто отомстить. Руки дрожат. Только мысли возвращаются к тому дню в Тошиме, мне становится трудно дышать. Месть должна была закрыть зияющую пустоту в душе от потери Кадзуи и ребят. У меня отняли всё. То, что я любил, и тех, кого любил. Выжившие члены команды тоже отвернулись от меня. Я остался один. И был он, кто воспользовался мной. Безжалостно. Без сожаления. Причина моего горя. Будь это кто угодно, я бы легко расправился с ним. Сразу. Но Шики... Брат, которым я восхищался, которого... Любил. Мои попытки поквитаться с ним оканчивались неудачей. И не только потому, что он был сильнее. На самом деле мне просто не хотелось его убивать. Пока я гнался за непреодолимой целью, я продолжал жить. И вот, в конце концов отомстил. Что, это принесло мне счастье? — Шики... Шики, — я крепко обвиваю руками катану, словно обнимаю тело, которое на моих глазах коченеет, превращаясь в камень. Вспоминаю, как оставался проследить, что его рваное дыхание прекратилось, слабые тоны сердца больше не ощущались при нажатии на шейную артерию. Посеревшие обескровленные губы, белое лицо. Всё время смотрел на растекающуюся под ним лужу багровой крови, такого же цвета, как оставшиеся распахнутыми глаза. Шики... Шики... Слёзы текут. Давно я не плакал. Вот так, захлёбываясь от рыданий, давясь комком в горле. От безысходности. От того, что сейчас доходит до меня. Мне паршиво. Ещё хуже, чем когда я увидел окровавленные трупы своей команды. Теперь ясно: это конец. Уже ничего не исправишь. Я не нужен Акире, который должен был стать моей новой целью, новой надеждой. Я не нужен никому. Может, Шики и был нужен, ведь почему-то он меня не убивал. Теперь и не спросишь. Не узнаешь. «Когда его не стало, я понял, чего лишился» – эти слова очень подходят к тому, что я чувствовал сейчас. Безнадёжность, из которой нет выхода. Откуда взялись столь сильные чувства к убийце, отобравшему самое ценное? Я не видел их под ненавистью. И не являются эти чувства братскими. Любовь. Настоящая. Которой ни Казуи, ни Акира не удостоились. Как глупо вот так внезапно всё осознать. И так больно. Понимание давит, топчет меня, как зазевавшееся насекомое, затем пережёвывает в своей огненной пасти. Невыносимо больно. Решение само приходит мне в голову. Катана за секунду вынута из ножен. Рукоятка зажата между ног и остриё упирается мне прямо в грудь. Провожу пальцем по лезвию, проверяю, достаточно ли оно наточено. На подушечке тут же остаётся ровный порез. Всё ещё острое. Тоже мне открытие, конечно, острое. Я просто оправдываю свою медлительность. Мне страшно. Страшно умирать. Сердце разрывается от ужаса перед неизвестным. От осознания, что скоро раз - и всё. Но так сладко подумать, какое избавление от страданий это принесёт. Наклоняюсь на лезвие, и металл входит в плоть. Неглубоко, а острая боль уже пронзает тело. Расползается красное пятно на моей оранжевой футболке. Недостаточно пока. Стараюсь насадиться ещё сильнее, но тело сопротивляется, предательски дрожит от обжигающей боли. Моя рана пульсирует, истекает кровью, всё труднее становится напрягать мускулы. Вот дерьмо. Снова слёзы, на этот раз от бессилия и боли. Чувствую, как клинок погружается в ткани глубже, и дыхание спирает. Если сейчас не покончить с этим – потеряю сознание. Неловко держу руками рукоять катаны. Уже всё плывёт перед глазами. Кап. Кап. Капли крови стучат по полу, отрываясь от краёв моей одежды. А я стою на коленях, нависший над мечом. Последний рывок остался. Единственный путь к спасению. Собираюсь мысленно и всем весом падаю вниз. С неприятным звуком лезвие проходит насквозь, пробивает лёгкие, мышцы, кожу. Я захожусь кашлем, и рот заполняет металлический привкус крови. Конец совсем близок. Всё вокруг темнеет, теряет очертания. Боль настолько сильная, что я уже перестаю что-либо ощущать. «Ты всегда был нужен» – внезапно издалека слышу голос Шики, перекрывающий даже мои хрипы. «Предсмертные галлюцинации» – кажется мне. Послания агонизирующего мозга. Это была моя последняя мысль.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.